Церковь на задворках
Я всегда удивляюсь людям, которые в самый неподходящий момент могут застыть и перекреститься на любую маковку. Но бывает, что и сам невольно останавливаешься. На меня такое впечатление производят разрушенные церкви. Их обветшавшие и утратившие архитектурную полноценность формы словно сами пример подвижничества и служения богу.
В центральной части Пскова сохранилось подворье Псково-Печерского монастыря, точнее архиерейский и надвратный корпуса. Они словно северное сияние вспыхивают, перед тем, кто решился побродить среди трущоб и руин исторического центра. Теперь, правда, это онкологический диспансер. Так что радость от поблекшей красоты будет по крайней мере не уместна.
Сохранившиеся описания говорят о том, что было у нее 9 главок. Чтобы вообразить такое сегодня, потребуется бурная фантазия. Хотя былое великолепие окончательно не утрачено - колокольню опоясывает муравленые изразцы. Вот лишний пример того, каким благотворным может быть воздействие даже разрушающегося храма. Ради этих изразцов пришлось покопаться в архитектурных источниках.
Оказывается муравой называли в 17-18 веках прозрачную глазурь, а обработанные соответствующим образом изделия - муравлеными. Говорят, был и более узкий смысл у этого производственного термина - им называли изделия с прозрачной глазурью, но зеленого цвета. И вот эта красота еще каким-то чудом теплится в почти бездыханном теле церкви. Источники пишут, что частью Псков-Печерского монастыря перестало быть после 1920 года, когда Печоры с находящимся в нем монастыре перешли к Эстонии. Можно подумать, что если бы было иначе, то храм и подворье при большевиках ожидал период расцвета. Как говорится, что в лоб, что по лбу. Уже спустя два года Богоматерь Одигитрию оборудовали для нужд Чудской Флотилии. Во время Второй Мировой немцы разместили здесь госпиталь для пленных советских солдат. В мирное время предпринимались попытки возродить сооружение как памятник. В 1953 году появился даже проект реставрации. Но дело закончилось ничем. В дальнейшем велись только ремонтно-консервационные работы, да и то лишь для того, чтобы поддержать помещения в состоянии пригодном для эксплуатации онкодиспансером. В результате рушились арки, барабан, церковь теряла узнаваемые черты, приобретая бесформенный и жалкий вид. Поэтому местоположение - в центре, но на задворках - для неё самое подходящее: чтобы не видели и поскорее забыли.
В центральной части Пскова сохранилось подворье Псково-Печерского монастыря, точнее архиерейский и надвратный корпуса. Они словно северное сияние вспыхивают, перед тем, кто решился побродить среди трущоб и руин исторического центра. Теперь, правда, это онкологический диспансер. Так что радость от поблекшей красоты будет по крайней мере не уместна.
Сохранившиеся описания говорят о том, что было у нее 9 главок. Чтобы вообразить такое сегодня, потребуется бурная фантазия. Хотя былое великолепие окончательно не утрачено - колокольню опоясывает муравленые изразцы. Вот лишний пример того, каким благотворным может быть воздействие даже разрушающегося храма. Ради этих изразцов пришлось покопаться в архитектурных источниках.
Оказывается муравой называли в 17-18 веках прозрачную глазурь, а обработанные соответствующим образом изделия - муравлеными. Говорят, был и более узкий смысл у этого производственного термина - им называли изделия с прозрачной глазурью, но зеленого цвета. И вот эта красота еще каким-то чудом теплится в почти бездыханном теле церкви. Источники пишут, что частью Псков-Печерского монастыря перестало быть после 1920 года, когда Печоры с находящимся в нем монастыре перешли к Эстонии. Можно подумать, что если бы было иначе, то храм и подворье при большевиках ожидал период расцвета. Как говорится, что в лоб, что по лбу. Уже спустя два года Богоматерь Одигитрию оборудовали для нужд Чудской Флотилии. Во время Второй Мировой немцы разместили здесь госпиталь для пленных советских солдат. В мирное время предпринимались попытки возродить сооружение как памятник. В 1953 году появился даже проект реставрации. Но дело закончилось ничем. В дальнейшем велись только ремонтно-консервационные работы, да и то лишь для того, чтобы поддержать помещения в состоянии пригодном для эксплуатации онкодиспансером. В результате рушились арки, барабан, церковь теряла узнаваемые черты, приобретая бесформенный и жалкий вид. Поэтому местоположение - в центре, но на задворках - для неё самое подходящее: чтобы не видели и поскорее забыли.