Zeitgeist или обыкновенное лето обыкновенного рабочего
В Самбор из Ленинграда 1961 г.
Ничего особенного в письме молодого ленинградского парня своему другу в армию нет. Работа, спорт, друзья.
Но удивительным образом историческое время явило себя в этом письме. Не в описании дел или событий, а как некая культурная парадигма, таинственная сущность, Zeitgeist (дух времени), пронизавший все слои послесталинского общества.
Здравствуй, Юра!
Приветствую тебя из нашего любимого города.
Около трёх месяцев не писал тебе, но не потому, что забыл тебя. Лучше, чем ты, у меня не было друга. Нет, я не льстю. Другой раз лень подводит, да особых перемен в жизни нет. Как я провёл эти месяцы, спросишь ты?
Пока у меня на уме эта работа, да спорт в основном.
Любовь - это сложная штука, и не мне о ней говорить.
Работаю там же. Есть сдвиги. Чувствую себя по крайней мере, слесарем 3 разряда. Уже в бригаде ремонтников: токарные, фрезерные, револьверные, строгальные, прессы, автоматы и полуавтоматы. Вот сейчас ремонтируем восьмишпиндельный полуавтомат для обработки корпуса насос-форсунки. Сложная и интересная штука.
Если не попаду в армию, что очень возможно, то сдам весной на 4-й разряд. А там и в ВУЗ поступлю. В этом году я не поступал, хотя давали и путёвку. Ты скажешь - глупо. Может быть.
Полуавтомат токарный восьмишпиндельный
О спорте.
Занял первое место в заводе на 100 м - 12 секунд в финале (в полуфинале 12,4). Через неделю на первенстве района пробежал за 12,2 секунды, 400 м за 47 секунд и 1500 м за 4 мин 45 секунд. По моему результаты не совсем плохие.
В баскетбол почти не играл, не считая игры на кубок района с Волной п/я 934*, чемпионом «Труда». Проиграли всего 5 очков.
В июле приезжал АЭП** из Риги. Играли в баскетбол с ними только мужчины. Выиграли 10 очков, а вот на днях ездил в Ригу. Играли в футбол 3:0 в нашу пользу. Играли в волейбол 3:1 в пользу АЭП.
За Ригу играл Вейскоп, тот самый игрок из «Даугавы», который не подходил по возрасту и игре к молодёжному составу. Дров наломал много.
В баскетбол мы проиграли 11 очков. Первый период проиграли всего три очка. К 30-й минуте мы вели 3 очка, потом меня выгнали и, в общем, мы проиграли 11 очков. Играли в зале ТТТ***. Отличный зал с пластмассовыми щитами. Из состава, что приезжал к нам в Ленинград, играл только один парень и тот в запасе. Отыграли мы просто напросто здорово. Засудил судья в основном. Этого мы ожидали.
Рига - хороший город. Даже можно сказать красивый. О нём можно говорить много, да слов не хватает. Особенно мне понравился пригород. Дома каменные, белые, чисто, кругом зелень. Жили мы на стадионе РВЗ**** в гостинице. В Риге побыли 3 дня.
Ездили на автобусе от ЦКБ. Ездил и Шурик. Шурик всё такой же. Правда, у него какие-то сложные отношения со Светланой. Она гуляет с другим парнем. Он видимо нервничает, поэтому и часто пьёт, когда есть деньги и когда их нет.
Юрмала. Начало 60-х гг.
Киреева забрали в армию, он кончил курсы шифровщиков.
Друзья на работе передавали тебе привет.
Погода в Ленинграде была летом довольно хорошая. По субботам на воскресенье я ездил в Васкелово. Я, Шурик, Саня и ещё Мозыкин сняли комнату на сезон. Место хорошее - озеро, лес - всё рядом. В субботу уходили на мыс. У костра немного, а бывало и много выпивали, пели песни, плясали. Были и девушки. И так до 1-2 ночи.
В воскресенье катались на лодке, ходили в лес.
Вот так пролетел летний сезон. Много, конечно, я не написал, из головы вылетело. Стал невнимательным.
Вчера поставил на огонь чай греть, прилёг поспать, ни капли не осталось в чайнике. Потом картофель греть поставил. Нагрел до такой температуры, что пришлось выбросить кастрюлю.
Вот так и идёт время. Год минует.
Алик.
* Завод-ящик № 934 - Ленинградский механический завод «Ленинец» (ул. К. Томчака, 9). Производил хитрые синхроскопы, а также автомобильные радиоприёмники и громкоговорители
** АЭП - Рижский завод Автоэлектроприбор (ул.Клияну, 2/14).
*** ТТТ- Трамвайно-троллейбусный трест, Рига
**** РВЗ - Рижский вагоностроительный завод.
Примечание автора: О Рижском заводе АЭП существует весьма атмосферный трёхминутный фильм , показывающий Ригу начала 60-х гг, какой её увидел Алик из Ленинграда.
Так или иначе время чувствуется в каждом старом письме.
Но короткие фразы Алика и описание его обычных занятий напомнили художественный метод Хемингуэя, его «принцип айсберга» или «теорию отсутствия» (theory of omission). Она о том, что в тексте, на зримой читателю поверхности, излагается лишь малая событийная часть замысла, а большая часть информации опущена, убрана в подтекст. Как у айсберга, 90% объёма которого скрыто под водой. Читатель должен ассоциативно домыслить сюжет сам и представить себе неявную массу, энергию, идею. На это намекает нам сам автор письма, сознаваясь, что «многого не написал».
Попробую кратко передать свои ощущения и обозначить подтекст.
Алик последовательно снимает напряжение предыдущей, сталинской эпохи - для нет больше лозунгов «Время вперёд» и «Пятилетку за три года». Историческое время идёт теперь вслед за Аликом и терпеливо ждёт, пока он получит следующий профессиональный разряд, вернётся из армии или выспится.
Там где время, кроме субъективного восприятия, имеет объективное физическое или календарное измерение, потери неизбежны. Но Алик сознательно не рефлексирует ни по поводу проигрыша команды, ни по поводу пропущенного института, ни по поводу сгоревшего чайника. Он как бы заочно полемизирует с другом Юрой, который в армии бьёт копытом и строит планы на будущее. Для Алика время пластично и вторично по отношению к личности: если не писать три месяца, то друг всё равно остаётся лучшим другом. При этом Алик совсем не лентяй, просто время теперь приобрело человеческое измерение и больше не требует жертв.
Когда друзья сворачивают с дороги в алкогольный бурьян - Алик допускает и эти вариации, и не тащит их силой на магистральный большак, как следовало поступать раньше. Он не морализирует, допуская как составляющую часть реальной жизни - женскую неверность и лукавство баскетбольного судьи.
Не случайно возникает тема Риги и Латвии, как некого несуетного и гармоничного мира, альтернативного вечно революционному любимому Ленинграду. Миры эти оказываются равновесны, но Латвия чуть-чуть, всего на 5 очков побеждает.
Юрмала. Начало 60-х гг.
Будь текст Алика художественным, взгляд критика не упустил бы символизм случайной фигуры возрастного игрока с говорящей еврейской фамилией Вайскоп (Седовласый), который «не подходил по возрасту и игре к молодёжному составу и наломал дров». То есть пытался по старинке подчинить себе время, а не просто жить в нём.
Ну а сам молодой рабочий Алексеев являет собой реинкарнацию ключевого ренессансного образа - свободного творца, молодого мастера Леонардо, который пребывает в гармонии с миром, налаживая многошпиндельные станки и отдавая дань вину и прелестям женской натуры в волшебном лесу, забыв о религиозных строгостях Средневековья.
Душевный мир юноши чист и бестревожен, источник энергии - разум и собственное тело. Мысль его открыта будущему, и государство уже не властно над ней.
Паоло Веронезе. Венера и Адонис. 1580 г.
Ничего особенного в письме молодого ленинградского парня своему другу в армию нет. Работа, спорт, друзья.
Но удивительным образом историческое время явило себя в этом письме. Не в описании дел или событий, а как некая культурная парадигма, таинственная сущность, Zeitgeist (дух времени), пронизавший все слои послесталинского общества.
Здравствуй, Юра!
Приветствую тебя из нашего любимого города.
Около трёх месяцев не писал тебе, но не потому, что забыл тебя. Лучше, чем ты, у меня не было друга. Нет, я не льстю. Другой раз лень подводит, да особых перемен в жизни нет. Как я провёл эти месяцы, спросишь ты?
Пока у меня на уме эта работа, да спорт в основном.
Любовь - это сложная штука, и не мне о ней говорить.
Работаю там же. Есть сдвиги. Чувствую себя по крайней мере, слесарем 3 разряда. Уже в бригаде ремонтников: токарные, фрезерные, револьверные, строгальные, прессы, автоматы и полуавтоматы. Вот сейчас ремонтируем восьмишпиндельный полуавтомат для обработки корпуса насос-форсунки. Сложная и интересная штука.
Если не попаду в армию, что очень возможно, то сдам весной на 4-й разряд. А там и в ВУЗ поступлю. В этом году я не поступал, хотя давали и путёвку. Ты скажешь - глупо. Может быть.
Полуавтомат токарный восьмишпиндельный
О спорте.
Занял первое место в заводе на 100 м - 12 секунд в финале (в полуфинале 12,4). Через неделю на первенстве района пробежал за 12,2 секунды, 400 м за 47 секунд и 1500 м за 4 мин 45 секунд. По моему результаты не совсем плохие.
В баскетбол почти не играл, не считая игры на кубок района с Волной п/я 934*, чемпионом «Труда». Проиграли всего 5 очков.
В июле приезжал АЭП** из Риги. Играли в баскетбол с ними только мужчины. Выиграли 10 очков, а вот на днях ездил в Ригу. Играли в футбол 3:0 в нашу пользу. Играли в волейбол 3:1 в пользу АЭП.
За Ригу играл Вейскоп, тот самый игрок из «Даугавы», который не подходил по возрасту и игре к молодёжному составу. Дров наломал много.
В баскетбол мы проиграли 11 очков. Первый период проиграли всего три очка. К 30-й минуте мы вели 3 очка, потом меня выгнали и, в общем, мы проиграли 11 очков. Играли в зале ТТТ***. Отличный зал с пластмассовыми щитами. Из состава, что приезжал к нам в Ленинград, играл только один парень и тот в запасе. Отыграли мы просто напросто здорово. Засудил судья в основном. Этого мы ожидали.
Click to viewРига - хороший город. Даже можно сказать красивый. О нём можно говорить много, да слов не хватает. Особенно мне понравился пригород. Дома каменные, белые, чисто, кругом зелень. Жили мы на стадионе РВЗ**** в гостинице. В Риге побыли 3 дня.
Ездили на автобусе от ЦКБ. Ездил и Шурик. Шурик всё такой же. Правда, у него какие-то сложные отношения со Светланой. Она гуляет с другим парнем. Он видимо нервничает, поэтому и часто пьёт, когда есть деньги и когда их нет.
Юрмала. Начало 60-х гг.
Киреева забрали в армию, он кончил курсы шифровщиков.
Друзья на работе передавали тебе привет.
Погода в Ленинграде была летом довольно хорошая. По субботам на воскресенье я ездил в Васкелово. Я, Шурик, Саня и ещё Мозыкин сняли комнату на сезон. Место хорошее - озеро, лес - всё рядом. В субботу уходили на мыс. У костра немного, а бывало и много выпивали, пели песни, плясали. Были и девушки. И так до 1-2 ночи.
В воскресенье катались на лодке, ходили в лес.
Вот так пролетел летний сезон. Много, конечно, я не написал, из головы вылетело. Стал невнимательным.
Вчера поставил на огонь чай греть, прилёг поспать, ни капли не осталось в чайнике. Потом картофель греть поставил. Нагрел до такой температуры, что пришлось выбросить кастрюлю.
Вот так и идёт время. Год минует.
Алик.
* Завод-ящик № 934 - Ленинградский механический завод «Ленинец» (ул. К. Томчака, 9). Производил хитрые синхроскопы, а также автомобильные радиоприёмники и громкоговорители
** АЭП - Рижский завод Автоэлектроприбор (ул.Клияну, 2/14).
*** ТТТ- Трамвайно-троллейбусный трест, Рига
**** РВЗ - Рижский вагоностроительный завод.
Примечание автора: О Рижском заводе АЭП существует весьма атмосферный трёхминутный фильм , показывающий Ригу начала 60-х гг, какой её увидел Алик из Ленинграда.
Так или иначе время чувствуется в каждом старом письме.
Но короткие фразы Алика и описание его обычных занятий напомнили художественный метод Хемингуэя, его «принцип айсберга» или «теорию отсутствия» (theory of omission). Она о том, что в тексте, на зримой читателю поверхности, излагается лишь малая событийная часть замысла, а большая часть информации опущена, убрана в подтекст. Как у айсберга, 90% объёма которого скрыто под водой. Читатель должен ассоциативно домыслить сюжет сам и представить себе неявную массу, энергию, идею. На это намекает нам сам автор письма, сознаваясь, что «многого не написал».
Попробую кратко передать свои ощущения и обозначить подтекст.
Алик последовательно снимает напряжение предыдущей, сталинской эпохи - для нет больше лозунгов «Время вперёд» и «Пятилетку за три года». Историческое время идёт теперь вслед за Аликом и терпеливо ждёт, пока он получит следующий профессиональный разряд, вернётся из армии или выспится.
Там где время, кроме субъективного восприятия, имеет объективное физическое или календарное измерение, потери неизбежны. Но Алик сознательно не рефлексирует ни по поводу проигрыша команды, ни по поводу пропущенного института, ни по поводу сгоревшего чайника. Он как бы заочно полемизирует с другом Юрой, который в армии бьёт копытом и строит планы на будущее. Для Алика время пластично и вторично по отношению к личности: если не писать три месяца, то друг всё равно остаётся лучшим другом. При этом Алик совсем не лентяй, просто время теперь приобрело человеческое измерение и больше не требует жертв.
Когда друзья сворачивают с дороги в алкогольный бурьян - Алик допускает и эти вариации, и не тащит их силой на магистральный большак, как следовало поступать раньше. Он не морализирует, допуская как составляющую часть реальной жизни - женскую неверность и лукавство баскетбольного судьи.
Не случайно возникает тема Риги и Латвии, как некого несуетного и гармоничного мира, альтернативного вечно революционному любимому Ленинграду. Миры эти оказываются равновесны, но Латвия чуть-чуть, всего на 5 очков побеждает.
Юрмала. Начало 60-х гг.
Будь текст Алика художественным, взгляд критика не упустил бы символизм случайной фигуры возрастного игрока с говорящей еврейской фамилией Вайскоп (Седовласый), который «не подходил по возрасту и игре к молодёжному составу и наломал дров». То есть пытался по старинке подчинить себе время, а не просто жить в нём.
Ну а сам молодой рабочий Алексеев являет собой реинкарнацию ключевого ренессансного образа - свободного творца, молодого мастера Леонардо, который пребывает в гармонии с миром, налаживая многошпиндельные станки и отдавая дань вину и прелестям женской натуры в волшебном лесу, забыв о религиозных строгостях Средневековья.
Душевный мир юноши чист и бестревожен, источник энергии - разум и собственное тело. Мысль его открыта будущему, и государство уже не властно над ней.
Паоло Веронезе. Венера и Адонис. 1580 г.