Как я ездила на Алтай волонтёром - Часть 1
Конец марта, 2019 год.
Одной из причин, почему я решила преодолеть расстояние Москва-Новокузнецк на поезде, а не самолетом, является то, что у меня накопилось много историй, и что за два дня и три ночи можно успеть хоть что-нибудь вам рассказать. Оказалось, в поездках писать интереснее и легче, а дома совсем не доходят руки.
Со вчерашнего вечера и до сегодняшнего утра я ехала одна. На весь вагон было человек пять вместе с проводником, у которого кстати имя и отчество совпадали с именем и отчеством моего папы. Сперва было здорово. Я пересидела во всех возможных позах, закидывая ноги куда угодно, разве что не за уши. А потом подкралось ощущения тягучего вязкого одиночества, в моей части вагона не было ни души. Рюкзак пришлось просить помочь закинуть на третью полку индуса из другого конца вагона. И в общем-то жаловаться было не на что, поскольку это мечта любого путешественника - ехать вот так одному, когда никто не мешает, читать книгу, писать тексты. Но мне всё же как-то было не по себе. И вот с утра в Казани нахлынуло одновременно несколько групп школьниц и школьников с разных соревнований. И теперь тут везде шумно, а в моём купе возле туалета тусуется человек шесть. Поэтому я ушла в другой конец, нашла там свободное место у окошка и достала одолженную мне беспроводную клавиатуру.
Но вот с чего начать, до сих пор не решила.
Ладно, продолжение Випассаны я тоже напишу, но не сейчас, а сделаю, как мне посоветовали - к чему душа лежит. Итак.
Рассказ о том, как однажды я поехала на Алтай волонтёром и что из этого вышло, точнее чего не вышло)) Может меня инстинктивно тянет рассказать именно про это, поскольку два года назад я тоже ехала туда поездом. Только это было летом, в вагоне было плюс тридцать пять, а проводники предоставили пассажирам выбор - либо титан, либо кондиционер. Выбрали 50/50.
ИЮЛЬ-АВГУСТ 2016 ГОДА. (Мне 26 лет)
Это была моя первая одиночная поездка так далеко и незнамо на сколько. Без обратного билета. Я дико радовалась, когда мне пришёл ответ от турклуба Альтаир-тур, что меня берут волонтёром. Я написала во много-много разных заповедников и мест. Ответы от других заповедников были либо слишком пугающими (условия крайнего севера, туалет на улице в минус шестесяд по Цельсию, зарплата 3000 р. в месяц), либо слишком крутыми (приезжайте в Усть-Баргузин, будете заместителем директора по экопросвещению, вы нам подходите, жильё снимете, поможем). То есть в общем-то мне хотелось чего-то такого, я была на пороге ухода с работы, хотела прекратить педогогическую деятельность и уехать в какую-нибудь задницу, в лес, в горы, куда угодно. Но смелостью такой меня шибко не наградили. Поэтому письма-то я разослала, а вот ответы читала, прищурив один глаз. На Камчатку тоже пригласили, но там билет надо было покупать самой, медведи, еду брать свою и всё серьёзно.
А вот на Алтае я уже была в пешем походе, и как раз мне показалось это хорошей идеей - поехать туда в качестве волонтёра. По описанию, работа должна была заключаться в помощи по кухне, встрече и провожании туристов, строительстве бани. Моё воображение сразу нарисовало картинку: река, несколько деревянных домиков со ступеньками, какая-то кухня внутри, там повара, они говорят тебе сколько и каких овощей нужно нарезать и почистить, и ты режешь и чистишь, а потом идшёшь гулять, и можно смотреть на реку, на горы, достаёшь темперу и листы бумаги, пишешь пейзажи, и так месяц или два. Я решила обозначить срок сразу в два месяца. Еда и проезд от Новосибирска до Усть-Коксы - за счёт принимающей организации. Красота.
Прививку от энцефалита я сделала кое-как с горем пополам. Успела до отъезда проколоть только две вакцины, а надо было три, и ещё через год повторить, но через год я, как водится, об этом забыла. Прививка была обязательным условием для волонтёрства, так бы я не стала заморачиваться. Хотя штука полезная. Правда энцефалит вроде и так лечится, а от Борелиоза она не защищает. Ну да ладно.
И вот я в поезде, со мной мой самый большой рюкзак, набитый доверху одеждой, красками, кистями, листами бумаги, спальником, ковриком и парой видов обуви. Вышло что-то около 16 кг. Темперные краски давали ощутимый довес. Жаль своей палатки не было…
Фото из метро Новосибирска
Моими соседями в плацкартном купе оказались бабушка с внучкой, и до того мы с ними подружились, что дорога мне показалась незаметной и лёгкой, даже не смотря на отсутствие био-туалета и нестерпимую жару. Мне даже не хватило этих двух суток, хотелось ещё. =)
Я вышла в Новосибирске, мне предстояло пожить там пару дней перед отправлением в горный Алтай. Разумеется я заселилась в хостел, более подходящего места для одинокого путешественника ещё не придумали. Ну, кроме Кауч-сёрфинга, но я такое ещё не практиковала на тот момент и не спешила осваивать эту область.
Помню, в Новосибирске было солнечно и жарко, помню бульвар и цветочную аллею, помню девчонку из того же хостела, которая работала в пятизвёздочной гостинице, а жила тут, помню, как мы договорились сходить вечером в кино, но так и не сходили - у неё возникло срочное совещание на работе. И я пошла в пельменную. И попробовала сибирских пельменей. Нет, не из медвежатины или лосятины, а более традиционных. Ещё помню, что ложка сметаны стоила 50 рублей. Или 150. Вот, пожалуй, и всё, что осталось в моей памяти от тех дней. Вечером у меня был автобус, и забрать меня он должен был прямо недалеко от хостела, и то я умудрилась заблудиться. Никак не могла понять, где вывеска магазина, про которую говорилось в «памятке волонтёра».
Автобус был большой, как в школьные времена, когда мы ездили на экскурсии и крошили чипсами на сиденья. Я сидела одна, народу вокруг было немного, в автобусе было темно, вечерняя подсветка. Единственный, кто мне запомнился - один длинный худой парень с модной причёской на сидении через проход. Было вообще непонятно - кто куда едет, кто все эти люди, знает ли водитель, что я волонтёр и есть ли в этом автобусе другие волонтёры. Впрочем, впереди была 16-часовая дорога по чуйскому тракту и я, уже однажды имевшая счастье оценить её красоту, готовилась смотреть в окошко. Но эти ночные длинные переезды в сидячем положении всегда губительны для организма, особенно для того, у которого шило в заднице. И на стоянках я еле волочила ватные ноги и вялое сознание до ближайшего туалета, насильно запихивая в себя кофе или чай, булочку или шоколадку. Помню, как любовалась звёздами в первые часы ночи. Окна в автобусе были что надо - панорамные широкие - как раз для наблюдения за пространством. И пространство было что надо. Одно только это и спасало поникшее тело и затуманенный мозг от тягости ощущения долгой дороги. Когда солнце освещало наискосок какой-нибудь очередной хвойный массив, да не просто так, а с художественным прибабахом - то я ловила себя на мысли, что это рай, везде, куда ни посмотри, тут рай. Водитель, останови, а, дай выйти, по раю погулять-то! Вот прямо здесь. Давай, стоп. А, что, правда? В туалет девочкам можно? О, ну хорошо. Хочешь не хочешь, а надо сходить. Следующая остановка не скоро… Пойдём в туалет в раю…
Вид из окна автобуса
Аил по пути из Новосибирска в Усть-Коксу
Интересно, - думала я, - сколько этот автобус стоит для «не волонтёров»? Наверное, тыщу, или две..
Впрочем, очень скоро мне предстояло это узнать.
Но обо всём по-порядку.
Запись из дневника, который я вела в ВК:
«Никогда не думала, что на таком большом автобусе можно сюда заехать... Бортовой журнал капитана, звёздная дата... Ой. Уже июль!? Ого-го...
Время 12:56...застряли в Усть-коксе на проверке документов. Осталось совсем чуть-чуть..
Фотографий прибавилось ещё штук на триста точно.
Дорога в горный Алтай слишком живописная, чтобы спать. Она похожа на рай, по которому тебя везут в Солнечной ладье.»
***
Когда дорога перестала быть асфальтом, я поняла, что дело близится к логическому завершению. Хотя на самом деле ехать было ещё долго. По гравийке автобус едет медленнее.
Какие-то люди выходили, кто-то их встречал, парень через проход так и оставался на месте, я видела как он мёрз ночью, укутавшись в кофту, и самой мне становилось холодно. Да, по-моему там поддувало, а из рюкзаков в багажном отделении сложно было что-то достать. Что меня ждало впереди - полная неизвестность.
Как выяснилось, организаторы турклуба постоянно уезжают в город за покупками - продуктами и хозяйственными вещами - на машине. Для них это обычная практика - закупаться за 700 км. Мы въехали в деревню Усть-Кокса на своём инопланетном шаттле, завернули, ещё раз завернули, а я всё не могла понять, когда мне выходить. Но вот наконец всех оставшихся высадили, я растеряно стала спрашивать у людей, где Альтаир-тур и куда мне идти волонтёром. Оказалось, что тот парень тоже направляется туда. Ого, - подумала я. Мне казалось, он совсем не похож на волонтёра. Ну то есть… как сказать, не выглядел он одичавшим путешественником, готовым жить в палатке и строить баню. Хотя фиг их разберёт, этих людей. Все они странные. Но, как выяснилось позже, самым странным человеком во всей нашей компании была как раз я.
Территория, на которой мне предстояло обитать ближайшие два месяца, представляла из себя большую деревянную стройку с летней кухней-столовой, возвышающимся зданием бани, фундаментами каких-то будущих построек, кабинкой туалета на отшибе и огороженным полем для палаток. Реку я ещё не видела, но он была как раз туда дальше, за палатками.
Фото сделано на фотоаппарат Sony Alpha 5000
Первым делом мне велено было выдать палатку, т.к. у меня своей не было. И вот с этого самого мига и началось ощущение, что я где-то совсем не там, где мне надо быть. Возможно, всему виной моя чрезмерная впечатлительность, но когда мы с молодыми ребятами-помощниками сменили мне уже третью палатку, то и дело не находя нужных дуг или запчастей для полной её установки, и когда две ночи подряд меня заливало водой через дырявый тент, и я переселялась в другие палатки, таская вещи туда-сюда как попка-дурак, я психанула. Вообще я обожаю ночевать в палатке, меня хлебом не корми дай поспать на улице, но в тот раз что-то пошло не так. Да, я была уставшая и вымотанная долгим переездом, и парень, сидевший через проход в автобусе, тоже, но он и ещё один товарищ помогали мне до последнего, хотя видно было что им это тоже нафиг не упёрлось. Сказали, все хорошие палатки разобрали туристы в горы, а волонтёрам достались такие. И не она я так мучилась, другие девчонки тоже иногда просыпались в луже воды. Мы говорили начальству, и ребятам снова приказывали найти другую палатку. Так могло продолжаться до бесконечности. Казалось бы, мелочь, но меня это сразу как-то выбило из колеи. Может если бы я была здесь не одна, а с друзьями, или хотя бы с одной подругой или другом, то мой мир замкнулся бы на товарище и не искал бы себе препятствий в окружающей действительности. Но я была одна. И мой разум бешено колотился внутри башки, требуя объяснить ему нахрена мы сюда припёрлись. Честно признаюсь - я ревела. В палатке, у реки, за мытьём посуды, у дерева, глядя на горы, на туман, на строящуюся баню. Мне было не по себе. Не в своей тарелке. Вот что означает это выражение.
Хотелось взять рюкзак, уйти вон к той точке на горизонте и не возвращаться. Но что я могу - палатки у меня нет, горелки тоже. Только спальник есть, и кружка с миской.
И я продолжала горевать. И фотографировать природу вокруг) Ведь у моего нового фотоаппарата Sony Alpha 5000 был первый настоящий выезд!
Труднее всего было объяснить своё состояние другим. Я пыталась как-то обозначить всё по пунктам, мол, я не умею готовить еду для групп людей, я не понимаю, чего от меня хотят, что и когда мне нужно делать, не знаю, почему надо кормить строителей (брутальных алтайских мужиков) и чем их кормить, и как мыть посуду из крана, который постоянно соскакивает и тебе в лицо фигачит струя ледяной воды, и вообще когда я искала проект, я акцентировала внимание на том, чтобы он не был связан с приготовлением пищи для групп людей. Я даже указывала это в анкете, и что я взяла краски и хотела порисовать, а из-за отсутствия рабочего расписания совершенно не могу сориентироваться когда кому я чего должна, а когда можно уйти погулять. Очень много буков «я», не правда ли? Всё это я пыталась донести своему товарищу, моложе меня, студенту, как раз тому, кто сидел в автобусе. И второму тоже молодому парню. Мы сидели на пеньках втроём в лесу недалеко от реки. Другие девчонки-волонтёры - одна краше другой - были тут уже давно и со всем освоились. А одна девочка-волонтёр оказывается уже неделю сидит в горах на знаменитом озере Ак-кем (я там была в походе, там довольно людно), заготавливает двора и ждёт туристов. У неё болят не то почки, не то что-то по женской части и она ждёт таблетки, которые ей передадут с новой туристической группой.
Турбаза "Альтаир-ТУР"
Объективно - поводов волноваться и грустить у меня совершенно не было. Я была жива-здорова, у меня был доступ к бесплатной еде, был выбор где жить - в протекающей палатке или на полу в строящейся бане. Я честно попробовала везде, во всех уголках. Девчонки были классные, самостоятельные, с характером, не чурающиеся работы, отчаянно готовили большие котлы еды на всех строителей и туристов, а я больше помогала и мыла посуду. И мешалась под ногами. Ну, в основном, конечно, мыла посуду. Потом провели шланг и поставили нормальный кран. Девчонки рассказывали, что по первой им приходилось мыть тарелки в ведре и что мне очень повезло, что есть раковина и кран. Ну, не согласиться было бы глупо.
Горы грязной посуууууды)
Не могу сказать, что я всегда страдала. Когда был определённый план действий, я действовала. А на мытье особо больших гор посуды даже ловила кайф. Вот перед тобой задача - и ты её выполняешь. Видимо всё-таки больше всего меня добивала неопределённость и не желание заниматься делом, которое мне не нравилось и не получалось. Я видела, как Оля топит печь, но сама я бы так не смогла. Если бы только меня заранее обучили и несколько раз под присмотром дали шанс попробовать это сделать. Но увы, все зашивались - туристов надо было кормить, полы в кухне надо было мыть постоянно (а грязи с треккинговых ботинок летит ого-го), туалеты тоже. Нет, не подумайте, цейт-нот был не каждый день. Порой от безделия можно было даже помыться (правда негде было, разве что в ледяной реке). А иногда начальство объявляло: «Завтра приедут сорок человек, их надо разместить, показать где ставить палатки, накормить. Чем - решайте сами. Что по хозяйству надо докупить - пишите список, купим». Ах, да, и это.. «Йоги из соседнего лагеря стираются за плату». У нас просто была стиральная машина в кухне, и йоги из соседнего лагеря иногда у нас стирались. Я часто косилась на тот лагерь - проживание у них было платным, и вся йога тоже платная. Ну, культурно отдыхает народ, чо. По вечерам над лагерем разносится гулкое «ОМ-М-М». Но я в режиме «эконом», тратиться на проживание не хочу. И вообще что делать дальше не знаю. Не выдержу я тут.
***
У каждого были свои мотивы поехать сюда волонтёром. Кто-то развёлся с мужем после долгих ссор, и теперь просто кайфует здесь в тишине и покое, занимаясь простыми делами, кто-то ходил в поход с ними и решил остаться волонтёром, а вот мой высокий длинный товарищ оказался тут не просто так. Ему позвонила мама и сказал: «Собирай вещи, сынок, завтра с утра ты едешь в Усть-Коксу помогать по строительству». Оказывается, тут работал его отец (или отчим), водил конные группы, а также был мастером приготовления плова в казане. Так вот, товарищ не успел даже толком собрать вещи, не взял ничего тёплого и постоянно мёрз. Хорошо помню одну ночь. Первые три дня моего пребывания в лагере по ночам бушевала страшная гроза с ветром, громом и молниями. Причём если в городе это может ощущаться как что-то клёвое и романтичное, то когда на тебя всё это обрушивается в палатке, ты чуть ли не костями чувствуешь каждую каплю, каждую молнию. Особенно если палатка протекает.
Так, в три часа ночи, после очередной вспышки и мощнейшего раскатистого грома, переходящего в треск и снова в гром, я, сидя на корточках в палатке, отодвинувшись от лужи воды на коврике, прислушивалась к звукам вокруг.
-Эй, девчонки, народ, вы там живы? - крикнула я в тишину.
- Да капец, - раздалось из соседней палатки. - Я уже думаю в баню убежать.
Это была не то Оля, не то ещё кто-то.
Так вот, я хотела рассказать, как мой высокий длинный товарищ плохо собрался в поездку.
Когда кто-то уходил спать в двухэтажную баню, его палатка автоматически приобретала статус «хочешь-заползай», и в очередную ночь мне было разрешено поспать в другой палатке, которая не протекала. Вроде. Лежу я в ней, закутавшись в спальник, мне довольно тепло, но не жарко. Спальник у меня не для гор конечно (это я выяснила как раз в своём первом походе на Алтае), но в общем высота тут не большая. Поэтому жить можно. И тут среди ночи молния моей палатки шуршит, затем открывается, из тента показывается голова товарища. «Я капец замёрз, пусти, а». Ну, что мне оставалось. Этот худой и длинный рухнул рядом и бесцеремонно прижался к моему спальнику греться. В тот миг я подумала, что я ещё хорошо живу. А он был в джинсах, и про термобельё похоже не знал. Ох уж эта молодёжь…
Мы ещё немного обсудили Бродского, он рассказал, как тут оказался, про звонок от мамы, и я уже не помню про что ещё. Какие-то тараканы не покидали его голову - и с моими им было не очень по пути.
А ведь в первый же день знакомства мы с удивлением обнаружили, что оба любим поэзию Бродского, и оба познакомились с его поэзией совершенно тупым способом - из сериала по СТС, про поваров, где главный герой цитировал его строки: «Вот и прожили мы больше половины, как сказал мне старый раб перед таверной…». И с этих строк мы оба полюбили Бродского очень сильно. Меня тогда так поразило это совпадение, ведь именно он сидел через проход в автобусе! И я тогда подумала: «значит всё не зря, всё связано». А потом на меня снова навалилось отчаяние и бесполезность происходящего, и я снова ушла грустить в палатку.
Что же это получается, - думала я, - весь этот альтруизм и волонтёрство совсем не моё? Получается я неспособна помогать людям просто так, даже за еду? Конечно всегда хотелось помогать именно природе, планете, а тут приходится выполнять работу поваров и посудомоек, которых по-хорошему не помешало бы нанять за оклад. Да и меня постоянно возмущал тот факт, что люди не моют за собой посуду. Ну поел - помой. Не сложно ведь. Ааааа, ну что со мной не так? Почему всё моё нутро противится такому труду? Но другим волонтёрам же нормально. Другие вообще кайфуют от пребывания здесь. А тем, кто помогает два месяца, дарят бесплатный поход в горы. Да и я работаю не просто так, а за возможность тут бесплатно жить и кушать. Кто-то скажет, что это «рабство»? Найдутся такие? Нет, это будет не правдой. Это же добровольное дело. Мы все сами сюда приехали. Молодые ребята доброжелательные, в меру меланхоличные. И местные мужики вокруг хорошие, добрые, простые. Один - Пашка зовут вроде - проговорился, как может отремонтировать мой порвавшийся ботинок, я скрепя сердце отдала ему его домой, отремонтировал. Правда ботинок быстро расклеился обратно. Но намерение было доброе.
Паша разговаривает по телефону в кухне-столовой
_______________________________
Часть 2 - читать
Комментарии приветствуются ;)