Убийство директрисы.
И вот, что выяснилось...
Екатерина Венцеславовна Котц, семидесяти трёх лет, баронесса, директриса Иркутского Института благородных девиц, «выйдя в отставку», перебралась в Петербург, поселившись в доме № 41 по Большому проспекту Васильевского острова. Жила она тихо, уединённо, вдвоём с домашней прислугой, тридцатилетней девицей Ириной Виноградовой.
23 апреля 1907 года к престарелой тётушке пожаловал племянник, поздравить с прошедшей Пасхой. На стук никто не вышел. Обеспокоенный молодой человек вызвал дворника, некоего Петра Захарихина. Взломали дверь. Представшая картина была ужасающей: разбросанные вещи, опрокинутая мебель, а посреди всего два тела: баронессы и служанки. В луже крови. С перерезанным горлом.
Обыск выявил следующее: пропали деньги и весьма ценная вещица - большая бриллиантовая брошь - царский подарок бывшей директрисе за многолетнюю и беспорочную службу. То, что украденное не сберёг даже «секретный» ящик, а замок двери не был взломан, свидетельствовало о том, что преступник хорошо знал погибших и был вхож в их дом.
Подозрение пало на приятеля Виноградовой, отставного унтер-офицера Михаила Войтченко. Между ним и служанкой почти год длился вялотекущий роман и кабы не пьянство последнего, пара давно бы уже пошла под венец. Накануне Пасхи Виноградова заявила «жениху», что полюбила другого, упомянутого выше Петра Захарихина. Тот не брал в рот ни капли, был настоящим хозяином, являлся отцом двух детей и, главное, был вдовцом.
Казалось, преступник изобличён. В припадке ревности, да по пьянке человек способен на всякое! Но Войтченко сумел представить неопровержимое алиби. Тогда следствие решило получше присмотреться к его «счастливому сопернику». Выяснилось, что дворник был частым гостем в доме баронессы. Хозяйка давала бесплатные уроки его детям, одобряла матримониальные планы в отношении своей служанки и даже подумывала взять бывшего вдовца в лакеи, чтобы зажить, впоследствии, одной дружной «семьёй».
Обыск дворницкой дал ожидаемый результат: за окладом иконы обнаружилась злополучная бриллиантовая брошь. Захарихина арестовали. Он тут же признался в краже, но убийство яростно отрицал. По его версии утром, накануне Пасхи, он решил проведать невесту. Воспользовавшись запасными ключами, вошёл в квартиру. Увидев залитых кровью растерзанных женщин, испугался, потерял самообладание и бросился бежать. Но, вспомнив о показанном накануне царском подарке, решил проверить на месте ли тот. Вскрыл ящик, убедился, что вещица нетронута и, не раздумывая, положил в свой карман. Действительно, не пропадать же добру! Словом, бес попутал!
Давая показания, Захарихин припомнил, что в день убийства приглашал к баронессе водопроводчика - недавнего своего знакомого Якова Андреева - жившего где-то в районе Песков. Нужно было поправить подтекающую трубу. К Андрееву был отправлен наряд. В ходе обыска обнаружили деньги, окровавленную одежду и другие улики. Выяснилось, что Андреев вовсе и не Андреев, а бывший каторжник Савинов. Побывав в квартире баронессы, он решил наведаться туда вновь. Дождавшись ухода прислуги, мнимый водопроводчик снова постучал в дверь, затолкал открывшую ему старушку в глубину комнаты и потребовал выдать имеющуюся наличность (про брошь он не знал). Собрав награбленное (около ста рублей) налётчик решил, что свидетельница ему ни к чему и убил её утюгом. В это время вернулась домой пришедшая с рынка Ирина Виноградова. Пришлось убить и её. Для верности Савинов перерезал обеим горло…
Суд длился год. Итогом стал приговор: 18 лет каторги.
Гуманной была всё-таки наша Фемида при Николае Кровавом…