Сонный аэродром.
На буднях тут всё неспешно.
В клубе, на столе, за которым обычно сидят несколько человек и травят байки, Вениаминыч с помощником разложили огромное крыло и долго шаманили. Материться Вениаминыч не умеет отроду, потому изредка доносились лишь расстроенные возгласы. Что-то не получалось.
В воздухе болталась Цессна, и что-то спортивного вида.
Расчехлять Саргон мы не стали, переложив полёты на завтра.
С полей прилетел колючий, пронизывающий до костей ветер. Не спасала ушанка, не спасала кожаная дубленка и лётный комбинезон под ней.
Мы с Андрюхой уперлись в ангар, и прикрыли дверь. Надо было снять с дельталёта двигло.
Андрей, с таинственным видом припер из соседнего строения что-то, по функционалу напоминающее нечто среднее между домкратом и подьёмным краном.
Отвинтили Rotax, и я резонно заметил, что пер он это приспособление совершенно зря. Вдвоем мы и так управимся быстрее. Плюнули, отодвинули оборудование, и в минуту сняли мотор. Вконец замерзли. Проходивший мимо техник бросил что-то типа: - Мужики, да вы совсем звезданулись. Заканчивайте уже.
Ушли отогреваться чаем в клуб.
Там было тепло, грелся чайник и что-то печально бормотал себе в бороду Вениаминыч, у которого в ногах путалась огромная черная кошка. Время от времени Вениаминыч на нее наступал и она недовольно вякала, но тереться под ногами не переставала. В крыле что-то подозрительно звенело, а в одной из раковин замерзли трубы.
Отогревшись, мы вернулись в холодный ангар и героическим усилием поставили новый Rotax на дельталёт.
Установили, наживили и... утекли в клуб.
Снова горячий чай, неспешные беседы.
За окнами постепенно стемнело и я засобирался домой.
Андрюха проводил до машины. Скучно ему, бедняге там днями торчать, так и мечтает сдристнуть. А мне, наоборот, так и жил бы там.
Снег за окном, камин, тепло. Хорошие люди, аккуратные машинки под чехлами.
И тишина. И снег завихряется под светом фонарей.
Всю жизнь бы так прожил. Хотя... Небось тоже околел бы со скуки на вторую неделю.
И все-таки там хорошо.
Завтра поеду полетаю...
/a>
В клубе, на столе, за которым обычно сидят несколько человек и травят байки, Вениаминыч с помощником разложили огромное крыло и долго шаманили. Материться Вениаминыч не умеет отроду, потому изредка доносились лишь расстроенные возгласы. Что-то не получалось.
В воздухе болталась Цессна, и что-то спортивного вида.
Расчехлять Саргон мы не стали, переложив полёты на завтра.
С полей прилетел колючий, пронизывающий до костей ветер. Не спасала ушанка, не спасала кожаная дубленка и лётный комбинезон под ней.
Мы с Андрюхой уперлись в ангар, и прикрыли дверь. Надо было снять с дельталёта двигло.
Андрей, с таинственным видом припер из соседнего строения что-то, по функционалу напоминающее нечто среднее между домкратом и подьёмным краном.
Отвинтили Rotax, и я резонно заметил, что пер он это приспособление совершенно зря. Вдвоем мы и так управимся быстрее. Плюнули, отодвинули оборудование, и в минуту сняли мотор. Вконец замерзли. Проходивший мимо техник бросил что-то типа: - Мужики, да вы совсем звезданулись. Заканчивайте уже.
Ушли отогреваться чаем в клуб.
Там было тепло, грелся чайник и что-то печально бормотал себе в бороду Вениаминыч, у которого в ногах путалась огромная черная кошка. Время от времени Вениаминыч на нее наступал и она недовольно вякала, но тереться под ногами не переставала. В крыле что-то подозрительно звенело, а в одной из раковин замерзли трубы.
Отогревшись, мы вернулись в холодный ангар и героическим усилием поставили новый Rotax на дельталёт.
Установили, наживили и... утекли в клуб.
Снова горячий чай, неспешные беседы.
За окнами постепенно стемнело и я засобирался домой.
Андрюха проводил до машины. Скучно ему, бедняге там днями торчать, так и мечтает сдристнуть. А мне, наоборот, так и жил бы там.
Снег за окном, камин, тепло. Хорошие люди, аккуратные машинки под чехлами.
И тишина. И снег завихряется под светом фонарей.
Всю жизнь бы так прожил. Хотя... Небось тоже околел бы со скуки на вторую неделю.
И все-таки там хорошо.
Завтра поеду полетаю...
/a>