(no subject)
Ездили вчера с зайчиками Су к папе и маме на машик. Собрались поздно, после барбариного второго сна. Барбара - дизайнерский ребёнок, в модном вязаном сканди-чепчике, с интересом смотрит в окно. А за окном - золото заката над ижевским прудом, мы выруливаем на серпантин на набережной, и ледяной пруд в розово-серой патине закатного солнца. Такая всепоглощающая тотальная красота. По радио играет «Конец фильма», я два раза была на их концерте.
И обратно, вечером, по странно темной улице Горького, не горит ни один фонарь, мы едем по Кирова, смотрю на Карла Маркса - дома стоят без вечерних огней, апокалиптическое ощущение покинутого людьми города.
Нам так жалко свободы, мы с тобой - одной и той же породы. И это такой глобальный несрост, ведь мы были рождены, чтобы бежать. В пятницу Руслан возил меня в травматологию, я очень упала с Варей в мандуке, летела на лёд и думала: какой ужааас! - и приземлилась слава богу на свои коленки, а не на варину голову. Колени стали модного в прошлом году фиолетового градиента.
И вот сейчас я лежу рядом с ней и думаю: почему я отказываю себе в доверии.
Ведь все, к чему я прикасаюсь, превращается в золото. У меня родился очень красивый и, слава богу, здоровый ребёнок, врач Любимова только взвешивает и измеряет Барбару сантиметровой лентой. Перевели из восьмого коридора в шестой, Варя семимесячная крупнее и сочнее многих годовасиков (боже, я употребила это овуляшечное слово!). Вчера я не выдержала и испекла совершенный брауни, даже с 35 граммами какао вместо необходимых 100. Поставили новую входную дверь.
Так откуда бесконечно грызущий меня изнутри сурок беспокойства?
И обратно, вечером, по странно темной улице Горького, не горит ни один фонарь, мы едем по Кирова, смотрю на Карла Маркса - дома стоят без вечерних огней, апокалиптическое ощущение покинутого людьми города.
Нам так жалко свободы, мы с тобой - одной и той же породы. И это такой глобальный несрост, ведь мы были рождены, чтобы бежать. В пятницу Руслан возил меня в травматологию, я очень упала с Варей в мандуке, летела на лёд и думала: какой ужааас! - и приземлилась слава богу на свои коленки, а не на варину голову. Колени стали модного в прошлом году фиолетового градиента.
И вот сейчас я лежу рядом с ней и думаю: почему я отказываю себе в доверии.
Ведь все, к чему я прикасаюсь, превращается в золото. У меня родился очень красивый и, слава богу, здоровый ребёнок, врач Любимова только взвешивает и измеряет Барбару сантиметровой лентой. Перевели из восьмого коридора в шестой, Варя семимесячная крупнее и сочнее многих годовасиков (боже, я употребила это овуляшечное слово!). Вчера я не выдержала и испекла совершенный брауни, даже с 35 граммами какао вместо необходимых 100. Поставили новую входную дверь.
Так откуда бесконечно грызущий меня изнутри сурок беспокойства?