Преступное законотворчество и преступное судопроизводство
Представьте себе закон, в котором написано: за некое дело казнить нельзя помиловать. Написано без запятой.
Грамотные люди скажут, что законодатель, несомненно, ошибся: не поставил запятую. Поэтому закон нужно не комментировать, а немедленно исправить, и наказать тех, кто допустил такую преступную ошибку. Грамотные судьи откажутся судить по такому закону, они потребуют от законодателя исправления очевидной ошибки с привлечение к ответственности тех, кто её совершил.
Не очень грамотные и робкие люди увидят в отсутствии запятой какой-то высший смысл, отражающий противоречивость, диалектичность мира, в котором мы живём, но никак не ошибку законодателя. Они начнут комментировать этот закон. Не очень грамотные и робкие судьи будут принимать решения по этому закону, прислушиваясь к тем или иным комментариям и присматриваясь к поведению своих коллег. Высшие суды, обнаружив противоречивые судебные решения, принятые с применением данного закона, начнут обобщать и разъяснять судебную практику, подменяя собой законодателя. Преступление законодателя останется безнаказанным и будет провоцировать законодателя к новым преступным противоречиям в законах. Противоречия в законах начнут восприниматься как норма, как неизбежность. Наоборот, отсутствие противоречия будет восприниматься как анахронизм, как юридическая наивность. Противоречивые законы обрастут пространными комментариями. Для того чтобы отличить правого от виноватого понадобятся многомесячные, а то и многолетние судебные разбирательства без всякой гарантии, что правда восторжествует.
Популярнейшие политические лозунги, закреплённые в законах, включая конституции, обещают несбыточное и свидетельствуют о непонимании законодателями и судьями сути права. Я говорю о следующих трёх противоречиях: о демократии, о равноправии и о запрете злоупотреблять правом.
Демократия. Народовластие как власть всего народа невозможна. Для власти нужны не только властвующие, но и подвластные. Когда весь народ властвует, то нет подвластных, а, следовательно, нет самой власти. Власть - это всегда власть одних над другими, то есть всегда не власть всего народа, а власть одной части народа над другой, и потому - не демократия. Если вы за выборность власти, то эту выборность нужно назвать более подходящими словами, нежели демократия или народовластие.
Равноправие. Права - это ценные возможности, имеющие общепризнанного хозяина. У разных людей разное количество принадлежащих им ценных возможностей, поэтому люди очевидно не равноправны, не равны в правах: одни богаты этими возможностями, другие бедны. Если вы за то, что права бедных людей столь же неприкосновенны, сколь и права богатых, то эту неприкосновенность для всех нужно назвать иным словом, нежели равноправие.
Неправое право. Право - это то, что можно, что не запрещено. Но законодатель считает, что бывают нехорошие, неправые права, когда он запрещает использовать такие права для нарушения прав других людей. Но права нарушать права других людей в принципе быть не может. Законодатель, который этого не знает, может создавать такие «неправые права», которые нарушают права других людей.
Когда указанные выше противоречия надолго закрепляются в законах, включая конституции, и становятся нормой, они влекут за собой новые противоречия, перед которыми пасуют и судьи, и пострадавшие. Недавно плотно столкнулся ещё с одним противоречием: суды массово признают действительное и законное недействительным и на основании этого признания требуют вернуть законно полученное.
Признание действительного недействительным.
Законодатель ввёл в закон о банкротстве в 2009 году главу III.1 «Оспаривание сделок должника», чтобы при банкротстве недобросовестные должники не уводили своё имущество от справедливого дележа между добросовестными кредиторами. Договор должника, оказывающий явное предпочтение одним кредиторам при невозможности должника удовлетворить требования всех кредиторов, конкурсный управляющий может оспорить в суде, суд может признать такой договор недействительным и обязать всё полученное по этому договору вернуть в конкурсную массу банкрота.
Казалось бы, справедливо. Но в главе III.1, точнее в п. 3 ст. 61.1 закона о банкротстве, написано, что правила настоящей главы могут применяться не только к оспариванию сделок, но и к оспариванию иных действий, включая действия по исполнению сделок и судебных актов. И суды, особенно после Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» стали признавать недействительными не только договоры, но и действия, исполняющие этот договор. Чтобы несуразность признания действительного недействительным меньше бросалась в глаза, суды все действия, которые они признают недействительными стали называть сделками.
Действия, противоречащие закону, следует считать незаконными, их глупо признавать недействительными. Договоры и прочие сделки тоже можно признавать незаконными, но о незаконных сделках обычно говорят как о недействительных сделках. И в этом нет большой беды, потому что в сделках главное - изъявленная в них воля, эту волю допустимо признать недействительной и не следовать ей. Но суды признают недействительными не только сделки. Суды признают недействительными и прочие действия. Например, суды признают недействительным списание судебным приставом-исполнителем денег с банковских счётов должника, не оспаривая постановления судебного пристава-исполнителя, на основании которого списаны деньги. Когда суды обязывают вернуть законно списанные деньги, то они принимают незаконные, грабительские, преступные судебные акты.
Недействительное - частный случай незаконного. Недействительными допустимо признавать лишь сделки, как волеизъявления. Когда признание недействительности распространяется не только на волеизъявления, возникают оксюмороны, уместные в шутках и поэзии, но недопустимые в законах и судебных решениях.
Пора ставить право на научную основу, когда противоречие - грех, преступление, а не доблесть, достойная комментариев.
