Не все мы умрем, но все изменимся
Новая юриспруденция оперирует в гораздо большей степени категориями ответственности и общественной безопасности, чем понятиями вины и наказания.
Правосудие Машины не во всём понятно людям. Это частая причина претензий к Машине. Например, бывает, что кто-то убил человека, его судили, лечили - и вот через год он уже гуляет на свободе, и выглядит счастливым, почти таким же, как раньше. А кто-то и сделать ничего серьезного не успел, попался на ерунде, незначительный сравнительно вред причинил другим людям - но после лечения сильно изменился. В одном, однако, эту систему упрекнуть нельзя: рецидивов в ней не бывает. Прошедшие через исправление больше не склонны к насилию и никогда никому не вредят.
Насильственных преступлений становится все меньше с каждым годом. Эволюционирует нормативность, насилие перестает считаться чем-то нормальным. Снижается криминогенность среды.
Игроки спрашивают, что будет с их персонажами, если они переживут события игры. Превратят их в лоботомированных зомби или все же можно будет сохранить основу прежней личности. Тут реальный ответ зависит от того, насколько тяга к силовому решению вопросов лежит в основе личности. Если вот это совершенное персонажем насилие было ошибкой и может быть осознано в таком качестве, перспективы у персонажа не такие уж мрачные, хотя все равно будет непросто, конечно. Причем нет смысла пытаться вводить в заблуждение следователей - подлинные стремления персонажа будут выявлены, но это уже за рамками игры. А до конца игры надо еще дожить.
Нюансы и все цели работы Механизма не общеизвестны. Что показывают по телевизору в таких случаях: показывают людей, которых вводят в здание, и через несколько часов - тех из них, кто выходит оттуда. Бывает, что выходят все, но чаще только часть. Все, что между этими моментами, не показывается широкой публике. И дальнейшая судьба тех, кого увозят в места изоляции и исправления, тоже не афишируется. Даже преступники имеют право на тайну личности.
Правосудие Машины не во всём понятно людям. Это частая причина претензий к Машине. Например, бывает, что кто-то убил человека, его судили, лечили - и вот через год он уже гуляет на свободе, и выглядит счастливым, почти таким же, как раньше. А кто-то и сделать ничего серьезного не успел, попался на ерунде, незначительный сравнительно вред причинил другим людям - но после лечения сильно изменился. В одном, однако, эту систему упрекнуть нельзя: рецидивов в ней не бывает. Прошедшие через исправление больше не склонны к насилию и никогда никому не вредят.
Насильственных преступлений становится все меньше с каждым годом. Эволюционирует нормативность, насилие перестает считаться чем-то нормальным. Снижается криминогенность среды.
Игроки спрашивают, что будет с их персонажами, если они переживут события игры. Превратят их в лоботомированных зомби или все же можно будет сохранить основу прежней личности. Тут реальный ответ зависит от того, насколько тяга к силовому решению вопросов лежит в основе личности. Если вот это совершенное персонажем насилие было ошибкой и может быть осознано в таком качестве, перспективы у персонажа не такие уж мрачные, хотя все равно будет непросто, конечно. Причем нет смысла пытаться вводить в заблуждение следователей - подлинные стремления персонажа будут выявлены, но это уже за рамками игры. А до конца игры надо еще дожить.
Нюансы и все цели работы Механизма не общеизвестны. Что показывают по телевизору в таких случаях: показывают людей, которых вводят в здание, и через несколько часов - тех из них, кто выходит оттуда. Бывает, что выходят все, но чаще только часть. Все, что между этими моментами, не показывается широкой публике. И дальнейшая судьба тех, кого увозят в места изоляции и исправления, тоже не афишируется. Даже преступники имеют право на тайну личности.