О великой русской политике времён "потеряной России", 1904-м и "японском вероломстве"...
Немного о.
"...31 декабря [1903 г. - Р.В.К.] Япония резкой нотой потребовала увода русских войск из Маньчжурии. Петербург не счёл нужным ответить - и 24 января 1904 года токийское правительство известило нас о разрыве дипломатических сношений.
Получив известие о разрыве с Японией, наместник адмирал Алексеев телеграфировал в Петербург о разрешении мобилизации и введении военного положения. На это ему было повелено "насколько возможно, продолжать обмен мнениями с токийским кабинетом" (штаб наместника служил передаточной инстанцией). На следующий же день, 25-го, министр иностранных дел граф Ламздорф телеграфировал наместнику, что "разрыв дипломатических сношений с Японией отнюдь не означает войны..." [здесь и далее курсив мой - Р.В.К.]
Но маркиз Ито смотрел на это иначе. Он прервал сношения с ясной и определённой целью - и в ночь с 26 на 27 января японские миноносцы атаковали нашу эскадру на артурском рейде. Этим блестящим ходом Япония сразу поставила себя в наивыгодное политическое и статегическое положение. Наоборот, пробуждение России от гаагского угара было печальным. Перенеся обывательские взгляды в политику (наша вечная и неизлечимая язва), мы негодовали на "вероломство" и "предательство" японцев. В действительности "вероломства" тут не было ни следа. Прервав весьма недвусмысленной нотой дипломатические сношения, Япония дала нам два драгоценных дня для принятия элементарнейших мер. Если мы, несмотря на всё это, оказались застигнутыми врасплох, то лишь потому, что сами напрашивались на это. Упрекать японцев в несоблюдении протокольных формальностей мы не имели оснований, сами начав войну с Турцией в 1806 году и со Швецией в 1808 году без всякого объявления. Очнувшись от пацифистских утопий, мы растерянно оглядывались на враждебный нам мир. Немногочисленные наши друзья смущённо молчали. А многочисленные враги не скрывали больше своей ненависти и злорадства."
Керсновский А.А. История русской армии в 4-х томах Т. 3. - М.: Голос, 1994. - 352 с. С. 58-59.
..,Автор - эмигрант, великоросс, большевиков ненавидел люто, и очернителем его назвать язык не повернётся - наоборот, порой в его России протекают молочные реки в кисельных берегах, а доблестный русский солдат насаживает на одну пику сразу десяток супостатов. И тем не менее.
"...31 декабря [1903 г. - Р.В.К.] Япония резкой нотой потребовала увода русских войск из Маньчжурии. Петербург не счёл нужным ответить - и 24 января 1904 года токийское правительство известило нас о разрыве дипломатических сношений.
Получив известие о разрыве с Японией, наместник адмирал Алексеев телеграфировал в Петербург о разрешении мобилизации и введении военного положения. На это ему было повелено "насколько возможно, продолжать обмен мнениями с токийским кабинетом" (штаб наместника служил передаточной инстанцией). На следующий же день, 25-го, министр иностранных дел граф Ламздорф телеграфировал наместнику, что "разрыв дипломатических сношений с Японией отнюдь не означает войны..." [здесь и далее курсив мой - Р.В.К.]
Но маркиз Ито смотрел на это иначе. Он прервал сношения с ясной и определённой целью - и в ночь с 26 на 27 января японские миноносцы атаковали нашу эскадру на артурском рейде. Этим блестящим ходом Япония сразу поставила себя в наивыгодное политическое и статегическое положение. Наоборот, пробуждение России от гаагского угара было печальным. Перенеся обывательские взгляды в политику (наша вечная и неизлечимая язва), мы негодовали на "вероломство" и "предательство" японцев. В действительности "вероломства" тут не было ни следа. Прервав весьма недвусмысленной нотой дипломатические сношения, Япония дала нам два драгоценных дня для принятия элементарнейших мер. Если мы, несмотря на всё это, оказались застигнутыми врасплох, то лишь потому, что сами напрашивались на это. Упрекать японцев в несоблюдении протокольных формальностей мы не имели оснований, сами начав войну с Турцией в 1806 году и со Швецией в 1808 году без всякого объявления. Очнувшись от пацифистских утопий, мы растерянно оглядывались на враждебный нам мир. Немногочисленные наши друзья смущённо молчали. А многочисленные враги не скрывали больше своей ненависти и злорадства."
Керсновский А.А. История русской армии в 4-х томах Т. 3. - М.: Голос, 1994. - 352 с. С. 58-59.
..,Автор - эмигрант, великоросс, большевиков ненавидел люто, и очернителем его назвать язык не повернётся - наоборот, порой в его России протекают молочные реки в кисельных берегах, а доблестный русский солдат насаживает на одну пику сразу десяток супостатов. И тем не менее.