Надувной апельсин
Вернувшись в свой (или, вернее, принадлежащий Ивану Ивановичу и возглавляемой им монополистической корпорации под коммерческим названием «Россия») самолёт, трисвятейший Бикиний загрустил: секретная записочка, которую вёрткий Шеврончиков вручил ему от Ивана Ивановича для передачи папе Карло, была, казалось, безнадёжно утрачена. Трисвятейшему грозил гнев президента Всея Руси, и Бикинию стало не по себе.
- Слушай, а куда мы сейчас летим? - в унынии спросил Брехунов у своего иподьякона, с удовольствием приникшего к металлическому сосуду с коньяком.
- В Москву, - лаконически ответил он.
- Не хочу в Москву, - захныкал Брехунов. - Мне нужно... это самое... энергетически подзарядиться.
- Коньячку? - предложил иподьякон.
Брехунов наморщился.
- Нет, я хочу куда-нибудь туда, где бы не было людей, этих порождений ехидны... Хочу куда-нибудь в просторы, к птицам, к пеликанам, к пингвинам...
- К пингвинам - это в Антарктиду, - авторитетно ответил иподьякон, ещё не успевший забыть школьный курс географии.
- Ладно, тогда скажи капитану, чтобы летел в Антарктиду.
Иподьякон неохотно завинтил крышку своей плоской фляги и направился в кабину пилота.
...В Антарктиде раболепные сотрудники местной станции услужливо облачили Брехунова в спасательный жилет оранжевого цвета, что немедленно придало ему вид огромного резинового апельсина, и трисвятейший, оставив позади челядь, эти порождения ехидны, начал свой архипастырский визит по острову, аборигены которого отнюдь не признавали никакого авторитета за резиновым тривятейшим. Сбившись в кучу, пингвины на него зашипели, а самый старший из них, вожак, развёл в стороны свои подобные рукам крылья и агрессивно наклонил голову, готовясь к нападению.
Трисвятейший струхнул и огляделся по сторонам: иподьякон и сопровождающие остались далеко позади, предаваясь возлияниям. Пингвины, образовав полукруг, надвигались на Брехунова дружно и агрессивно, и духовный вождь в страхе от них попятился, отступая всё ближе и ближе к кромке океана.
Когда ледяная волна коснулась задника его утеплённых, но мгновенно промокших ботинок, Брехунов закричал от страха. Пингвины, приблизившиеся к нему вплотную, ответили ещё более злобным шипением. А наверху, саркастически хохоча, кружили, опускаясь всё ниже, насмешливые чайки. Трисвятейший сделал ещё несколько шагов назад, в холодные волны, и мощный порыв ледяного ветра, подхватив его, как воздушный шарик, швырнул надувного патриарха в океанскую бездну.
- Слушай, а куда мы сейчас летим? - в унынии спросил Брехунов у своего иподьякона, с удовольствием приникшего к металлическому сосуду с коньяком.
- В Москву, - лаконически ответил он.
- Не хочу в Москву, - захныкал Брехунов. - Мне нужно... это самое... энергетически подзарядиться.
- Коньячку? - предложил иподьякон.
Брехунов наморщился.
- Нет, я хочу куда-нибудь туда, где бы не было людей, этих порождений ехидны... Хочу куда-нибудь в просторы, к птицам, к пеликанам, к пингвинам...
- К пингвинам - это в Антарктиду, - авторитетно ответил иподьякон, ещё не успевший забыть школьный курс географии.
- Ладно, тогда скажи капитану, чтобы летел в Антарктиду.
Иподьякон неохотно завинтил крышку своей плоской фляги и направился в кабину пилота.
...В Антарктиде раболепные сотрудники местной станции услужливо облачили Брехунова в спасательный жилет оранжевого цвета, что немедленно придало ему вид огромного резинового апельсина, и трисвятейший, оставив позади челядь, эти порождения ехидны, начал свой архипастырский визит по острову, аборигены которого отнюдь не признавали никакого авторитета за резиновым тривятейшим. Сбившись в кучу, пингвины на него зашипели, а самый старший из них, вожак, развёл в стороны свои подобные рукам крылья и агрессивно наклонил голову, готовясь к нападению.
Трисвятейший струхнул и огляделся по сторонам: иподьякон и сопровождающие остались далеко позади, предаваясь возлияниям. Пингвины, образовав полукруг, надвигались на Брехунова дружно и агрессивно, и духовный вождь в страхе от них попятился, отступая всё ближе и ближе к кромке океана.
Когда ледяная волна коснулась задника его утеплённых, но мгновенно промокших ботинок, Брехунов закричал от страха. Пингвины, приблизившиеся к нему вплотную, ответили ещё более злобным шипением. А наверху, саркастически хохоча, кружили, опускаясь всё ниже, насмешливые чайки. Трисвятейший сделал ещё несколько шагов назад, в холодные волны, и мощный порыв ледяного ветра, подхватив его, как воздушный шарик, швырнул надувного патриарха в океанскую бездну.