Единственный в своём роде. Вознесенский собор в Алматы. Казахстан.
Свято-Вознесенский Кафедральный собор это настоящая жемчужина города Алматы, его сердце. Храм невероятно красивый и поистине уникальный. Ярчайший пример сейсмоустойчивого деревянного зодчества самого начала XX века. В то время казалось совершенно невероятным построить здание выше пары этажей, город Верный (как тогда назывался Алматы) то и дело сотрясали страшные землетрясения, начисто сметая городские здания. И тем не менее, в 1904-1907 году был построен прекрасный деревянный храм, а высота его конструкций достигала 54 метров, что казалось совершенно немыслимым...
Собор был построен фортификационным инженером Андреем Павловичем Зенковым по проекту талантливого архитектора - Константина Аркадьевича Борисоглебского, при участии С. Тропаревского и Поля Гурдэ. Андрей Зенков в 1883 году окончил с отличием Николаевскую военно-инженерную академию и приехал в Верный, чтобы продолжить дело отца, также известного архитектора, помогать отстраивать город. Только если из творений Павла Зенкова почти ничего не сохранилось, все было разрушено землетрясениями, то со зданиями Андрея Павловича дела обстояли совершенно иначе...
К сожалению нынешнее население Алматы практически незнакомо с именем Андрея Зенкова, как и не знакомо с историей своей главной достопримечательности - Вознесенского собора, более того, мало кто вообще может вспомнить это название и показать где находится этот собор. Хотя и расположен он в самом центре города. Благо в сети можно найти множество информации для ценителей и искателей. Но мне кажется, что интересней всего привести строчки из романа Юрия Домбровского "Хранитель древности", они наиболее полно раскрывают образ уникального собора и позволяют нам, на некоторое время, даже перенестись в прошлое, в Алма-Ату середины XX века...
02.
"Я повернул за угол и тут увидел знаменитый собор. Мне о нем пришлось много слышать и раньше, но увидел я что-то совершенно неожиданное. Он висел над всем городом. Высочайший, многоглавый, узорчатый, разноцветный, с хитрыми карнизами, с гофрированным железом крыш. С колокольней, лестницей -
с целой системой лестниц, переходов и галерей. Настоящий храм Василия Блаженного, только построенный заново пятьдесят лет тому назад уездным архитектором. Собор стоял в парке, и около него никого не было, только на широких ступенях спал старый казах с ружьем за плечами, в войлочной шляпе..."
"Сторож вздохнул.
- Рано, рано стали летом приходить поезда, - сказал он. (Я был с
чемоданом.) - Вы что - прямо с вокзала?.. А куда же вы сейчас? А-а, на Октябрьскую? Значит, в
бывшие номера? А вот так и пройдете - прямо, прямо через парк - и они. Сразу увидите их. Крыльцо такое выдающее и крыша скатом. Их сразу узнаете. Они среди всех зданий выделяющие. Тоже зенковской постройки.
- Какой? - спросил я. - Зен... зенковской?
- Ну, зенковской, зенковской, - повторил сторож настойчиво. - Вот сразу видно нездешнего. Андрей Павлович Зенков. Он при царизме весь этот город снова выстроил - вот все это! - Сторож сделал рукой круг. - И собор этот тоже его. И собор, и ряды, и магазин Шахворостова, и офицерское собрание, и
благородное собрание, и две гимназии, и суд окружной (там теперь типография) - все, все его.
- Как, все построил один человек? - спросил я.
- Один, один - не десять! - подтвердил он с удовольствием. - Андрей Павлович, инженер Зенков. Знаменитейший строитель был. И теперь еще жив. Но теперь что... А я еще его когда помню! Тогда помню, когда на этом месте ничего не было. Все начисто землетрясение снесло. Одни завалы остались. Я
молодой парень был, батрачил. Так нас с лопатами сюда гоняли. Хотели уж на другое место город перенести и с Зенковым советовались, а он отсоветовал. Говорит: "Незачем переносить - строили неправильно, вот и снесло. А мы построим как следует - и будет стоять век. Ни одно землетрясение не
шелохнет". И вот верно, стоит - не шелохнется."
A0. С 1929 года по 1985 год собор использовался, как здание Центрального государственного музея Казахстана.
Затем, как концертно-выставочный павильон. А в 1995 году возвращен верующим.
" - Так, может, и землетрясений с той поры Не было? - спросил я.
- Здравствуйте! А одиннадцатый год? - обиделся сторож. - Страшнейшее землетрясение было! Земля провалилась, горы разошлись. А что зенковское было, то так и осталось стоять. Даже стекла не вылетели. А вы знаете, какое это строение? Второе в мире по вышине. И ни гвоздя, ни железинки - одно дерево - вот! Что там - никто не знает, может - клей какой. Весь мир удивляется. Иностранцы приезжали - смотрят, ничего понять не могут, как так? Вот что это за здание. А вы: "Землетрясений не было!" Тут такое было, что...
Он махнул рукой, кинул берданку через плечо и пошел вокруг собора.
Так через несколько часов после того, как я спрыгнул со ступенек вагона на алма-атинскую землю, пришлось мне услышать от первого же встретившегося мне старого казаха это имя. "Андрей Павлович Зенков. Знаменитый инженер - тот, кто отстроил город Верный после землетрясения".
03.
"А осенью 1960 года, уезжая из Алма-Аты, я зашел в Центральный музей
Казахстана и попросил дать мне снимки всех строений Зенкова... Через пять минут сотрудница принесла мне целую гору снимков. Кто-то догадался их уложить в черный конверт из-под фотобумаги. Я раскрыл его, встряхнул, и вот на стол посыпались один за другим виды старого Верного - все, что чертил, рассчитывал и строил Зенков. Я увидел черную весну, бревенчатый мост без перил и свай через тихую грязную речонку, а вокруг тонкие, голые прутья ив, затем деревянное здание офицерского собрания,
высокое, нарядное, кудрявое - не то купеческий памятник где-то на Ваганькове, не то фанерная пирамида в парке - терем в русском стиле с высоким-превысоким крытым крыльцом с петухами и деревянными полотенцами; около него остановились бородатые мужики и, улыбаясь, глядят в объектив
аппарата. У терема широкие ступени и маленькая дверь в глубине крыльца - это производит впечатление мощи и устойчивости так, как ее понимал архитектор Зенков. Он был очень затейлив, этот огромный ларец, неуклюжий и сквозной, весь увешанный деревянными кружевами и полотенцами."
04.
"А о строителе этого великолепия я и посейчас знаю не так уж много. Знаю, что он был военным инженером ("фортификатором", как тогда говорили) и строил не только быстро и пышно, но еще - и это главное - крепко. А это в Верном ценилось превыше всего. У города Верного в то время была тревожная и плохая слава. Его знали как край света и гнездо землетрясений необычайной разрушительной силы, как
город на вулкане. Говорили, что в городе Верном надо строить либо глухие деревянные коробки, либо одноэтажные, плоские, прижатые к земле дома с толстыми стенами и мощными фундаментами.
Но Зенков возражал: нужны цемент, железо и дерево. И вот он начал возводить из тянь-шаньской ели многоэтажные здания, окружал центр обширными дворцами и наделял эти дворцы всем тем, что должно было неминуемо рухнуть при первом же толчке, - шпилями, куполами, башнями. Он как бы смеялся над
разрушительной силой землетрясения, дразнил ее."
А1. Андрей Зенков с супругой Анной, Фрунзе, 1925 г.
"С глубокой верой за успехи будущего я не боюсь за наш город, - писал Зенков в "Семиреченских областных ведомостях", - за нашу Семиреченскую и в то же время сейсмическую область. Я верю в ее будущее, я верю, что... наш город украсится солидными, в несколько этажей, каменными, бетонными и другими долговечными строениями... При специальном устройстве фундаментов... вполне допустима конструкция грандиозных по высоте, до 30-40 этажей... зданий..." И дальше: "Наблюдательный ум человека, его энергия, гений творчества, покоряющий стихийные силы природы (замечательные слова находил Зенков, когда писал о своем высоком ремесле), - уже теперь вселяют надежду, что стихийная сила землетрясений не страшна грандиозным постройкам человека".
Прошу заметить: это писалось в марте 1911 года, сейчас же после великого - десять баллов - землетрясения. Жертвы этой второй катастрофы были тоже еще очень велики (хотя в десять раз меньше предыдущего), но из великолепных дворцов Зенкова не обрушился ни один. Дерево не подвело его! А в самом грандиозном творении Зенкова - кафедральном соборе - уцелели даже стекла. "При грандиозной высоте, - писал он об этом своем творении, - он (собор) представлял собой очень гибкую
конструкцию. Колокольня его качалась и гнулась, как вершина высокого дерева, и работала, как гибкий брус".
05.
"Зенкову удалось построить здание высокое и гибкое, как тополь. Какая похвала может быть выше! И город выстоял. Он не потерял ничего. Все дворцы, гимназии, лавки, соборы остались целыми. Такими мы их видим и сейчас. Время, правда, внесло кое-какие коррективы в творения Зенкова. В одном месте сняли крыльцо, в другом в стене прорубили дверь, но все это чепуха, мелочь - в общем-то здания не изменились. Не изменился и зенковский центр города.
И когда идешь, скажем, по улице Горького (бывшая Торговая) и видишь пышные деревянные ансамбли: деревянные кружева, стрельчатые окна (только не считайте, что это готика!), нависшие арки, распахнувшиеся, как шатер, крылья низко спустившихся гребенчатых крыш, - то понимаешь: это все Зенков - его душа, его золотые руки, его понятия о красоте. Ничего из его наследства не тронуто ни людьми, ни временем, ни землетрясениями. Землетрясениями-то особенно. Они ведь действительно больше не страшны его городу - бетонному, каменному, многоэтажному, долговечному, такому, о котором он писал в газете "Семиреченские областные ведомости" полстолетия тому назад."
06.
"В течение полувека этот замечательный строитель рассчитывал, чертил и возводил все, что ему
заказывали власти и частные лица, - особняки, мосты, церкви, церквушки, магазины и лабазы. И строил он их по одному плану. Он терпеть не мог обнаженного пространства и всюду, где только мог, скрадывал его, устремлял карнизы вверх и снова рушил их с высоты; изгибал и ломал линии крыш, украшал
их мелкой резьбой и, заканчивая, воздвигал как пьедестал всему огромное гладкое лобное место крыльца, а потом накрывал его еще сверху куполом; в городе, подверженном землетрясениям, он возводил шпили, арки над окнами, узорные решетки на окнах, крыл их киноварью и зеленью (а охру, видно, не
терпел), и мне кажется, что причудливые павильоны нижегородской промышленной выставки навсегда остались для него идеалом красоты, легкости и богатства.
Именно поэтому каждое его здание узнается безошибочно. Узнается по резным оконным рамам, по ажурному железу, по дверям, по крыше, по крыльцу, а главное, по свободному сочетанию всего этого. А то, что этот стиль не стал стилем города, в этом Зенков не виноват. В ту пору не было и не могло быть никакого стиля у города Верного. Он рос стихийно, произвольно - то лез на прилавки, то сбегал в овраги, то прижимался саманными подслеповатыми избушками к одной речке, медленной и грязной (ее и звали-то Поганка!), то шарахался всеми своими теремами и башнями к другой - к кипучему горному потоку, бьющему прямо из ледников. Он был так молод, жизнелюбив, энергичен, что никакой стиль не мог бы подчинить его себе..."
07.
"И все-таки представить себе Алма-Ату без построек Зенкова невозможно. При всей его любви к архитектурным побрякушкам, резному дереву и гофрированному железу было у него какое-то честное и четкое единство детали, что-то такое, что роднило его здание с рождественской елкой, разукрашенной снизу доверху. Тут тебе и звезда, тут тебе и петухи, тут еще и другие бессмысленно красивые завитушки и кренделя. И есть, есть в его зданиях что-то действительно нарядное, по-настоящему ликующее и веселое.
Он хотел радовать и удивлять людей, и, конечно, ему это удавалось. Я уверен, что люди, проходя мимо его здания, поднимали головы и улыбались: до чего же это все-таки забористо! Выкиньте Зенкова с его чудесными теремами и башнями из города Верного - и сегодняшняя Алма-Ата станет уже чуточку иной. И даже не чуточку иной, а совсем иной, потому что она лишится своего главного украшения и естественного центра - поразительного зенковского собора. А представить Алма-Ату без этого полуфантастического здания попросту невозможно."
08.
"Все, что я писал о зданиях Зенкова, полностью относится к этому собору. Он так огромен и высок, что его не окинешь взглядом. Так пышен, что, если глядеть близко, не разберешь, что в нем главное, а что второстепенное. И вообще если пройти к нему от дома офицерского собрания (а для этого надо только пересечь парк), то увидишь, что и на церковное-то здание этот собор не очень похож. И тут и там те же самые купола, те же шпили, резные карнизы, узорные чердаки, шатрообразные крыши. И кажется, водрузи на офицерском собрании еще луковку с крестом, то и будет та же самая церковь.
Вообще в архитектурной мистике строитель верненского собора понимал не много. Оно и понятно. Человек он был деловой и светский, на своем веку строил торговые ряды, офицерское собрание, дворянское собрание, и когда ему наконец город заказал кафедральный собор - невиданный, огромный, богатый! - он и для Бога соорудил те же губернаторские хоромы. И все-таки повторяю: собор великолепен, он огромен и величествен так, как должно быть величественно всякое здание, вписанное в снега Тянь-Шаньского хребта. Город, лежащий около его подножия, оказался поднятым им на высоту добрых сорока метров. В варварских побрякушках этого здания отлично выразился весь дух старого Верного, как его нам построил Зенков: его молодость, его оторванность от всех исконных устоев, его наивность, его самостоятельность и, наконец, залихватское желание не ударить в грязь лицом перед миром.
Вокруг храма раскинулся огромный городской сад, растут тополя, дубы, сосны, липы, шумит веселый мелкий кустарник, распускаются ирис и розы, бьют фонтаны."
09.
"Мы, северяне, знаем совершенно иные храмы. В них потолки низки и давят, в них пространство зажато и стиснуто в узких угловатых сводах. В них темно, тесно и страшно. И все в таких соборах свое, собственное, мистическое - и лики икон, и тусклые пятна лампад, и черное серебро подсвечников.
А Зенков отдал Богу только то, что он много лет привык давать людям, - белые высокие стены, белые же своды купола, в прорезы которого видно чудесное алма-атинское небо, голубые и розовые иконы, похожие на картины. И писал эти иконы не монах, не богомаз, а учитель рисования - художник Хлудов, такой же великий украшатель, как и сам строитель Зенков."
11.
Роман Юрия Домбровского "Хранитель древностей" увидел свет в 1964 году, больше полувека назад. Но до сей поры, наверное, никто так красиво и интересно не рассказал о соборе и его создателе, как он. И действительно Вознесенский собор завораживает, именно он более всего произвел на нас впечатление. Так что, если вдруг будете в Алматы, обязательно посмотрите.
А наш дальнейший путь лежал в Киргизию.
12.
