(no subject)
Хочется сказать сейчас что-нибудь о том, что таится в чёрных туманах сердца, но я не хочу превращать свои слова в аллюзию на Бродского. Так, как он, никто, никогда не сможет.
Сверни с проезжей части в полу -
слепой проулок и, войдя
в костел, пустой об эту пору,
сядь на скамью и, погодя,
в ушную раковину Бога,
закрытую для шума дня,
шепни всего четыре слога:
- Прости меня.
Я хочу просить прощения у Бога. За то, что только учусь молчать. За то, что прошу не того, что стоит просить, чтобы быть ближе к нему.
Сверни с проезжей части в полу -
слепой проулок и, войдя
в костел, пустой об эту пору,
сядь на скамью и, погодя,
в ушную раковину Бога,
закрытую для шума дня,
шепни всего четыре слога:
- Прости меня.
Я хочу просить прощения у Бога. За то, что только учусь молчать. За то, что прошу не того, что стоит просить, чтобы быть ближе к нему.