Посеявшие ветер
Истории и богословским идеям современного "литургического движения" в Католической Церкви посвящен недавно изданный у нас перевод книги сербского священника, преподавателя церковного искусства и археологии Богословского факультета Белградского университета Владимира Вукашиновича.
Судя по тексту, сам автор является апологетом этого движения, сторонником "нового экклезиологического сознания".
Книга написана с любовью к предмету, это по сути - документ, катехизис этого движения.
Может быть, те кто в теме, знают больше, о сути того, что написано в этой книге, и без комментариев Владимира Вукашиновича.
Но лично для меня многое стало открытием, и прояснило суть происходящего в церковном искусстве на Западе, и - как следствие, у нас - в Русской Православной Церкви.
Главный "топор под лавкой" оказался скрыт в теории о том, что внешняя красота богослужения, которая для православного сознания является составной частью службы, заслоняет внутренний смысл богослужения (!).
И вот именно эта КРАСОТА - является "особым искушением" (от которого сторонники литургических реформ очень жаждут избавиться и у нас в Православии).
Достоевского они, очевидно не читают:)))
Приведу несколько цитат (с.46-49):
"...Макс Туриан говорит о четырех этапах литургического движения. По его мнению, первый этап был романтическим. Он продолжался с конца XIX до начала XX века и представлял собой реакцию на рационализм в богословии, который был характерен для Просвещения, а также пиетизм со свойственным ему индивидуализмом. Литургическое движение - это ответ на оба вызова. Эстетическое начало во многом доминирует на этом этапе. Возрождаются средневековые формы и выражения благочестия: григорианское пение, соответствующие одеяния, орнаменты и т. п.
На второй этап оказали влияние библейские и патристические исследования, которые подчеркивали значение литургических источников икомментировали их. На этом этапе в первую очередь интересовались вопросами места и роли мирян в богослужебной жизни Церкви и общинной природой богослужения. Община- ключевое слово этого этапа. Третий этап находился под влиянием значительных литургических исследований - открываются новые документы и литургические памятники, используются научные методы и воссоздаются подлинные структуры службы. На четвертом этапе движение перестает существовать независимо. Оно становится частью жизни всей Церкви - богословской, евхаристической, экуменической и миссионерской.
Джеймс Уайт пишет о двух литургических движениях. Первое, или раннее, литургическое движение, по его мнению, начинается около 1830 года, а заканчивается вскоре после Второй мировой войны. Разделяющим моментом является энциклика Mediator Dei 1947 года. Этот этап Уайт называет романтическим и монашеским. Его целью была реставpaция бoгocлyжeбныx форм и выражений, а не их реформа. Второй этап, точнее, позднее литургическое движение, продолжался только шестнадцать лет - с 1947 до 1963 года, то есть до II Ватиканского Собора. Основные движущие силы этого этапа уже не монахи,а прихожане и миряне; они не довольствуются только реставрацией обряда, но требуют и его реформы. Поэтому Уайт еще называет этот этап реформаторским или приходским.
Монашеские общины, особенно бенедиктинского ордена, сыграли большую роль как в процессе становления, так и в последующем формировании и развитии литургического движения. Этот факт подчеркнул и папа Пий XII в своей известной энциклике Mediator Dei:
В конце прошлого и начале нынешнего века происходило возрождение литургических исследований, какого ранее никогда не случалось, частично благодаря достойной восхищения инициативе отдельных людей, но особенно - святой ревности известных монастырей обновленного бенедиктинского ордена".
"именно в монашеской среде движение зародилось - пишет В.Вукашинович; благодаря ей оно обрело необходимый масштаб религиозной аутентичности, духовной самобытности и серьезности. С другой стороны, монашеское влияние имело и свои недостатки. Они остояли, прежде всего, в чрезмерной склонности к археологизму и эстетизму.
Речь идет о стремлении некритически заимствовать из прошлого литургическо-обрядовые и богословско-духовные решения и, искусственно вырывая их из контекста, трансплантировать в живую ткань современного церковного организма. На эту проблему, с которой столкнулся бенедиктинский орден, указывал и Буйе, говоривший, что это одна из основных проблем и самого литургического движения:
Ни одна реконструкция прошлого, - не зависимо от того, насколько значителен сам по себе определенный период, который пытаются воссоздать, - не осуществляется без большого влияния продукта собственного воображения (на вновь созданное явление). И любая такая реконструкция чаще всего создает больше проблем, чем их решает.
Сосредоточенность монашеской общины на богослужебной жизни и ее искусность в выполнении литургических обрядов, в тесной связи с археологической ориентацией, порождали особое искушение: внутренний смысл богослужения заслонялся красотой обряда. Внешняя красота богослужения для православного сознания является составной частью службы". (конец цитаты)
Судя по тексту, сам автор является апологетом этого движения, сторонником "нового экклезиологического сознания".
Книга написана с любовью к предмету, это по сути - документ, катехизис этого движения.
Может быть, те кто в теме, знают больше, о сути того, что написано в этой книге, и без комментариев Владимира Вукашиновича.
Но лично для меня многое стало открытием, и прояснило суть происходящего в церковном искусстве на Западе, и - как следствие, у нас - в Русской Православной Церкви.
Главный "топор под лавкой" оказался скрыт в теории о том, что внешняя красота богослужения, которая для православного сознания является составной частью службы, заслоняет внутренний смысл богослужения (!).
И вот именно эта КРАСОТА - является "особым искушением" (от которого сторонники литургических реформ очень жаждут избавиться и у нас в Православии).
Достоевского они, очевидно не читают:)))
Приведу несколько цитат (с.46-49):
"...Макс Туриан говорит о четырех этапах литургического движения. По его мнению, первый этап был романтическим. Он продолжался с конца XIX до начала XX века и представлял собой реакцию на рационализм в богословии, который был характерен для Просвещения, а также пиетизм со свойственным ему индивидуализмом. Литургическое движение - это ответ на оба вызова. Эстетическое начало во многом доминирует на этом этапе. Возрождаются средневековые формы и выражения благочестия: григорианское пение, соответствующие одеяния, орнаменты и т. п.
На второй этап оказали влияние библейские и патристические исследования, которые подчеркивали значение литургических источников икомментировали их. На этом этапе в первую очередь интересовались вопросами места и роли мирян в богослужебной жизни Церкви и общинной природой богослужения. Община- ключевое слово этого этапа. Третий этап находился под влиянием значительных литургических исследований - открываются новые документы и литургические памятники, используются научные методы и воссоздаются подлинные структуры службы. На четвертом этапе движение перестает существовать независимо. Оно становится частью жизни всей Церкви - богословской, евхаристической, экуменической и миссионерской.
Джеймс Уайт пишет о двух литургических движениях. Первое, или раннее, литургическое движение, по его мнению, начинается около 1830 года, а заканчивается вскоре после Второй мировой войны. Разделяющим моментом является энциклика Mediator Dei 1947 года. Этот этап Уайт называет романтическим и монашеским. Его целью была реставpaция бoгocлyжeбныx форм и выражений, а не их реформа. Второй этап, точнее, позднее литургическое движение, продолжался только шестнадцать лет - с 1947 до 1963 года, то есть до II Ватиканского Собора. Основные движущие силы этого этапа уже не монахи,а прихожане и миряне; они не довольствуются только реставрацией обряда, но требуют и его реформы. Поэтому Уайт еще называет этот этап реформаторским или приходским.
Монашеские общины, особенно бенедиктинского ордена, сыграли большую роль как в процессе становления, так и в последующем формировании и развитии литургического движения. Этот факт подчеркнул и папа Пий XII в своей известной энциклике Mediator Dei:
В конце прошлого и начале нынешнего века происходило возрождение литургических исследований, какого ранее никогда не случалось, частично благодаря достойной восхищения инициативе отдельных людей, но особенно - святой ревности известных монастырей обновленного бенедиктинского ордена".
"именно в монашеской среде движение зародилось - пишет В.Вукашинович; благодаря ей оно обрело необходимый масштаб религиозной аутентичности, духовной самобытности и серьезности. С другой стороны, монашеское влияние имело и свои недостатки. Они остояли, прежде всего, в чрезмерной склонности к археологизму и эстетизму.
Речь идет о стремлении некритически заимствовать из прошлого литургическо-обрядовые и богословско-духовные решения и, искусственно вырывая их из контекста, трансплантировать в живую ткань современного церковного организма. На эту проблему, с которой столкнулся бенедиктинский орден, указывал и Буйе, говоривший, что это одна из основных проблем и самого литургического движения:
Ни одна реконструкция прошлого, - не зависимо от того, насколько значителен сам по себе определенный период, который пытаются воссоздать, - не осуществляется без большого влияния продукта собственного воображения (на вновь созданное явление). И любая такая реконструкция чаще всего создает больше проблем, чем их решает.
Сосредоточенность монашеской общины на богослужебной жизни и ее искусность в выполнении литургических обрядов, в тесной связи с археологической ориентацией, порождали особое искушение: внутренний смысл богослужения заслонялся красотой обряда. Внешняя красота богослужения для православного сознания является составной частью службы". (конец цитаты)