Стукачам спецслужб будут платить пенсию из нашего кармана!
Фрагмент советского плаката
Известие о том, что люди, сотрудничающие с российскими правоохранительными органами, будут получать пенсию из бюджета, вызвало обеспокоенность публики. Очередные поправки в действующее законодательство расценили как часть одиозных новшеств, в числе которых разрешение полиции стрелять в людных местах и так называемый «закон садистов», согласно которому сотрудники ФСИН могут применять спецсредства в случае малейшего нарушения заключенными режима в СИЗО или колонии.
Блогосфера наполнилась гневными отзывами: «Ну вот, теперь еще и это!», «Стукачам спецслужб будут платить пенсию из нашего кармана!» Эмоции можно понять - в последние годы приняты десятки законов, драматически сокращающих права и свободы граждан и расширяющих права силовых ведомств и государственного аппарата в целом.
Открытая Россия решила пристальнее присмотреться к новому закону, в котором говорится о пенсиях для внештатных сотрудников, и понять, насколько он в действительности меняет существующие правила игры. Призываю читателей напрячь внимание и осмыслить несколько наполненных казенными формулировками абзацев - это важно. Потом повествование станет более увлекательным.
Полное название скандального законопроекта - Федеральный закон Российской Федерации от 29 июня 2015 г. N 173-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части пенсионного обеспечения некоторых категорий граждан». 3 июля, после подписания президентом, он был опубликован в «Российской газете».
В законе сказано:
«Граждане, сотрудничающие по контракту с органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, в качестве основного рода занятий, имеют право на пенсионное обеспечение в соответствии с законодательством Российской Федерации. Период такого сотрудничества засчитывается в страховой стаж указанных граждан на основании сведений органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность. Порядок передачи таких сведений определяется руководителем соответствующего государственного органа, в состав которого входят оперативные подразделения, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность».
Что такое «граждане, сотрудничающие по контракту с органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность»? В статье 17 закона «Об оперативно-разыскной деятельности» указывается, что«отдельные лица могут с их согласия привлекаться к подготовке или проведению оперативно-розыскных мероприятий с сохранением по их желанию конфиденциальности содействия органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, в том числе по контракту».
«В том числе по контракту», как мы понимаем, означает, что далеко не все «внештатники» сотрудничают с силовиками по контракту, и соответственно, далеко не все попадают под новые «пенсионные поправки».
Еще в старой редакции закона об ОРМ говорилось: «Период сотрудничества граждан по контракту с органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, в качестве основного рода занятий включается в трудовой стаж граждан. Указанные лица имеют право на пенсионное обеспечение в соответствии с законодательством».
То есть закон об ОРМ, который регулирует деятельность «контрактников», и раньше обязывал платить им пенсии - в том случае, если это основной их род занятий. Адвокат Сергей Бадамшин в разговоре с Открытой Россией отметил: «Сейчас законодатель просто более подробно прописал соответствующие формулировки в законах. Была норма, которая не реализовывалась на практике, а теперь создаются механизмы реализации».
Механизм реализации в данном случае как раз заключается в фразе «Период такого сотрудничества засчитывается в страховой стаж указанных граждан на основании сведений органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность. Порядок передачи таких сведений определяется руководителем соответствующего государственного органа, в состав которого входят оперативные подразделения, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность».
Вот это, собственно, и есть вся новость.
Отныне правоохранительные ведомства обязаны предоставлять в Пенсионный фонд некоторые сведения о тех, с кем они заключали контракты, чтобы людям можно было начислить пенсию. «Поэтому никакой революционности тут нет, идет обычный законодательный процесс по упорядочиванию существующих норм», - подчеркнул Бадамшин.
Следующим шагом по практической реализации принятых поправок должно стать издание ведомственных актов, которые четко пропишут процедуру передачи сведений о «контрактниках».
По мнению адвоката Бадамшина, «отбеливание» значительных средств бюджета, идущих на обеспечение оперативно-розыскных мероприятий, прояснение финансовых правил игры - явление позитивное, сокращающее возможную коррупционную составляющую.
Заместитель председателя Совета Научно-информационного и просветительского центра общества «Мемориал» Никита Петров также не видит в новом законе ничего по-настоящему нового: «Это уточнение правил для тех, кто работает с правоохранительными органами по контракту».
Остается разобраться с другой проблемой: будем ли мы оплачивать из своего кармана комфортную старость именно тех, кто сегодня доносит на нас в ФСБ и Центр «Э», то есть классических «стукачей» политической охранки?
Как уже было сказано выше, гарантии пенсионных выплат распространяются лишь на внештатников, заключивших со своим ведомством контракт. И то лишь в том случае, если работа по данному контракту - их основная работа.
Значительная часть таких «контрактников» - люди, внедренные в организованные преступные группировки, в террористические организации (в тот же «Имарат Кавказ»). Они просто физически не могут больше нигде работать, кроме как по своему основному профилю. Иногда такое внедрение длится месяцы и годы, и веде в мире самым эффективным способом борьбы с бандитизмом и терроризмом является именно агентурная работа. Следует отметить, что эта работа - одна из самых опасных, требующая ежедневной концентрации, и малейшая ошибка в любой день и в любую минуту может закончиться смертью. Такие люди, действительно защищающие общество и страну, вполне могут рассчитывать на достойную оплату своего труда и на пенсионное обеспечение.
Отдельно стоит указать, что по закону нельзя привлекать к каким-либо формам внештатного сотрудничества прокуроров, адвокатов, священнослужителей.
Агенты, надежно залегендированные и внедренные надолго, в расчете на крупный результат - редкость в оппозиционных структурах, даже радикального толка. Иногда агентов, для которых «шпионаж» есть главная профессия, конечно засылают в протестное движение, но это сравнительно редкие случаи, и в основном здесь мы имеем дело не с опасными профи, а с низкопробными авантюристами. Поэтому отчислять налоги на пенсии придется не очень большому количеству граждан, доносящих непосредственно на нас. Неприятно, но, увы, придется пока смириться.
Основная категория осведомителей, работающих непосредственно по оппозиции, - это вовсе не «контрактники», а активисты этой же оппозиции, по тем или иным причинам давшие подписку о добровольном негласном сотрудничестве со спецслужбами. Контракт и подписка о добровольном сотрудничестве - две разные формы отношений с «органами».
Причины, по которым человек подписал бумагу о сотрудничестве (если говорить об участии в политической слежке), могут быть разными. На вербуемого может быть оказано давление - как прямое физическое (например, пытки в отделении полиции при задержании во время какой-либо акции протеста), так и «закошмаривание».
Простор для «закошмаривания» достаточно обширный. Может быть запугивание возбуждением уголовного дела, как сфабрикованного, так и имеющего какие-то реальные основания, - например, человек имел глупость совмещать политическую деятельность и употребление наркотиков, а от употребления до обвинения в распространении один шаг. Могут угожать неприятностями на учебе и работе.
Например, глава Волгоградского отделения ныне запрещенной Национал-большевистской партии Максим Анохин был, по данным службы безопасности НБП, завербован эфэсбешниками в начале 2000-х годов именно по линии угроз «уголовкой». Анохин имел страсть к легким наркотикам, что было использовано ФСБ.
Другой пример из истории той же НБП - в 2004 году попавший в отделение милиции московский нацбол Иван Ракитин под пытками вынужден был пойти на сотрудничество с «органами» и оговорить своих товарищей. Выйдя на свободу, Иван решил покончить с собой и прыгнул с крыши многоэтажки, но чудом остался жив.
Помимо прямого «пыточного» давления и «закошмаривания» может работать и искусная психологическая игра - когда оперативник говорит активисту что-то типа «я сам в глубине души либерал (националист, коммунист, нацбол), и у нас тут много таких сотрудников, давай просто работать вместе на общий результат, хоть как-то координировать свои действия». Как ни странно, иногда срабатывает и такое.
Бывают и просто непорядочные люди, доносящие на своих товарищей в надежде на материальные и карьерные блага в будущем, или сводя личные счеты.
Но завербованный активист, разумеется, будет сотрудничать со спецслужбами на факультативной основе, не прекращая учиться в вузе или ходить на свою основную работу. Как бы часто такой человек ни отчитывался о том, сколько и где хранится флагов и плакатов, под прописанную в новом законе формулировку «основой род занятий» он никак не попадет и рассчитывать на пенсию от людей, взявших его совесть в плен, не придется.
В этом смысле и способы вербовки, и уровень социальной ответственности за завербованного в современной России мало чем отличаются от способов и ответственности времен КГБ СССР. По словам Никиты Петрова, специализирующегося на истории советской госбезопасности, большинство граждан вынужденно соглашались на сотрудничество - такие агенты являлись одновременно и жертвами спецслужб. Конечно были люди, шедшие на сотрудничество в силу какого-то романтического порыва или в надежде затем стать штатными сотрудниками КГБ. Но большая часть выполняла поручения спецслужб вынужденно, из-за того что у чекистов были в руках компрометирующие материалы - например, данные о любовницах и любовниках и прочая «аморалка». «Человек понимал, что у него два пути - или помогать спецслужбам, или быть опозоренным, осмеянным. Люди, избегая моментального позора, приобретали вечный позор» - говорит Никита Петров.
Социальная же защита агентов спецслужб «первого в мире социалистического государства» как-то отдельно не регулировалась - пенсии им начислялись по основному месту работы.
Ссылка