(no subject)
Она прекрасна без нас. Прекрасна с нами. Москва по утрам лета, в которое погружаемся с головой. Большой, необъятный, сладкий, нежный, солнечный, насыщенный, переполняющий кусок Питера.
"Что-то забыть, что-то оставить на фотоплёнках узких..."
Он живёт своею размеренной жизнью. Несколько минут - и я вновь в нём, будто лишь вчера шла по этим улицам декабристов, поэтов, художников. А ты - ты со мною.
Москва, твои бульвары, цветные понедельники, американские завтраки, заспанные дворники - это что-то невообразимое, когда...когда возвращаешься к тебе на первом утреннем поезде.
Как же ты прав: город...любой город без тебя уже совершенно другой. Он красив, он в деталях и запахах, первых утренних впечатлениях, но он - контур себя.
Любимые бульвары, огромная чашка кофе - и обессиленная нега - быть здесь вновь.
Утренние газеты, чтобы вернуться. Толстые журналы, чтобы проснуться. Тепло просыпающегося солнца, мягкий шум города.
Новый взгляд на знакомые места. Так всегда случается после красивых историй длиною в 62 часа. Ты видишь под другим углом зрения дома, птиц на решётках и проводах, комочки облаков. Чуть рассеянно, сквозь слова песен, которые так близки в это утро.
Да, все эти места несравнимы почти со Счастьем, Кубой, Супом и вином, улицей Рубинштейна, магазинами пуговиц и безлюдным Смольным...
Мы всё время удивлялись, как же так вышло, что был длинный-длинный день в Питере, долгожданном, с половины шестого, нежное солнце, голод, редкие слова, два изумительно вкусных кафе - пустынных и наших, дождь утром в воскресенье, прекратившийся перед выходом, после завтрака, уютная "Пижама", кофе в жёлтых чашках в горошек, 24-часовой магазин, единственная и восхитительная бутылка австрийского вина, тихие случайные улицы, чернично-шоколадное печенье, аквабус сквозь миллионы брызг, сила солнечных батарей, пятнадцатиминутный сон в Летнем саду, белые ночи с безумным небом и синей водой каналов, приятный холод, горячий душ, махровый халат, минуты бега...
Две пуговицы с якорем. Странно, почему они. Правильно, что именно они.
"Что-то забыть, что-то оставить на фотоплёнках узких..."
Он живёт своею размеренной жизнью. Несколько минут - и я вновь в нём, будто лишь вчера шла по этим улицам декабристов, поэтов, художников. А ты - ты со мною.
Москва, твои бульвары, цветные понедельники, американские завтраки, заспанные дворники - это что-то невообразимое, когда...когда возвращаешься к тебе на первом утреннем поезде.
Как же ты прав: город...любой город без тебя уже совершенно другой. Он красив, он в деталях и запахах, первых утренних впечатлениях, но он - контур себя.
Любимые бульвары, огромная чашка кофе - и обессиленная нега - быть здесь вновь.
Утренние газеты, чтобы вернуться. Толстые журналы, чтобы проснуться. Тепло просыпающегося солнца, мягкий шум города.
Новый взгляд на знакомые места. Так всегда случается после красивых историй длиною в 62 часа. Ты видишь под другим углом зрения дома, птиц на решётках и проводах, комочки облаков. Чуть рассеянно, сквозь слова песен, которые так близки в это утро.
Да, все эти места несравнимы почти со Счастьем, Кубой, Супом и вином, улицей Рубинштейна, магазинами пуговиц и безлюдным Смольным...
Мы всё время удивлялись, как же так вышло, что был длинный-длинный день в Питере, долгожданном, с половины шестого, нежное солнце, голод, редкие слова, два изумительно вкусных кафе - пустынных и наших, дождь утром в воскресенье, прекратившийся перед выходом, после завтрака, уютная "Пижама", кофе в жёлтых чашках в горошек, 24-часовой магазин, единственная и восхитительная бутылка австрийского вина, тихие случайные улицы, чернично-шоколадное печенье, аквабус сквозь миллионы брызг, сила солнечных батарей, пятнадцатиминутный сон в Летнем саду, белые ночи с безумным небом и синей водой каналов, приятный холод, горячий душ, махровый халат, минуты бега...
Две пуговицы с якорем. Странно, почему они. Правильно, что именно они.