"Страна моя родная"
После обеда выехал в Москву. Попал в поезд, в курящее, смрад! Но тут же в этом смраде где-то чудесный хор поёт старинную русскую песню. И многих простых людей песня схватила за сердце, кто подтягивал тихонько, кто молчал, кто храпел, и так про себя, так потихоньку, что не только не мешал, а усиливал силу песни: выходило, что весь народ пел. Во время перерыва песни, перед загадом новой, один человек, чуть-чуть навеселе, сказал:
- Хорошо поёте, только старое всё: кто старое помянет, тому глаз вон.
Из хора ему ответили:
- А кто старое забудет - тому два глаза вон.
- Нехорошо говорите, - сказал человечек, - нужно бодрость вносить в новую жизнь, а вы вон что: старое воскрешаете, старое надо вон.
- А Пушкин? - раздался неведомый голос.
Сторонник нового на мгновение смутился, но скоро оправился:
- Пушкин - единичное явление. Пушкин мог тогда предвидеть наше время и тогда стоял за него. Он единственный.
- А Ломоносов?
- Тоже единственный.
- Нет, уже два, а вот Петра Первого тоже нельзя забыть - три.
И пошёл, и пошёл считать, чистая логика! В вагоне стало неловко: всем было ясно, что и Пушкин не один, и народную песню нельзя забывать. Но один человек поднял вопрос: и раз уж он поднял, то надо как-нибудь выходить из положения: не в логике же дело. Тогда хор запел «Страна моя родная». И все охотно стали подтягивать, песня всем была знакома.
Михаил Михайлович Пришвин. «Дневники». 1938-й год, 2-е января.
Читаю и изумляюсь. Как вам ситуация, товарищи? Фантастика какая-то. Вот эта бытовая зарисовочка, пмсм, говорит о сталинском СССР намного больше, чем документы, статистика, причёсанные литредакторами мемуары и учебники. В поезде слегка поддатые пассажиры заводят спор... о Пушкине, о Ломоносове, об истории Отечества. Причём в культурную дискуссию вовлекается весь вагон. А в оконцовке спорщики соглашаются на том, что хором поют современную песню, которая всем знакома и - по общему мнению - не уступает проверенным временем старинным народным песням:
Широка страна моя родная,
Много в ней лесов, полей и рек!
Я другой такой страны не знаю,
Где так вольно дышит человек.
От Москвы до самых до окраин,
С южных гор до северных морей
Человек проходит, как хозяин
Необъятной Родины своей.
Всюду жизнь и вольно и широко,
Точно Волга полная, течет.
Молодым - везде у нас дорога,
Старикам - везде у нас почет.
Наши нивы глазом не обшаришь,
Не упомнишь наших городов,
Наше слово гордое "товарищ"
Нам дороже всех красивых слов.
С этим словом мы повсюду дома,
Нет для нас ни черных, ни цветных,
Это слово каждому знакомо,
С ним везде находим мы родных.
За столом никто у нас не лишний,
По заслугам каждый награждён.
Золотыми буквами мы пишем
Всенародный Сталинский Закон.
Этих слов величие и славу
Никакие годы не сотрут:
Человек всегда имеет право
На ученье, отдых и на труд.
Над страной весенний ветер веет,
С каждым днем все радостнее жить.
И никто на свете не умеет
Лучше нас смеяться и любить.
Но сурово брови мы насупим,
Если враг захочет нас сломать,-
Как невесту, Родину мы любим,
Бережем, как ласковую мать.
Широка страна моя родная,
Много в ней лесов, полей и рек!
Я другой такой страны не знаю,
Где так вольно дышит человек.
Василий Иванович Лебедев-Кумач. 1935-й год.
Кстати, отдельно порадовался за своего любимого поэта. Какая уважуха Василию Ивановичу от народа! "Все охотно стали подтягивать, песня всем была знакома" - может ли литератор желать лучшего комплимента? )
Давайте, расскажите мне про ГУЛаг, чОрные воронки и вечно трясущихся от страха тупых рабов-совков-ватников.