Молния, как тогда!
Пых! Хлоп! Треск! Я замер. Оцепенел и Меркатор - чилийская белка. Исследовавший в очередной миллионный раз меридиан своего колесообразного глобуса, на скорости около трёхсот миль в час, он принял образ мраморного изваяния, по инерции совершив ещё несколько оборотов. Пока я думал, есть ли жизнь в эпицентре ядерного взрыва, Меркатор не думал, он смирился с тем, что в этот раз ему всё-таки убежать не удалось. Я покрути глазами, осмотрелся, вроде всё нормально. Шевельнулась и кисточка на хвосте - живой. Перед глазами живописными образами водили хороводы нарядные круги. За окном, далёкими раскатами успокаивался гром.
Выйдя из оцепенения, настигшего меня по центру комнаты, я подошёл к окну. Пару оборотов сделал и дегу. На улице всё было мирно, и полоскало от души. В комнате тихо работало всё, что работало прежде, сильно погрустневшим выглядел лишь вая-фая роутер. Так я остался без интернета.
Эта ослепительная молния, которую отчётливо увидели и другие домашние, будучи даже в комнате с видом на другую сторону дома, напомнила мне один другой, не менее грандиозный пых, который случился двенадцать лет назад. Мне тогда было четырнадцать лет, а моему товарищу, Кириллу, пятнадцать, и у меня клевало.
Клевало, надо сказать, скверно. Холодный северо-восточный ветер вводил карася в депрессию, а на нашем озерце, которое мы звали Третьим, кроме депрессивного в такую погоду карася ничего и не водилось.
С утра палило солнце, но воздух не прогревался теплее 25 градусов. Ветер дул в лицо, мешая забрасывать снасть и норовя прибить поплавок к берегу. От дома до озера было ровно 57 минут пешком по полям и лесополосам, минуя два других озера. Такая прогулка перед рассветом, да ещё и в предвкушении достойнейшего улова, была настолько приятна и сердцу, и глазу, что мы никогда особо и не расстраивались, если угодив в переменчивую погоду оставались почти без улова. Сегодня, вспорхнув с насиженного гнезда на вершине ртутного столба, атмосферное давление просто пикировало вниз, норовя клюнуть в макушку.
Небо неустанно наряжалось, намекая на то, что сегодня у него будет знатный праздник. Когда среди живописных синих и белых мазков стали появляться чёрные краски, всё чаще подчёркивающие наиболее вызревшие облака понизу, мы вдруг заподозрили, что на тот самый праздник нас, вероятно, не пригласят.
Туча росла с северо-востока. Пока ещё светило солнце, ловко выглядывая меж наплывавших на него облачков, рыбалка не клеилась. Надеясь, что к вечеру поутихнет, и всё наладится, мы вовсе не хотели уходить домой преждевременно. В то же время, было понятно, что грозы нам не избежать: небесный нефтяной танкер шёл на нас. Озеро открытое и выше камышей деревьев по его берегам нет, поэтому мы начали готовиться к душу. Самый быстросохнущий материал одежды - это мы сами, а сидеть в мокром совсем не хотелось. Я свернул свои джинсы, футболку и старую гимнастёрку, убрал всё в школьный портфель со снастями. Кириллыч также поступил со своим костюмом цветом хаки. Сидим, ждём.
Синие полосы от чёрного танкера к горизонту постепенно слились в серую массу, далёкие раскаты грома, сменились сверкающими молниями и хорошей громыхающей музыкой грозы. Поднялся сильный ветер, солнце погасло, полетели первые сочные капли. Мы вытащили снасти на берег, и уселись на землю, пережидать.
Ливанул дождь. Хороший сильный ливень, но нарастающий как-то вдруг безмерно и без остановки. Когда уже казалось, что хватит, громыхнуло где-то совсем не далеко, а новый порыв ветра донёс лютый холод и запах ледников… Это не хорошо.
Вот тут-то пикирующий атмосферный лунь и клюнул в затылок. Первые крупные градины начали с наслаждением атаковать нас. Сразу же вспомнилось, что в рюкзаке есть маленький кусочек плёнки на котором мы обычно кушали. Растянув его над головами, стараясь не упустить свою крышу по ветру, мы стали терпеть расстрел в спины.
На несколько массажных минут озеро вскипело, а берега покрылись двух-трёх сантиметровыми градинами. Обычно дожди обходились с нами мягче. Не ожидая такого поворота событий, нам ни чего не оставалось, как сидеть под полуметровым отрезком плёнки, прикрыв собою рюкзаки с вещами, и с надеждой поглядывать на просвет за этой рассерженной тучей. Единственный, пойманный за сегодня, толстопузый карасик, грамм на 70, сидел в садке рядышком, и ржал над нами.
Спустя час всё закончилось. Свежий ветер быстро нас просушил, и, одевшись в сухое, мы, счастливые, делясь новыми эмоциями и синяками, вновь закинули снасти.
Но, в этот день рыбалке быть было не суждено. Вскоре целая эскадрилья небесно-грозового флота принялась наращивать свою штормовую мощь со всех сторон. Тёмно-синие полосы ливня опустились по всему горизонту и, словно мушиным хоботом, принялись его пылесосить. Стало ясно, что вновь проплывающие над нами отдельные облачка - это лишь разведчики, и вечер тихим уже не будет. Завидев такое развитие событий, решили быстро сматываться.
Спустя десять минут мы шустрым шагом по просёлочной дороге торопились домой, с тревогой поглядывая на сплошную черноту, которая уже замыкала кольцо вокруг нас. Из-за сильного ветра ливнем и градом очищенная от пыли и следов дорога уже подсохла, и мы ступали по ней первопроходцами. Ветер затих. Каждая секунда, каждый шаг приближали нас к укрытию от стихии, молчание которой сейчас фактически звучало приговором. До дома оставалось около пяти километров.
Проходя под высоковольтной линией электропередач, мы шутили: «Вот сейчас кааак долбанёт по нам!» и «Непременно долбанёт!». То, что шанс схватить молнию на открытом месте гораздо выше, и это на самом деле очень опасно - мы знали, а повышают ли эту опасность высоковольтные провода - с уверенностью доказать физическими законами себе не могли. Ни учебника, ни учительницы по физике с собой не оказалось. Хотя деться нам в открытом поле было некуда, всё же мы старались уйти подальше от этих низких гудящих носителей обузданных молний.
Тем временем зарева на горизонте стали издавать звук, и всё чаще проявлялись отчётливые молнии необузданные, бьющие непременно в землю. Мы поспешали.
Вновь поднялся ветер. Теперь и пуще прежнего. Его порывы не только стали мешать идти, но и сдув напрочь низкое вечернее солнце, они добавляли спецэффект звучным воем, переходящим на рёв. Не смотря на то, что мы ушли на час раньше запланированного, темнота спустилась на нас ещё на полпути.
Полпути нам удалось пройти в этом театре света, грохота и рёва и остаться сухими. Кругом да около молнии бьют в землю, могучим грохотом наполняя долину Второго озера. (Да, именно такие названия прижились к озёрам в наших местах, именно по счёту от дома). Но теперь мы думали не о названиях. Мы понимали, что гроза не останется сухой, а величественные завороты чёрных узоров над головой - не просто так.
Буря…
Первые капли были размером с воробья. Прелюдия была не долгой, стена ливня обрушилась на нас не рассусоливая. Не самый полезный в такой ситуации инстинкт заставлял ступать туда, где травка ниже, а дорога плотнее - хотелось сильно не мокнуть, да не уляпаться грязью. Но накатанная грунтовая дорога в один миг стала настолько скользкой, что идти по ней было почти невозможно. Мы зашагали по траве с краю, и от того штаны мгновенно вымокнув прилипли к ногам, а кроссовки зачавкали.
Небольшой подъём от Второго озера проходили почти на четвереньках. Земля раскисала с большим наслаждением, и начинала прилипать к подошвам и на дороге, и на обочине вместе с травой. В таком виде обувь скользила отлично, но только не по направлению к дому. Скорость нашего перемещения значительно понизилась.
Тем временем за шиворот потекло. Конечно, хлопчатобумажная одежда напитала своё и превратилась в тяжёлую мочалку, которая сперва пуская ледяные ручьи, затем всё плотнее прилипала к телу. Небеса ревели, а ливень, казалось, только усиливался. Молнии принялись бить так часто, что раскаты грома не прекращались вовсе.
Описав дугу в пару километров, дорога вновь ныряет под ту же высоковольтную линию. Приближаясь к ней, мы с Кириллычем хоть и не перестаём пенить друг над другом, но ощущаем себя весьма тревожно, к тому же привычное гудение проводов теперь сменилось каким-то неприятным потрескиванием. Затаив дыхание и сохраняя полное спокойствие проходим под ЛЭП, но, уже выходя из под проводов, разом срываемся в бег, и с криком: «А-а-а-а-а-а-а-а!», бежим прочь от этой хрустящей гадости подальше!
Около двух километров до крыши, а мокро уже даже за душой. Осталось последнее поле, а ноги едва перемещаются. За пару шагов на кроссовки налипает столько, что лучший в мире следопыт, глядя на наши следы, будет уверен, что перед ним прошёл средних размеров мамонт.
Молнии принялись трещать. Это происходит, когда разряд случается не очень далеко, и ты слышишь прямой его звук, а не переотражённые раскаты низких частот. Я обожаю, когда гроза издаёт такие звуки. Это великолепие и мощь стихии восхищают, но только не когда стоишь пеньком среди поля.
Сверкало всюду. Сверкало по сторонам, сверкало уже и сверху, заревом за чёрными узорами. На каждый пых или раскат грома мы инстинктивно пригибали головы. На каждый удар молнии в горизонт, мы радовались, что мы сейчас не там и силились представить себе ту точку, то место, где всё же это происходит… Скорее-скорее уйти с полей!
Небо коснулось земли. По дороге шёл непрерывный поток. Ноги присасывались к земле, норовя оставить под нею обувь. Пробежки по траве отзывались свежей холодной сыростью по ногам. И поле, и дорога превратились в единую жижу, по которой идти было тяжело в любом направлении, а вскоре, дорога и вовсе скрылась под водой. Впереди было новоиспечённое озеро.
Потоки воды со всех сторон сходились в небольшую низину этого поля, и теперь здесь образовалась лужа необъятных размеров. Свернув с дороги, мы попытались обойти этот водоём по полю. Ступая по самому высокому пути, нам удалось пройти по земле ещё несколько сотен метров, но так или иначе лужа преграждала путь.
Чернота грозы слилась с вечерними сумерками, погрузив двух несчастных хоббитов в темноту ночи. Вымокшие насквозь, мы ужасно замёрзли, но грязь месили неудержимо - лишь бы вперёд! Гигантская лужа не задержала нас ни на мгновение, и когда ступать по земле было уже некуда, мы пошли вброд. Жидкая пашня под водой поглотила ноги чуть не по колено, а сам водоём с каждым шагом становился всё глубже. Несмотря на то, что молнии отражались в воде чрезвычайно красиво, торчать посреди озера было ещё страшнее, чем просто в поле. Очередной пых под ногами и треск над головой, срывает нас на подобие бега, какое только возможно по воде с затопленной пашней под нею. Снова с отважным боевым криком «Аааааааа!», пуская брызги выше головы, мы скорее устремляемся на другой берег лужи, погружаясь под воду всё сильнее. Следующий момент, я никогда не забуду! Мы хохотали тогда до бездыханности, и сейчас эта картина перед глазами вызывает только смех! В тот момент, когда грязи с водой стало выше пояса и идти стало почти невозможно, Кириллыч вырвался на пару шагов вперёд, и с воплем «АААААА!», произнесённым с той интонацией, дескать: «Я живым не сдамся!», из последних сил он оттолкнулся и, нырнув в лужу, поплыл вперёд! Во всей одежде, с рюкзаком и удочками, поплыл вперёд по луже!.. Как же мы тогда ржали, кто бы это видел! Но кроме полоскающего ливня и хриплого ветра, этого не видел ни кто.
Выбравшись из лужи, измученные, намёрзшиеся и грязные, как Сидоровы козы, мы лишь торопились в лесополосу в двухстах метрах впереди. За ней начиналась небольшая поляна, а после наш путь уходил в посадки декоративных деревьев и кустарников, где бы мы уже не были тополями на Плющихе.
Вот уже и Первое озеро - круглый искусственный водоём, созданный для полива садоводства «Декоратор». Почти добрались.
Постоянный смех и подколы отвлекали нас от страха перед бушующей стихией и молниями, бьющими в землю. Подходя к лесополосе из высоких тополей, мы уже немножко расслабились. Почему-то «почти сделано», всегда воспринимается организмом, как «сделано», и завершающая часть дела, проходит в несколько меньшей концентрации. Возможно, это просто из-за дикой усталости.
Вот и сейчас, мы спокойным уставшим шагом подходили к лесополосе, в том месте, где через неё проходит дорога. Вода с неба не торопила: она лила, но мы уже не впитывали, нам уже всё равно. С поля гнали нас в первую очередь разряды молний, трещавших где-то над нашими головами, но теперь мы чувствовали некоторую защиту от того, что всего лишь за лесополосой и поляной начинаются декоративные посадки.
В уходящих отблесках бликанули и провода местной линии электропередач. Обыкновенные деревянные столбы и три провода на них, проходили вдоль лесополосы, над нашей дорогой. Мы немножко напряглись, и с инстинктивным усталым комментарием: «Сейчас опять в нас молнию пустят», просто решили пройти поскорее, не рассуждая.
Провода тихие, не гудят и не трещат, от того и не пугают издалека. Мы просто шли по дороге, нырнувшей под них.
Пых! Хлоп! Треск! Я падаю, где стоял, вжимаясь в жидкую грязь, замечая краем глаза, что дьявольский хлопок подкашивает и Кириллыча, который также лежит в грязи парой шагов правее! Перед глазами белая пелена воспоминания мгновенной давности с эпицентром ослепления где-то над Первым озером, или не над ним, или не там. Ярчайшая вспышка всей ночи вокруг, хлопок до писка в ушах и грязь перед глазами… Сквозь оглушительный треск и круги в мозгах гляжу, что Кириллыч вертит головой, оценивая обстановку. Разбросаны удочки; перекрикивая удары пульса в висках, недавняя трескотня, уходя, громыхает раскатами.
- Живой?
- Живой. А ты?
Кратко обменявшись эмоциональными впечатлениями, бегом устремляемся через поляну к зарослям кустарника и деревьев. Одна мечта: скорее затеряться среди них от этого юморного громовержца. Конечно, мы никогда не ходили через поляну напрямки, есть ведь дороги по краю, но теперь мы вбежали прямо на её середину, где я очень больно обо что-то ударился.
Какие-то поросшие кучи земли. Бежим и скачем по ним, как ниндзи, вдруг снова удар, да той же ногой - больно! Вспышка трескотной молнии (как вы уже поняли, по нашей классификации молнии бывают молчаливые, с громом, с треском и с хлопком. Теперь предпоследний уровень - с треском), пригибаемся, а озарённая ледяным светом в ночи поляна проявляется страшными гнутыми силуэтами. Второй разряд, и стало ясно - здесь старая свалка металлолома и строительного мусора. Из поросших полынью куч глины, с нависающими на них вишнями каплями, торчат изогнутые арматуры и швеллера.
Начинаем выбираться наощупь, разглядывая среди травы различные петли и торчащие штыки. Очень бы не хотелось оглушиться молнией здесь, где падать совсем нельзя...
Даже такие приключения должны когда-то заканчиваться. Выбравшись, наконец, с поляны, мы устремились по дороге меж высоких кустарников и деревьев, где чувствовали себя защищёнными, и последний километр прошли довольно быстро, поскольку даже в темноте знали здесь каждую колдобину наизусть.
Это грандиозное приключение случилось 17 июня 2002 года. С тех пор мы с Кириллычем вспоминали о нём уж не раз, и каждый раз с особым удовольствием: град, молнии в землю, потрескивающие провода ЛЭП, заплыв по луже и, конечно же, близкий разряд молнии, который, используя декорации в виде деревянных столбов с проводами, заставил нас впечататься в грязь. Такое не забыть.
Несколько дней назад мне довелось встретиться с Кириллом и недолго поговорить о жизни. Рассказал ему, какая чудесная, блистательная, бестелесная и всеобъемлющая молния яркой вспышкой ослепила жильцов нашего дома с окнами на разные стороны и сожгла мне интернет оборудование. На что Кириллыч, с улыбкой и не без ностальгического удовольствия, мгновенно отреагировал: «Ааа… Как тогда?!..»
Большинство фотоиллюстраций сняты двумя годами позже в тех самых местах, в которых происходили выше описанные события. Они не имеют ни чего общего с той до великолепия страшной бурей, которая осталась только в нашей памяти, а теперь, частично, и на бумаге.
Роман Зайковский, июль 2014
Оригинал взят у zapovedniy в Молния, как тогда!