Суровое детство интроверта
Впрочем, тогда слов таких не знали, говорили "необщительная девочка")
Иногда вспоминаются разные глупости. Например, мои первые дни в детском саду. Когда я, во время обеда, подзывала воспитательницу, как официанта, и вежливо разъясняла, что привыкла есть на обед жареную курицу. Причем, я даже признавала их право на ошибку. По какой-то нелепой случайности детсад не информировали о моих обеденных предпочтениях и я терпеливо давала им шанс исправить положение. Осознав, что систему не победить, я стала скармливать свои порции соседу по столу. Женя, милый толстый кудрявый Женя, не знаю, как ты там и где, но спасибо тебе от всей души. А еще ты таскал для меня хлебные корочки с других столов. Наверно, это была любовь. Прости, что в силу суровой окружающей действительности и собственной непонятливости я не ответила тебе взаимностью.
Или, когда мама спросила, какие у меня впечатления ̶о̶т̶ ̶э̶т̶о̶г̶о̶ ̶к̶о̶н̶ц̶л̶а̶г̶е̶р̶я̶, как мне нравится детсад, я ответила: "Там ужасная еда и ДРУГИЕ дети". Но полтора года все-таки пришлось промаяться.
А еще до детсада мама старалась как-то подружить меня с соседними детьми. Получалось, прямо скажем, не блестяще. И вдруг - о чудо! - дружба с девочкой из соседнего подъезда. Нас водили друг к другу в гости для дальнейшей интеграции. Мамы в это время общались на кухне. Наше совместное времяпровождение выглядело следующим образом: каждая сидела со своей игрушкой в своем углу комнаты, что-то бормоча себе под нос. Иногда Оля показывала мне игрушечного слона. Видимо, ей не чуждо было стремление делиться красотой. Слон был настолько откровенно заграничный и прекрасный, что ради него мы даже обменивались несколькими фразами.
Иногда вспоминаются разные глупости. Например, мои первые дни в детском саду. Когда я, во время обеда, подзывала воспитательницу, как официанта, и вежливо разъясняла, что привыкла есть на обед жареную курицу. Причем, я даже признавала их право на ошибку. По какой-то нелепой случайности детсад не информировали о моих обеденных предпочтениях и я терпеливо давала им шанс исправить положение. Осознав, что систему не победить, я стала скармливать свои порции соседу по столу. Женя, милый толстый кудрявый Женя, не знаю, как ты там и где, но спасибо тебе от всей души. А еще ты таскал для меня хлебные корочки с других столов. Наверно, это была любовь. Прости, что в силу суровой окружающей действительности и собственной непонятливости я не ответила тебе взаимностью.
Или, когда мама спросила, какие у меня впечатления ̶о̶т̶ ̶э̶т̶о̶г̶о̶ ̶к̶о̶н̶ц̶л̶а̶г̶е̶р̶я̶, как мне нравится детсад, я ответила: "Там ужасная еда и ДРУГИЕ дети". Но полтора года все-таки пришлось промаяться.
А еще до детсада мама старалась как-то подружить меня с соседними детьми. Получалось, прямо скажем, не блестяще. И вдруг - о чудо! - дружба с девочкой из соседнего подъезда. Нас водили друг к другу в гости для дальнейшей интеграции. Мамы в это время общались на кухне. Наше совместное времяпровождение выглядело следующим образом: каждая сидела со своей игрушкой в своем углу комнаты, что-то бормоча себе под нос. Иногда Оля показывала мне игрушечного слона. Видимо, ей не чуждо было стремление делиться красотой. Слон был настолько откровенно заграничный и прекрасный, что ради него мы даже обменивались несколькими фразами.