Эксперты, журналисты и стадные инстинкты
Как правило, первичное суждение генерирует небольшая группа людей, непосредственно знакомых с существом вопроса. Невзирая на свою маститость, эксперты могут ошибаться, а площадками для изложения их мнений выступают специальные издания. Если тема интересна широкой аудитории, то слова экспертов охотно подхватывается и транслируется журналистами, которые, опять же в силу человеческого фактора, не могут обходиться без преувеличений, смещения акцентов и того, чтобы что-то не напутать или переврать.
Между тем, внутри самих профессиональных сообществ идет естественный отбор и борьба за выживание, в которой наличие специальных умений и талантов - далеко не главный залог успеха и карьерного роста. При этом весомость специалиста, как эксперта в конкретной области, определяется его регалиями. Когда заходит речь об инновациях, учитывается мнение экспертов из разных областей, а в своих оценках и прогнозах они применяют методы, которые принято считать научными.
В свою очередь, научное сообщество весьма неоднородно, границы между дисциплинами искусственны, а, формирующие структуру Академии Наук, - это, в первую очередь, бюрократические институты, защищающие интересы привилегированного меньшинства. Какие-то Академии признаются государством, и тогда оно их спонсирует, какие-то - нет. В свою очередь, авторитет и известность ученых основываются не столько на совершенных открытиях, сколько на числе публикаций, цитируемости в научных изданиях и отношениях с другими членами сообщества.
Как бы то ни было, все, кто в России занимается наукой, стремятся обрести официальное признание и вписаться в существующую ВАКовскую систему. Хотя бы затем, что только так и можно получить преференции от государства. Сама целесообразность применения стандартов и контроля качества по отношению к ученым, наверно, не подлежит сомнению. Однако бюрократический подход позволяет причесывать всех под одну гребенку и изгонять неугодных. А изгои, понятное дело, в качестве экспертов не котируются.
Отношения в мире науки запутаны, зависимы от личных симпатий, политических и экономических интересов, а это выливается в формирование блоков, по своему усмотрению генерирующих и направляющих информационные потоки. Когда определенная точка зрения отвечает потребностям группы, лидеры которой достаточно влиятельны, их суждения навязывают всему обществу. Тогда, чтобы еще больше укрепить свои позиции и растоптать соперников, нередко выносится «из избы сор», соответствующе упакованный, а на помощь зовется общественное мнение и власти.
Подобный «информационный протуберанец», выпущенный из закрытого сообщества, обычно запускает механизм, когда журналисты, пишут статьи, уже не припадая к первоисточникам, а пересказывают мысли, подмеченные у предыдущих авторов. Неважно, что эти материалы друг друга повторяют. Главное, что они порождают явление, называемое «кумулятивное преимущество». В данном случае - это появление вала все новых и новых публикаций, задача которых - посредством СМИ убедить широкую аудиторию в истинности определенной точки зрения.
За примерами далеко ходить не надо - взять хоть ту же предновогоднюю истерию вокруг академика РАЕН Виктора Петрика. Скандал имеет ярко выраженную политико-экономическую подоплеку, а в качестве главного козыря раскручивался тезис, что, дескать, Петрик - аферист и то, чем он занимается - аферы. В этой баталии весомость доказательств подменена эмоциями и массированностью нападок - за сравнительно короткий промежуток времени десятки изданий, поторопились навесить на ученого побольше едких ярлыков. Однако когда дойдет до суда, а именно этим, скорей всего, и закончится, журналисты смогут «ответить за базар», разве что, ссылаясь друг на друга.
Конечно же, информационные атаки - только аномалии на информационном поле. Однако именно в них более всего проявляются родовые черты экспертов и журналистов: субъективность, склонность расставлять акценты, сводить к примитивным категориям и т.д. Возьмите энциклопедию, научный альманах или бульварную газету - вне зависимости от статуса издания, любые материалы отражают позицию редакции и передают только то, о чем хотели сказать (или умолчать) их авторы.
Чтобы не оказаться превратно понятым, уточню, что веду речь не столько о самих фактах, сколько об их подаче и интерпретации массовой аудитории. Ведь факты принимают для нас особое значение именно тогда, когда встраиваются в повествовательные цепочки, связанные между собой причинно-следственными связями. Людям свойственно искать всему логические объяснения, а построение версий реализует биологическую потребность минимизировать многомерность информации. Однако при этом свойственно впадать в крайности, идя у предположений на поводу.
Здесь, в частности, скрывается опасность подгонки фактов под теории заговоров. Подобный подход создает иллюзию самостоятельности суждений и, что не менее важно, позволяет подавать информацию в острой форме. Должно быть, в силу этих причин данный принцип присущ не только политтехнологам, но, в той или иной степени, вообще всем, кто строит цепочки из фактов и ищет им логическое объяснение.
Еще один бич - стремление упростить реальность, сводя все к привычным категориям. Конечно же, так проще: определил характерные черты, нашел подобие ранее известному, и с небольшими мыслительными затратами всему имеешь объяснение. Очень возможно, что ошибочное, но, тем не менее, довольно правдоподобное.
Когда мы ленимся поднимать первоисточники, то получаем информацию, адаптированную в формат для массового восприятия. Соответственно, единожды допущенные логические ошибки имеют тенденцию тиражироваться и закрепляться в умах людей. Закономерный результат - часть наших представлений о мире совсем не соответствует действительности, но при этом мы почти никогда точно не знаем, какие именно из них нам не мешало бы пересмотреть.
Бизнес и инновации сегодня тесно переплетены, но, в тоже время, от предпринимателей не следует ждать, чтобы они разбирались в глубоко научных вопросах. К тому же, все что не вписывается в формат полезных специальных знаний, ими воспринимается как нечто малозначительное. Ну, какое, спрашивается, дело владельцу заведения общепита до проблемы таяния материковых льдов! Однако все иначе, когда достижения науки проявляется в технических новинках, находящих применение в бизнесе.
В этом случае всегда есть те, кто извлекает из этого доход, и те, кому данная инновация не выгодна. Так, к примеру, инициативы Эдисона едва ли были по сердцу производителям керосиновых ламп и газовых рожков. Однако его противники не нашли достойных возражений, чтобы построить преграду на пути прогресса. В то же время, можно привести массу обратных примеров, когда технологии не получали распространения только потому, что в этом кто-то могущественный был заинтересован.
Итак, мы не в состоянии все сами постигать и вынуждены доверять суждениям экспертов, причем их взгляды могут сильно различаться меж собой. Но когда речь идет об оценке истинности суждений в сферах, где мы плохо разбираемся, одной только логики и здравого смысла бывает недостаточно. В тоже время, с закрытыми глазами полагаться на мнение СМИ будет, наверно, также слишком опрометчиво.
Тогда как оценивать достоверность суждений? В каких случаях им можно доверять, а в каких - нет? Понятное дело, когда проблема вживую затрагивает наши интересы, то мы не основываемся на мнении лишь одного эксперта и, тем более, не принимаем решения под впечатлением публикаций в СМИ. Но для того, чтобы сравнивать разные точки зрения, необходимы определенные базовые знания. Однако это во всех отношениях затратно, а поэтому идет против природы, побуждающей нас поступать так, чтобы свои усилия минимизировать. Вот и получается, что надо или мириться с тем, что нашим мнением манипулируют, или, преодолевая лень, выполнять завет нынче непопулярного вождя и «учиться, учиться и учиться».