Измена на великокняжеском ложе
“Норманская теория” или “варяжская проблема” в широком и традиционном понимании основывается на той или иной трактовке “варяжской легенды”[1] русских летописей и ответе на вопрос о роли варягов в образовании государственности . Были ли "Варяги" славянами или это были скандинавы - вот вопрос, который волновал исследователей не один десяток лет.
С развитием технологий историки получили возможность выяснить доподлинно происхождение правящей династии Древней Руси при помощи анализа ДНК-маркеров.
Каждый человек - носитель 46-и хромосом. Они организованы в 23 хромосомные пары, и парами уложены в хромосомную ДНК в ядре каждой клетки человека. Y-хромосома находится в ДНК только у мужчин и передает наследственность от отца к сыну и только по мужской линии. Так происходит тысячи и десятки тысяч лет. Исходная Y-хромосома, передается сотнями и тысячами поколений через сотни и тысячи лет и только по мужской линии.
Стало возможно выяснить к какой популяции относится ДНК маркер мужской хромосомы , чтобы понять откуда пришли правители руссккой земли. И такой анализ был произведен в 2002 году.
Оказалось что живущие ныне потомки Рюрика принадлежат к двум совершенно разным ветвям популяционных маркеров. А попросту являются потомками двух разных предков по мужской линии, иначе говоря имеют разных праотцов. "Расщепление" династической линии произошло на Владимире Мономахе. Владимир Мономах и его дядя по отцовской линии уже принадлажат к разным линиям.
Владимир Мономах имеет скандинавский генетический маркер N, а его дядя Свяослав - славянскую R1a.
Неизвестно, кем был Ярослав Мудрый, но можно предположить, что его супруге, или же жене одного из его сыновей или внуков целомудрия не хватило. Ее ребенок, зачатый от любовника не великокняжеской крови, положил начало целой династии лжерюриковичей. Много столетий об этом никто не подозревал. Да и теперь можно лишь гадать: какая ветвь - порождение женской слабости, а какая восходит к самому Рюрику.
Бабка Владимира Мономаха - шведская принцесса Ингигерд, дочь короля свеев Олава Шетконунга из Упланда. В 18 лет вышла замуж за 33-х летнего Ярослава Мудрого, для которого это был второй брак. История правления Ярослава неразрывно связана с историей Норвегии и Швеции.
Ингигерд Шведская
Олав II, прозванный по смерти святым и считающийся патроном Норвегии, был правнуком Харальда Гарфагра. Население Норвегии тогда распадалось на 20 - 30 отдельных групп, называемых фюлк. У каждого фюлка был свой король, или ярл. Был и норвежский фюлк Упланд (норв. Oppland), которым правил конунг Сигурд Свинья; он был женат на Асте Гудбрандсдоттир, матери Олава конунга Святого.
Саги описывали Олафа как привлекательного молодого человека, с ранних лет умело обращающегося с оружием, и выказывающим достоинство подобающее истинному правителю.
Олав II, которому на тот момент было 20 лет ходил в женихах к принцессе Ингигерд, который шел того 15-й год (Сага об Олафе Святом). Молодые влюбленные были знакомы с детства состояли в переписке и обменивались посланиями и подарками через доверенных лиц. Предложение руки и сердца Олав сделал молодой принцессе и передал обручальное кольцо. Она конечно приняла предложение и в знак согласия отправила жениху собственноручно вышитый золотом шелковый плащ и серебрянный пояс”, было получено. Однако этому браку не суждено было состояться
Олаф святой
Для короля Швеции Олава Шетконунга такой брак был неприемлем из-за сепаратистких настроений норвежцев и недовольства местных бондов невнятным правлением короля. После длительных переговоров и уступок с обеих сторон был достигнут выгодный военно-политический союз Руси и Швеции,решено было закрепить браком князя Ярослава (при жизни называемого Скупым) и Ингигерд (Ирина на Руси). Кстати, у Ярослава были явные планы через этот брак создать антипольскую коалицию в процессе борьбы за Киевский стол.
Молодая принцесса тяжело переносила разрыв с Олавом и конфликты с отцом стали неизбежностью, в которых она всячески подчеркивала достоинства своего бывшего жениха, хотела уйти в монастырь, и не известно чем бы все окончилось не будь принцесса действительно сильной и волевой личностью, сумевшей переступить через свою первую и , возможно, единственную любовь - она с достоинством приняла этот брак и исполнила свой долг супруги, великой княгини с честью, связав дом Рюрика с Европой через многочисленные браки своих детей.
Ярослав Мудрый
Однако она не утратила чувства к своему возлюбленному. На пиру в честь прибытия на Русь дальнего родственника Олава Эймунда, княгиня много спрашивала о конунге Олаве. И Эймунд говорил, что “может сказать много хорошего о нем и о его обычае; он сказал, что они долго были побратимами и товарищами… и княгиня была как нельзя более великодушна и щедра на деньги, а Ярицлейв конунг не слыл щедрым, но был хорошим правителем и властным”[9].
Сама сага заканчивается весьма откровенным заявлением об Олаве и Ингигерд, что “они любили друг друга тайной любовью”. Да и сам Олав этого не скрывал, говоря про княгиню: “самая выдающаяся из женщин и более чем дружелюбно расположенная ко мне”. Сага об Олаве сообщает: ”Ему было с Ингигерд лучше, чем со многими другими женщинами…”. Историк Ф. А. Браун с уверенностью рассматривает эти строки о тайной любви как указание на взаимоотношения Ингигерд и Олава Харальдсона, поскольку о том же говорят и более ранние источники: История Теодрика, Обзор и Красивая кожа, Исландские королевские саги[10].
Несмотря на старания Ярослава, личные отношения в семье не складывались, и назревал конфликт. Сам Ярослав обладал не привлекательной внешностью и имел увечье с детства - вывих тазовой кости, из за которого ему приходилось ходить опираясь на палку или трость,
Однажды, как сообщает сага "Гнилая кожа", Ярослав в очередной раз попытался наладить отношения с неукротимой шведкой, построив новый дворец: “Видала ли ты где-нибудь такую прекрасную палату и так хорошо убранную, где, во-первых, собралась бы такая дружина, а во-вторых, чтобы было в палате той такое богатое убранство?”
Княгиня отвечала: “Господин, - говорит она, - в этой палате хорошо, и редко где найдется такая же или большая красота, и столько богатства в одном доме, и столько хороших вождей и храбрых мужей, но все-таки лучше та палата, где сидит Олав конунг, сын Харальда, хотя она стоит на одних столбах”.
Конунг рассердился на нее и сказал: “Обидны такие слова, - сказал он, - и ты показываешь опять любовь свою к Олаву конунгу” - и ударил ее по щеке. Она сказала: “И все-таки между вами больше разница, - говорит она, - чем я могу, как подобает, сказать словами”.
К концу своей жизни князь испытывал жестокие боли во всем теле - ногах, руках, шее и позвоночнике, что вызывало частую смену настроения и нервные срывы[11]. Еще при жизни противники Ярослава дали ему прозвище ” Хромец”. Действительно слова княгини звучали недвусмысленно и как унизительный приговор.
“Ушла она разгневанная и говорит друзьям своим, что хочет уехать из его земли и больше не принимать от него такого позора”. Про эту избушку и ее хозяина-лучшего в мире охотника, Ингигерд говорила и своему отцу, когда он хвастался ей добытыми глухарями. Скорее всего, она использовала мотив избы, как образ места тайных любовных свиданий. Для Ярослава такой намек, безусловно, был сильным унижением.
Ингигерд и Олаф все таки встретились через 10 лет.
В 1027 году в союзе со Швецией Олаф напал на Данию, но потерпел поражение и в 1028 году был вынужден бежать в Швецию и затем дальше на Русь, в Новгород к Ингигерде . Бежал он туда вместе с малолетним сыном Магнусом, оставив в Швеции жену Астрид. В Новгороде Ингегерда настояла, чтобы Магнус, сын Олафа, остался у Ярослава и она сама занималась его воспитанием, а после немало способствовала его восшествию на престол спустя десять лет. Княгиня очень тепло относиась к мальчику, воспитывала его вместе со своими собственными детьми ни в чем не обделяя. В это время норвежский престол занял Кнуд I, поставивший «наместником» своего сына от наложницы Альвивы Свейна. Норвегия была в союзе с Русью и Ярослав вынужден был предоставить Олафу убежище как обязывал его договор.
В 1030 году по зову своих сторонников вернулся в Норвегию, и попытался с шведской помощью вернуть себе престол.
Через несколько месяцев после отъезда Олафа у Ингигерд рождается сын - Всеволод. Именно тот у потомков которого уже будет присутствовать скандинавский маркер в крови. Мы можем только гадать где и как происходили тяынй встречи новгородской княгини и опального шведского короля, но что в результате той любви появился ребенок - последний сын Олафа, можно считать доказанным фактом.
Олаф же был убит в том же году на родине в битве с войском норвежской родовой знати и бондов.
В 1054г. Ярослав умирает, если верить «Повести временных лет» - на руках у Всеволода в Вышгороде. До этого он делает весьма странное завещание, более похожее на заклятье: ”Вот я покидаю мир этот, а вы, сыновья мои, имейте любовь между собой, потому что все вы братья, от одного (единого) отца и от одной матери….”. Надо отметить, что только “Повесть…” из всех известных летописей отводит так много утверждению Всеволода законным сыном и наследником Ярослава, что в реальности вызывает не только недоумение, но и подозрение в ангажированности летописца.
Задолго до генетических исследований, в 80-е годы прошлого столетия на нелепости генеалогических списков и недвусмысленность ситуации с Всеволодом, последующее из-за этого противостояние потомков Ярослава, обратил внимание историк Д.А. Мачинский[13](Государственный Эрмитаж). Интуитивное подозрение историка получило фактологическое, научное обоснование спустя двадцать с лишним лет.
Возможно именно этот факт послужил истинной причиной последующей смуты. Так как неверность Ингигерды не могла остаться незамеченной среди близкого круга лиц княжеской семьи. И то что на Киевском троне оказался бастард, пусть и королевской крови - внесло раздор в семью. И в дальнейшем привело к муждуусобицы, когда братья не подчинились лествичному праву, установленному Ярославом, и начали борьбу за Киевский трон. Такова история.Cherchez la femme