Дэйзи Фрид, "Элегия"
“Даже Дуччо не может противостоять
сценографии великой трагедии Джотто»:
Транссексуал профессор Й. в кожаной мини-юбке
ходит возле экрана, деревянная указка
царапает лица святых, шлепает
согбенную женщину в «Оплакивании Христа».
Сине-золотая суматоха стен часовни.
Жара лекционного зала после обеда.
Ты этой аудитории вместе со мной. Мы уходим
оттуда - ни минуты дольше. Ты декламируешь «Бесплодную землю»
разными голосами- Заходим под сень
этой красной скалы-Стром Тэрмонд, австралийский
бармен, кантонец. ПОСПЕШИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА,
ПОРА. Через двадцать лет
я получаю твои новости в обновлениях Facebook,
триста персонажей или около того
ждут открытия Скровеньи
на ветреной площади
напротив лошади и всадника Донателло,
пыль пенится на копытах и на стремени.
Ты - кто-то, с кем я спала
давно, остановилась, пожалела, забыла.
Некоторые помнят Берлинскую стену,
некоторые помнят Вьетнам или первую
войну в Персидском заливе.
Я не помню тебя - только то, как ты стоишь
возле моего стула в зловонной спальне,
голубая рубашка расстегнута. Ты чешешь голову,
мокрую после душа, бросаешь полотенце на пол.
Ты замораживаешь мне мочку уха, зажигаешь спичку,
чтобы стерилизовать иглу: Дай мне маленькую красную новую картошку -
говоришь ты. Протыкаешь мое ухо иглой с картошкой.
Мы были пьяны, возможно бежали. Мама ждала,
когда я вошла и увидела кровь… Ты толкнул.
Никакой боли. Разрыв через сопротивление,
ткани онемело разделились. Ты причинил зло маме:
«ИисусМарияИосиф!» - закричала она - «Смилуйтесь!».