Левизна экономической науки
Мизес в «Человеческой деятельности» (М., «Экономика», 2000 года, перевод Куряева) пишет:
«Появление профессии экономиста - следствие интервенционизма. Профессиональный экономист суть специалист, который разрабатывает различные меры государственного вмешательства в производство. Он является экспертом в сфере экономического законодательства, которое сегодня неизменно направлено на создание препятствий на пути действия рыночной экономики» (с. 815).
Мизес понимал, что слово «экономика» в применении к стране притягательно для левых. Генсек Брежнев даже заявил, что экономика должна быть экономной, имея в виду экономику СССР. Но Мизес ничего не сделал, чтобы отказаться от этого слова в обозначении своих трудов. Его подзаголовок к «Человеческой деятельности»: «Трактат по экономической теории» (A Treatise on Economics). Нам предстоит сделать то, что не сделал Мизес, вернуться к первоначальному значению слова «экономика». Это значение не представляет интереса для левых.
«Экономика» давно известное слово. «Экономикой» назвал свой труд ученик Сократа - Ксенофонт. В «Экономике» - советы молодому и богатому греку Критобулу в управлении его хозяйством.
Экономика Ксенофонта (др.-греч. Οἰκονομικός от др.-греч. οἰκος - дом и νομος - закон, буквально - правила ведения хозяйства) на русский язык была переведена Г. А. Янчевецким в 1880 году под названием «О хозяйстве». В энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона она называется «О домоводстве». Сергей Иванович Соболевский перевёл её в 1935 году, как «Домострой». Соболевский рассказывает, что «Οἰκονομικός» перевёл на латинский язык Цицерон (лат. Oeconomicus), что этот труд Ксенофонта хвалил Феофраст, полемизировал с ним Филодем, пользовался им Вергилий в своих «Георгиках» и что в новые времена (а новыми их принято считать с 16-го века, иногда прихватывая и 15-й век) «Οἰκονομικός» во французском переводе был любимым чтением у сельчан во Франции.
Две тысячи лет политики спокойно относились к слову «экономика». Но в 1615 году Антуан Монкретьен написал «Traité d’économie politique» («Трактат о политической экономии»), где экономия уже не частное дело, а «королевская наука управления». Он вручил этот трактат министру финансов Франции для воспитания юного короля Людовика XIII. Начиная с Монкретьена и до наших дней, экономия уже публичное дело. И не только для королевств, но и для государств, где нет монархов.
Когда частную экономику Ксенофонта с подачи Монкретьена «учёные» дружно объявили публичным делом, это заметно ухудшило язык социальных наук и критичность социальных учёных. Только в рамках политической экономии коммунизм смог стать настолько популярной идеей, что его более 70 лет с многомиллионными человеческими жертвами воплощали в нашей стране.
Сегодня экономикой называют не только науку для управления хозяйством страны. Экономикой называют и хозяйство страны, а рост этого хозяйства называют экономическим ростом, хотя в «экономике» есть «номос», который предполагает, что экономика - это закон, наука, учение. Называть экономикой не только учение, но и предмет этого учения - плеоназм. Это как жизнь называть биологией, технику - технологией, окружающую среду - экологией, метод - методологией, а душу - психологией. Чтобы отличить экономику в смысле «наука» от экономики в смысле «хозяйство», первую стали называть плеоназмом «экономическая наука» или «экономическая теория».
Экономическая наука отвлекает внимание от настоящих публичных дел. Публичное - это борьба с преступниками, теми, кто преступает межи. Межи показывают, где кончается моё и начинается чужое. Межи разделяют ценные ресурсы, за которые конкурируют люди. Кто следует межам, тот правый, уважаемый человек. Кто преступает межи - преступник, даже если межи преступает государственный человек. Право, как межи, как необходимость им следовать, первично по отношению ко всем попыткам улучшения человеческой жизни, как бы эти попытки ни назывались: экономика, экономическая наука экономическая теория, экономикс, политическая экономия, праксиология, каталлактика... Это основной вывод науки о межах - терминомии, которую мы ещё называем межевой теорией права.
Вместо этого экономическая наука выдаёт за публичные задачи государственное управление народным хозяйством страны, оправдывает высокие налоги. Судя по сегодняшним новостям, российские власти озабочены ростом цен на еду. Но производство и продажа еды, - исключительно частное дело, что было понятно Ксенофонту, но непонятно многим из нас, одураченным плеоназмом «экономическая наука».
Экономика при необходимости соблюдать межи станет такой, какой её и замышлял Ксенофонт: советчицей для реальных людей, а не для мифического Народа, требующего преступлений для решения своих задач.