Умберто Саба
Книга песен. Москва, Художественная литература. 1974
ВЕЧЕРНЯЯ ЗАРЯ НА ПЛОЩАДИ АЛЬДРОВАНДИ В БОЛОНЬЕ
На площадь Альдрованди теплый вечер
нисходит с неба истинным супругом
к красавице, с которою обвенчан.
Галдят мальчишки, выпятивши губы:
ведь берсальеры встали полукругом,
задравши к небу золотые трубы.
Хребтами гор оливкового цвета,
долиной с маляриею в осоке
окружены они и площадь эта.
Но вот капрала поднятые руки!
И рота дружно надувает щеки.
И в воздухе осеннем льются звуки:
сначала песня о прекрасном взоре,
чуть позже - вальс, что будоражит нас
и, наконец, напев вечерней зори.
И вся ты здесь, Италия, сейчас!
Перевод Иосифа Бродского
Ну вот, теперь ты знаешь...
Ну вот, теперь ты знаешь наконец,
что наше место не среди блаженных,
что жизнь невыплаканными слезами
исполнена до края.
Соблазны тайные, любовь и ревность,
быть может, боль глухую оставляя
в тебе до самой смерти, придают
заигранной интриге злободневность
и - значит - новизну.
Ты на поверхность вынесен
не волею суфлёра - это память
по-своему расставила акценты...
Твоя история близка к развязке...
Но сколько милых ты пленил сердец!
Перевод Е.Солоновича
Из книги Последние вещи 1944
Грусть позади
Нежный привкус воспоминания остаётся во рту,
когда едят этот хлеб в остерии бедной,
на отшибе, в захламленном, грязном порту.
И мне нравится здешнего пива горечь,
когда пью, повернувшись на отблеск медный
всем лицом к маяку, к облакам, где горы.
И душа моя, всё разделяя со мною,
как впервые, глядит в этот вечер старинный
на матроса с беременною женою.
И корабль из тёмного старого дерева,
с такой трубой немыслимо длинной,
сверкает сегодня на солнце так здорово -
мой детский рисунок давностью в двадцать лет.
И кто бы мне самому рассказал мою жизнь в совершенстве,
такую прекрасную, где столько сладостных бед
и столько свободы в моём одиноком блаженстве.
Перевод Ю.Мориц
Из книги Триест и женщина (1912)
Новые стихи Лине
11
О тебе говорит мне настойчивый голос - и только.
говорит он: ты любишь, но радости нету нисколько.
эти мысли о ней тебя пожирают настолько!
Ты её никогда не разлюбишь: но почему?
Эта верность твоя безупречна и непогрешима.
Но лукавый и лживый ей нравится неудержимо.
Что, помимо покоя и роскоши, ею любимо?
Ты её никогда не разлюбишь: но почему?
Превосходна она, это правда, но только едва ли
обаятельней всех, кто на этой земле побывали.
Говорит он: такую, как наша, любовь называли,
да, бессмертной всегда называли: но почему?
Перевод Ю.Мориц
Из книги Триест и женщина (1912)
СЧАСТЬЕ
О трудностях мечтающая юность
с готовностью им подставляет плечи.
Не выдержав, мы плачем в эти годы.
Поэзия, скитальчество, исходы -
отрада в поздний вечер. В поздний вечер
теряет воздух плотность, и шагается
легко и споро.
Сегодня - лучше, чем вчера, коль скоро
еще о полном счастье думать рано.
Однажды нам предстанет без обмана
его лицо, и каждый, как от дыма,
от бесполезной боли отмахнется.
Перевод Е.Солоновича
Из книги Слова (1912)
Кафе "Терджесте"
Весёлые стихи на этом месте
я сочинял под чей-то пьяный бред
за столиком твоим, кафе "Терджесте".
Воры и шлюхи - вот твои герои,
но ты мне помогло свести на нет
всю боль и сердце выковать второе.
Я думал: смерть мне принесёт отраду
небытия - за то, что я живу,
единственную верную награду.
Я размышлял: пусть тяжкий грех - рожденье,
но я бы мог, хоть добрым не слыву,
простить врагу и худшее паденье.
Тебе, где я в чужом скрывался пьянстве,
кафе подонков, ныне бью челом.
Здесь по ночам словенский с итальянским
за биллиардным сходятся столом.
Перевод Л.Тоома
Утащено с http://blogs.golden.ru/users/svv/tags/saba (там еще осталось).
ВЕЧЕРНЯЯ ЗАРЯ НА ПЛОЩАДИ АЛЬДРОВАНДИ В БОЛОНЬЕ
На площадь Альдрованди теплый вечер
нисходит с неба истинным супругом
к красавице, с которою обвенчан.
Галдят мальчишки, выпятивши губы:
ведь берсальеры встали полукругом,
задравши к небу золотые трубы.
Хребтами гор оливкового цвета,
долиной с маляриею в осоке
окружены они и площадь эта.
Но вот капрала поднятые руки!
И рота дружно надувает щеки.
И в воздухе осеннем льются звуки:
сначала песня о прекрасном взоре,
чуть позже - вальс, что будоражит нас
и, наконец, напев вечерней зори.
И вся ты здесь, Италия, сейчас!
Перевод Иосифа Бродского
Ну вот, теперь ты знаешь...
Ну вот, теперь ты знаешь наконец,
что наше место не среди блаженных,
что жизнь невыплаканными слезами
исполнена до края.
Соблазны тайные, любовь и ревность,
быть может, боль глухую оставляя
в тебе до самой смерти, придают
заигранной интриге злободневность
и - значит - новизну.
Ты на поверхность вынесен
не волею суфлёра - это память
по-своему расставила акценты...
Твоя история близка к развязке...
Но сколько милых ты пленил сердец!
Перевод Е.Солоновича
Из книги Последние вещи 1944
Грусть позади
Нежный привкус воспоминания остаётся во рту,
когда едят этот хлеб в остерии бедной,
на отшибе, в захламленном, грязном порту.
И мне нравится здешнего пива горечь,
когда пью, повернувшись на отблеск медный
всем лицом к маяку, к облакам, где горы.
И душа моя, всё разделяя со мною,
как впервые, глядит в этот вечер старинный
на матроса с беременною женою.
И корабль из тёмного старого дерева,
с такой трубой немыслимо длинной,
сверкает сегодня на солнце так здорово -
мой детский рисунок давностью в двадцать лет.
И кто бы мне самому рассказал мою жизнь в совершенстве,
такую прекрасную, где столько сладостных бед
и столько свободы в моём одиноком блаженстве.
Перевод Ю.Мориц
Из книги Триест и женщина (1912)
Новые стихи Лине
11
О тебе говорит мне настойчивый голос - и только.
говорит он: ты любишь, но радости нету нисколько.
эти мысли о ней тебя пожирают настолько!
Ты её никогда не разлюбишь: но почему?
Эта верность твоя безупречна и непогрешима.
Но лукавый и лживый ей нравится неудержимо.
Что, помимо покоя и роскоши, ею любимо?
Ты её никогда не разлюбишь: но почему?
Превосходна она, это правда, но только едва ли
обаятельней всех, кто на этой земле побывали.
Говорит он: такую, как наша, любовь называли,
да, бессмертной всегда называли: но почему?
Перевод Ю.Мориц
Из книги Триест и женщина (1912)
СЧАСТЬЕ
О трудностях мечтающая юность
с готовностью им подставляет плечи.
Не выдержав, мы плачем в эти годы.
Поэзия, скитальчество, исходы -
отрада в поздний вечер. В поздний вечер
теряет воздух плотность, и шагается
легко и споро.
Сегодня - лучше, чем вчера, коль скоро
еще о полном счастье думать рано.
Однажды нам предстанет без обмана
его лицо, и каждый, как от дыма,
от бесполезной боли отмахнется.
Перевод Е.Солоновича
Из книги Слова (1912)
Кафе "Терджесте"
Весёлые стихи на этом месте
я сочинял под чей-то пьяный бред
за столиком твоим, кафе "Терджесте".
Воры и шлюхи - вот твои герои,
но ты мне помогло свести на нет
всю боль и сердце выковать второе.
Я думал: смерть мне принесёт отраду
небытия - за то, что я живу,
единственную верную награду.
Я размышлял: пусть тяжкий грех - рожденье,
но я бы мог, хоть добрым не слыву,
простить врагу и худшее паденье.
Тебе, где я в чужом скрывался пьянстве,
кафе подонков, ныне бью челом.
Здесь по ночам словенский с итальянским
за биллиардным сходятся столом.
Перевод Л.Тоома
Утащено с http://blogs.golden.ru/users/svv/tags/saba (там еще осталось).