Если тебе пишет идиот...

[reginasic]

Как вы уже, наверное, знаете, в моей жизни часто случаются тупые разговоры с разного рода мудозвонами (почти всегда - мужского полу). Вот есть что-то во мне такое, от чего мудозвоны звенят веселее. И я рада этому, потому что тогда могу поделиться с моим народом этим весельем. Весело должно быть всем, а не только мудозвонам. Конечно, чаще всего эти утырки подкатывают яйца. Это их основное занятие, если хотите. Но иногда встречается совершенно особый подвид мудозвона - мудозвон литературный. Звенят в нем духовные скрепы и всяческие таланты, стукаясь друг от друга, когда мудозвона трясет. А трясет его часто. Итак, представляю вам Сергея Николаева, известного также как Сергей Аствацатуров. Не то, чтобы я литературных мудозвончиков встречала редко (тот же Дмитрий Плахов прекрасен как закат над Чернобылем), но этот наиболее типичен. У него нездоровая фиксация на Кушнере, у которого тот учился (чем, видимо, приходится гордиться до самого конца), и нездоровое стремление учить людей жизни (что определенно как-то связано с неподражаемой поэтической школой Кушнера). Более самоуверенного ничтожества в жизни не встречала. Стихи у него - дерьмо, можете не читать. Известный городской сумасшедший, как мне недавно подсказали.

- Ван нравятся стихи Кушнера?
- А они ему самому нравятся? Вот и мне - нет.
- А почему нет? Ему самому нравятся. А мои вам тоже, наверное, не нравятся? Скажите честно, я не обижусь.
- Ему - не нравятся. Он просто об этом еще не знает. Ваших не читала.
- Да нет, он все знает. Он старый и мудрый. Он знает, что не все его стихи хороши, как и у любого поэта. Ведь как мы определяем, что поэт хороший? А просто у плохого поэта есть одно единственное хорошее стихотворение, а у хорошего процент хороших стихов достаточно высок. У Кушнера высок. Просто надо отделять мух от котлет.
- У Кушнера высок? Мы с вами разного мнения о том, что такое хорошо, что такое плохо, в поэзии.
- Да ну что вы, откуда же вы знаете мои мнения. Мне, например, Бродский нравится еще больше Кушнера. Но для меня оба они - классики.
- Ну сравнили. (facepalm)
- Английский не понял. Да тут и сравнивать нечего. Недаром же незадолго до смерти Бродского они помирились, и Иосиф читал Александру свои стихи в лондонском кафе.
- Ну они могли хоть спать вместе, но сравнивать стихи Кушнера со стихами Бродского...
- Я не сравниваю. Они очень разные. Но оба классики...
- Кушнер - не классик. Он классик, видимо, только для вас. Другим, пожалуйста, не навязывайте.
- Ну, я спорить не буду. А мои стихи почитайте - любопытно все же.
- Ну, если вы мои прочитаете. Знаете такую старую поэтическую поговорку: "Прочти меня, как я тебя"?
- Посмотрел. Хорошо. Есть куда расти.
- Ммм... сказано слишком высокомерно для того, чтобы быть правдой. Но было бы хуже, если бы это я сказала вам.
- Вовсе не высокомерно, что вы! Можете мне говорить что угодно! Лишь бы это было правдой.
- Ну-ну. Не надо оправдываться, просто подобные фразы приберегите для своего лито (когда оно у вас появится).
- Да ну, лито я не хочу вести - лень. В феврале я в Москве выступаю - приходите. И не обижапйтесь напрасно - стихи у вас хорошие.
- Я не могу обидеться на вас. Вы мне пока что никто. Главное - вы на меня не обижайтесь. Я - человек жесткий. Привыкайте.
- Кстати, какое может быть лито в тайге?
- Очень-очень реденькое. Зато полезное для здоровья.
- Что реденькое? Не понял.
- Лито.
- Нет, тут никакого лито не может быть. Тут снег и лес...
- Я это и имела в виду. Не переживайте. Чувство юмора - дело наживное.
- Вот почему вам всё время хочется меняя поддеть? Мне вас совсем не хочется.
- Стихи ваши для меня несколько скучноватые. Действия никакого нет - сплошной Пришвин с Паустовским. Я не поддеваю. Я так разговариваю.
- А-а-а, да понятно. Ну не все так плохо. Дэвушка должна быть нэжной, как пэрсик. Только в этом случае у нее в жизни все сложится хорошо.
- О... мне уже сказали про вас, что вы обязательно придете меня учить жизни. Вот оно и случилось. Не учите меня жить. Но материальную помощь я принимаю. Безвозмездную, конечно.
- Что вы, я не учу... никого... тем более вас... мне бы самому научиться...
- Золотые слова. Вам осталось только соотнести их с жизнью.
- Да мне поздно уже соотносить. Я через пару лет, видимо, отправлюсь на кладбище.
- Ок. Счастливого пути.
- Добрая вы. Само очарование!
- И весьма коварная.
- Ладно, пошёл я Кушнера читать...
- (Блюющий смайлик).
- А, а бывает... боюсь даже сказать что-нибудь... вдруг убьете!..
- И это правильно.
- (Он же посреди ночи). Вот хочу спросить вас. Вы замечали, что почти всем людям моего возраста и старше стихи Кушнера нравятся, а вашего возраста и моложе, в основном, не нравятся? Почему это вдруг? Почему такая возрастная избирательность? Очевидно, что стихи Кушнера не обладают никакой формальной новизной, они в высшей степени традиционны и этим, подозреваю, вам не нравятся. Но в них есть другое качество, на мой взгляд, более ценное, чем новизна - за это-то качество их и ценят. За какое? Поправлюсь: более ценное, чем формальная новизна. Поскольку есть ещё новизна более глубокая, чем формальная - она-то и есть подлинная новизна.
- Идите лесом со своим Кушнером. Он мне не интересен вовсе.
- Боже, и где вас таких только делают? В каком штамповочном цехе?
- Пошел нахуй.
- Вы повторяетесь...
- Пошел нахуй, уебок.