Никас Сафронов: Рафаэль и Леонардо тоже были модными художниками
Самый известный живописец современной России дал эксклюзивное интервью «Республике»
Алексей Вакуленко
фото: Юрий Лашов
Аристократическая сдержанность, неспешная речь вдумчивого человека и… «островки» синей краски на ногтях - таким Никас Сафронов предстал перед нами в Ялте, в открытом кафе у театра имени Чехова. В театре шли последние приготовления к открытию его персональной выставки. Извинившись за получасовое опоздание, художник сел в кресло и, прежде чем приступить к беседе, зацепился взглядом за последний номер «Республики», лежавший у меня под рукой. «Человек, которому не жалко пять миллионов евро…» - прочитал вслух Сафронов заголовок к материалу о собирателе живописи профессоре Виталии Голубеве, который передал в дар Алупкинскому дворцу уникальную коллекцию работ картин, оцененную экспертами в ту самую сумму с шестью нулями. И тут же прибавил - вероятно, применительно к себе: «Жалко».
Да, в отличие от ялтинского профессора, для которого искусство - бесценно, Никас Степанович знает цену каждой своей картине. Впрочем, не обладай он этим внутренним арт-калькулятором, вряд ли бы получил мировую известность и стал «главным художником всея Руси».
«Обожаю затрепанные книги»
- Вы признались, что перед тем, как лечь спать, перечитываете любимые сказки.
- Сто процентов. А вы мне приготовили сказки?
- Нет, но к следующему вашему визиту в Крым постараемся.
- Мне подарили книгу «Русские заветные сказки» Афанасьева - это такой фолиант килограммов на двадцать пять. Их всего пять штук, таких книг, сделали. Вот сказки и почитываю.
- А последняя прочитанная была о чем?
- О поле мужских достоинств, которые росли и «колосились». А еще я сейчас смотрю старые фильмы - с Бурвилем, Фернанделем, Луи де Фюнесом, Лино Вентура, - французские, итальянские - и получаю колоссальное удовольствие.
- Почему выбираете это кино?
- Во‑первых, юмор настоящий, близкий нам, этой части суши. Он не такой тупой, как американский. Мое кино - это удачные (или даже неудачные) фильмы Феллини, экстраординарные картины Пазолини, фильмы Антониони, Дзефирелли, тот же «Ромео и Джульетта». Когда я смотрел его, был настолько влюблен в эту Джульетту, что мечтал именно о такой девушке и искал похожую.
- Нашли?
- Не сразу. Первая женщина, с которой я был близок, не была мечтой моей, не соответствовала этой Джульетте. И конечно, разочарование было большое.
- Почему в эпоху айпадов и букридеров вы читаете книжку весом в четверть центнера?
- Ну, во‑первых, это инерция, по старой привычке. Во‑вторых, в бумаге есть энергетика, особая аура, атмосфера. В затрепанных книгах - двойной, тройной смысл. Ты понимаешь, что до тебя эту книгу читало множество людей, и она сохраняет эту энергетику, ты чувствуешь ее. Мне недавно подарили старую книжку с пометками и правками чуть ли не самого Льва Толстого. Читаешь такую книгу - и история этих людей встает рядом с тобой.
- Для вас важно прикасаться к истории?
- У меня знакомая была, княжна Мещерская, умерла в начале двухтысячных годов. Ее папа родил, когда ему было семьдесят восемь лет, а сам он дружил с Пушкиным, Лермонтовым, Толстым… Казалось бы, Пушкину - двести лет, а ты дружен с женщиной, чей папа был дружен с ним! В этом для меня - огромный смысл! Ведь мы все живем тем смыслом, который сами вкладываем в какие-то вещи. Например, богатые люди. Им же не надо столько денег. Десять миллиардов, двадцать миллиардов - на уровне потребления разницу между этими суммами ощутить невозможно. А он видит цифры - просто цифры, которые растут, - и радуется, как ребенок. Потом бах - кризис - и опять только один миллиард остался. И он грустит, он весь в печали, в тоске, ему мало.
- То есть вы считаете, что гоняться за миллиардом - бессмысленно?
- Я считаю, что человек живет тем, чем он наполнен. Мне нравится анекдот: рыбак поймал золотую рыбку и говорит: «Хочу, чтобы у меня было все». Рыбка в ответ: «У тебя было все». Если мы забыли, что путешествовали по Индии или Италии, то путешествие вроде как и не состоялось. А если помним, мы этим наполнены, и это дает какое-то успокоение.
«Я не нудист: скрывать нечего, но на других смотреть не хочется»
- Кто впервые сказал, что вы хорошо рисуете?
- Учитель рисования в школе. Я постоянно не успевал вовремя сдать работы, но он ставил мне четверку или пятерку, хотя я ничего не сдавал. «Ты - талантливый», - говорил он. А вообще учителем для меня, наверное, был папа: он создавал из дерева фигурки, играл на баяне. А мама прекрасно пела. Ее приглашали в хор имени Пятницкого - отказалась из-за семьи.
- Любовь к музыке вам передалась? Когда рисуете, слушаете что-то?
- Да, классику: Вивальди, Гендель, Моцарт. Выбор зависит от настроения, но обычно это не попса. В промежутках смотрю старые фильмы, которые уже видел много раз. Меня это отвлекает от проблем.
- Какими были самые необычные условия, в которых приходилось работать?
- На космическом корабле я не рисовал, но была история другая. Мне позвонили и говорят: «Вы можете расписать бассейн?». Я говорю: «Конечно, могу. А что нужно?» - «Вода будет в бассейне. Дадим денег, сколько попросите». Говорю: «Как же я смогу рисовать под водой?» - «Но мы вам акваланг дадим, если надо». Я согласился на эту авантюру. Оказалось, розыгрыш. А обычно я работаю за мольбертом в своей мастерской или на кухне, на которой я провел много лет. Поэтому у меня картины всегда камерные, небольшие - из-за того, что длительное время не было помещения.
- Судя по светским хроникам, вам не чуждо купание нагишом, то есть натуризм.
- Не чуждо. И я совершенно спокойно к этому отношусь. Я часто бывал в странах, где это считается нормой - в Германии, например.
- А на известных нудистских пляжах в Коктебеле или Симеизе отдыхали?
- Я не нудист по своему складу. С одной стороны, скрывать-то нечего, но, с другой, и смотреть на остальных не очень-то хочется.
«Люблю сало, борщ и вареники»
- Как вас встретил Крым?
- Очень хорошо! В аэропорт, несмотря на раннее утро, приехали министр культуры Крыма и постоянный представитель президента…
- …Они - муж и жена.
- Тем более приятно. Девушки заспанные преподнесли каравай. Так хотелось им сказать: «Идите, возвращайтесь в кроватки, еще поспите». Такое уважение, настоящее - оно дорогого стоит.
- Есть ли у вас как тонкого ценителя еды любимое блюдо украинской кухни?
- Конечно, сало, борщ, вареники. Самые простые блюда могут быть очень вкусными. Я недавно был в Москве в ресторане «Хинкали», повара которого готовили для Джорджа Буша-младшего в его бытность президентом США и раньше в Грузии для президента, пока их не переманили в Москву. Там тоже простая, кажется, еда, но настолько изысканная!
- Вы постоянно в разъездах, как в этих условиях удается вынашивать замыслы новых картин?
- Беру с собой блокнот и в нем карандашом или шариковой ручкой делаю зарисовки. Это такие путевые заметки, я так запоминаю увиденное. У меня в голове есть некий «архив», а в нем по полочкам разложены эти этюды, наброски. И как анекдот вспоминаешь по трем словам, так и я в процессе работы над холстом восстанавливаю по наброску всю свою идею, весь замысел.
«Я тихо молился и работал»
- Вас часто сравнивают с Сальвадором Дали - во‑первых, из-за коммерческого успеха, во‑вторых, находят стилистические параллели.
- Это сравнение преследует меня еще с 90‑х годов, и я всегда против него возражал. Если я - «русский Дали», тогда и Брейгель - «голландский Дали», и Босх тоже.
- Тем не менее вы, подобно Дали, стали модным художником…
- А что такое «модный художник»? Модным в свое время были и Рафаэль, и Веласкес, и Леонардо. Я - из семьи верующих, за славой не гонялся. Тихо молился и работал. Никогда не рисовал «негатив» - то есть что-то плохое. Никогда не влезал в политику, никогда не заискивал ни перед кем. В середине 80‑х годов уехал на Запад и зарабатывал там уже нормальные деньги. И всю жизнь живу своим трудом.
- То есть причина успеха - много труда?
- Расскажу историю. В ту пору я был уже известным художником, обо мне снимали сюжеты, фильмы. Я прогуливался по Арбату - а я часто тогда гулял с Мережко (Виктор, сценарист и режиссер. - «Р»), с Гафтом Валей - и вдруг слышу, какой-то художник рисует клиента и ругает меня: «Да подумаешь, ваш Никас, да я лучше его рисую!». Я подхожу и говорю: «Я как раз тот самый Никас. Давайте сделаем просто. Я никогда не рисовал на улице, но для вас сделаю исключение. Мы сейчас сядем, вы сами выберете модель - и мы начнем рисовать. Через полчаса мы покажем наши работы пяти-шести посторонним людям - и пусть они скажут, какая лучше. Если окажется моя, вы мне дадите сто долларов, если ваша - я отдам вам триста долларов (тогда это большие деньги были)». Он согласился. Сидим, рисуем. На десятой минуте он говорит: «Мастер, мне все уже ясно. Можно я вас пивом угощу?». И все.
- А вообще это распространенное мнение: если человек добился успеха - значит, бездарный мерзавец. Но к вам не относится, конечно.
- Я вас обниму сейчас. Спасибо. Неприятно, когда ты ничего плохого не сделал, а тебя обвиняют в каких-то гадостях. Но я уже понял: не нужно стучаться в двери, которые еще не открыты. Придет время - и тебя вдруг достают, пыль отряхивают и говорят: «Это же все-таки наш!». У Дали, кстати, при жизни тоже было много завистников, - а сегодня он, его наследие, приносит Испании пять миллиардов евро в год. Это и музеи, и реклама, и книги.
На прощание я вручаю собеседнику последний номер «Республики», тот самый, что поначалу привлек его внимание, и, провожая к авто, рассказываю о замечательном поступке профессора Голубева. «Это удивительный человек!» - замечает в ответ Никас Степанович. И неважно, наверное, бесценно искусство или же у него есть цена. Важно то, что на Земле есть плененные искусством люди, которые личным примером (пусть и по-разному) доказывают, что красота способна спасти мир. И спасает.
Досье
Никас Сафронов (57 лет) - российский художник, автор около полутора тысяч картин. Известность получил в 1980‑е годы как художник, изображающий обнаженную натуру. Большинство работ Сафронова находится в частных собраниях России и Европы. Среди владельцев его картин - такие звезды, как Софи Лорен, Ален Делон, Жан-Поль Бельмондо, Пьер Карден, Монтсеррат Кабалье, Мадонна, Михаил Горбачев, Никита Михалков.
Сафронов известен как автор цикла портретов «Река времени», в рамках которого изобразил Владимира Высоцкого, Джека Николсона, Николь Кидман, Лучано Паваротти, Владимира Путина, Дмитрия Медведева, Романа Абрамовича и других знаменитостей.
По подсчетам российских журналистов, цена на работы Сафронова колеблется от 3 до 30 тысяч евро. Заказать художнику портрет стоит существенно дороже - от 50 тысяч евро.
«Республика» спросила у крымских художников, работающих на бульварах и набережных приморских городов, как они относятся к творчеству московского коллеги
Анатолий:
«Я вообще-то не люблю критиковать коллег, но с Сафроновым именно тот редкий случай: его творчество - это салонное искусство, а работы - выхолощенные, поверхностные, в них нет глубины. Тем не менее выставку в Ялте я бы посетил - из любопытства».
Геннадий:
«Мне нравится его творчество, его цветовая гамма. Хороший художник. И человек неплохой, добрый. Но на выставку, к сожалению, пойти не могу: сезон в разгаре, слишком много работы».
Анатолий:
«С творчеством Сафронова я знаком плохо: работы видел, но вскользь, весьма поверхностно. Схожу на выставку, чтобы составить свое мнение».
Выставка должна стать ежегодной
Корреспонденты «Республики» стали первыми крымскими посетителями выставки работ Никаса Сафронова «Избранное». По словам художника, на выставке представлены полотна из его мастерской. Картины из частных коллекций для экспозиции не привлекались. В «Избранное» вошли натюрморты, портреты, пейзажи и сюжетные композиции символического характера - всего более 80 работ.
