"...отвечать младшие офицеры не должны, раз закон считает ответчиком начальника." (окончание)
Присяжный поверенный Карабчевский.
Показания Рожественского на суде по делу о сдаче отряда Небогатова (окончание).
Пр. пов. Волькенштейн. Ваши эскадры соединились за две недели до боя. Вам не пришлось производить совместные маневры?
В.-а. Рожественский. Они заключались в совместном переходе. Во время этого перехода стремились достигнуть известных условий - научить развертывать фронт.
Пр. пов. Волькенштейн. Так что главное внимание было обращено на то, чтобы держать строй?
В.-а. Рожественский. На маневрирование вообще.
Пр. пов. Волькенштейн. Маневров, значит, было много?
В.-а. Рожественский. Было много.
Пр. пов. Волькенштейн. Не известно ли вам, причинили ли ваши суда какой либо вред японским судам?
В.-а. Рожественский. Я узнал об этом впоследствии из японских источников и предполагаю, что мы нанесли японцам большой вред и ущерб.
Пр. пов. Волькенштейн. Так что, если бы вы очутились на месте адм. Небогатова, когда вас окружили 27 японских судов совершенно новеньких, без малейшей царапины, вы были бы удивлены?
В.-а. Рожественский. Я эти суда видел в том же виде 14-го, так что поражающего впечатления они произвести не могли.
Пр. пов. Волькенштейн. Вы только что сказали, что вред нанесенный вами японцам был гораздо больше, чем казался. Следовательно вы видели суда после урона?
В.-а. Рожественский. Я полагаю, что накануне видел их близко. 14-го расстояние было 30 каб., а 15-го они не хотели сближаться более, как на 50.
Пр. пов. Волькенштейн. Я не понимаю вашего предыдущего ответа.
В.-а. Рожественский. Я не понимаю вашего вопроса.
Пр. пов. Волькенштейн. Во время боя 14-го ясно было…
В.-а. Рожественский. Ясно было одно, что 14-го мы нанесли слабый урон японцам.
Присяжный поверенный Пеликан.
Пр. пов. Волькенштейн. Мне казалось, что вы сказали несколько иначе. Скажите пожалуйста, по выходе из России у бр. «Император Николай I» не испортился ли сразу рулевой привод и не пришлось ли ему из-за этого отстать?
В.-а. Рожественский. Рулевой привод у него портился раз 50.
Пр. пов. Карабчевский. Как можно объяснить, что когда и мы и неприятель стреляли на близком расстоянии, то они нас губили, а мы их нет?
В.-а. Рожественский. Я это объясняю тем, что наша команда встретилась с людьми, прошедшими хорошую военную школу. У нас после первого поражения сразу упал дух, а у них от нашего поражения был подъем духа.
Пр. пов. Карабчевский. В каком соотношении были силы наши и японцев при первом сражении?
В.-а. Рожественский. По числу приблизительно равные.
Пр. пов. Карабчевский. А 15 мая было 27 против 4.Так по вашему падение духа 15-го должно было еще более усилиться?
В.-а. Рожественский. Без всякого сомнения. Довольно было сражения 14-го, чтобы окончательно расшатать силы и дух эскадры.
Пом. пр. пов. Коровиченко. Вам приходилось видеть 14-го огромные пожары, которые были причинены японскими снарядами?
В.-а. Рожественский. Да.
Пом. пр. пов. Коровиченко. И на «Суворове» был пожар?
В.-а. Рожественский. Да.
Пом. пр. пов. Коровиченко. А не приходилось ли вам слышать в плену, что такие пожары происходили и на японских судах?
В.-а. Рожественский. Да, слышал и здесь читал.
Пом. пр. пов. Коровиченко. Может быть вам приходилось слышать, что от наших снарядов получались в японских броненосцах сквозные дыры?
В.-а. Рожественский. Да, слышал.
Пом. пр. пов. Коровиченко. Чем же это объяснить? Расстоянием ли, на котором стреляли, неуменьем или дурным устройством снарядов?
В.-а. Рожественский. Нет, не дурным, а иным устройством: в наших снарядах было менее взрывчатого вещества.
Пом. пр. пов. Коровиченко. Если получалась сквозная дыра, то, значит, разрыва не было?
В.-а. Рожественский. Разрыв происходил после пролета.
Пом. пр. пов. Коровиченко. Но если снаряд взрывается за препятствием, то это объясняется неудовлетворительным качеством снарядов?
В.-а. Рожественский. Качества их были хорошие. Японские снаряды обладали теми же качествами.
Пом. пр. пов. Коровиченко. А как вы считаете, лучше когда снаряд разрывается за препятствием, на воде?
В.-а. Рожественский. Они разрываются в самом препятствии. Для чего им разрываться на воде?
Пом. пр. пов. Коровиченко. Но если снаряд разорвался за броненосцем?
В.-а. Рожественский. Но отчего за? Он разорвался внутри и уничтожил 20 челов., а другой разорвался и уничтожил соседнюю преграду.
Пом. пр. пов. Коровиченко. Я знаю случаи, когда снаряды разрываются внутри, но были случаи…
В.-а. Рожественский (прерывает). Этого обыкновенно и добиваются, чтобы снаряды разрывались внутри.
Пом. пр. пов. Коровиченко. Но вероятно вам приходилось слышать о таких повреждениях, когда снаряды производили только сквозные дыры?
Председатель. В оба борта сквозная дыра?
Пом. пр. пов. Коровиченко. Да, в оба борта.
В.-а. Рожественский. Такие случаи бывали и у нас и у японцев. Если трубка не разрывается, то снаряд пробивает борт сквозною дырой.
Пр. пов. Карабчевский. Мы знаем, что после того, как адм. Небогатов сознал необходимость сдачи, был созван совет офицеров. Может ли офицер считать, что он выполнил свой долг, если, признавая сдачу делом недостойным, он это высказывал на совете? Или этого недостаточно и, если с ним не согласны, он должен поднять бунт, вязать адмирала, выбросить его за борт, резать.
В.-а. Рожественский. Все это я в первый раз слышу здесь на суде. Это новейшее учение, что нужно поднять бунт, вязать адмирала, выбросить его за борт, резать.
Пр. пов. Карабчевский. Следовательно вы считаете, что офицер, высказавшийся на военном совете против сдачи, исполнил свои обязанности, так как иных средств сопротивления у него не было?
В.-а. Рожественский. Я прежде всего должен высказать, что отвечать младшие офицеры не должны, раз закон считает ответчиком начальника. В этом смысле я считаю командующих эскадрами первыми и единственными виновниками. На суде должны поэтому фигурировать я и адм. Небогатов, а остальные не виноваты и сидят здесь на скамье подсудимых по недоразумению.
Пр. пов. Адамов. Желательно знать ваш взгляд на совет. На совет этот приглашаются все офицеры, спрашивают их мнения, считая, что ум хорошо, а два лучше, полагая, что кто-нибудь может подать гениальную мысль. Мнение спрашивают свободно, без риска за ответственность?
В.-а. Рожественский. Да.
Пр. пов. Адамов. Командир, желая знать о положении судна или одной из его частей, призывает на совет тех офицеров которые в курсе дела: старшего механика, старшего артиллериста и т. п. Так ли?
В.-а. Рожественский. Так, правильно.
Пр. пов. Адамов. Но совет не есть такое обязательное собрание, постановление которого адмирал должен исполнять?
В.-а. Рожественский. Нет.
Пр. пов. Адамов. Адмирал сохраняет за собой все прерогативы власти?
В.-а. Рожественский. Да.
Пр. пов. Адамов. Следовательно, отсюда можно вывести заключение, что командир или адмирал делает вывод и принимает решение на основании тех данных, которые сообщают офицеры?
В.-а. Рожественский. Совершенно верно.
Прокурор. Свидетель, вы сказали, что не помните всех своих приказов, но может быть вы припомните приказ от 26 апреля, изданный в предвидении близкого боя? Я позволю себе привести приблизительное его содержание - тогда вы его, вероятно, вспомните. «Японцы беспредельно преданы престолу и родине, не сносят бесчестья и умирают героями, но и мы клялись перед престолом Всевышнего. Господь укрепил дух наш, помог одолеть тяготы похода доселе беспримерного. Господь укрепит и десницу нашу, благословит исполнить завет Государев и кровью смыть горький стыд родины.»
В.-а. Рожественский. Да, такой приказ был.
Прокурор. Считали ли вы, свидетель, что командующий флотом вправе отменять законы и волю законодателя?
В.-а. Рожественский. Нет, не считал.
Прокурор. Так что статьи дисциплинарного и других наших уставов вы признавали для себя обязательными?
В.-а. Рожественский. Да, признавал.
Прокурор. Ст. 3 дисциплинарного устава вам, конечно, хорошо известна. Статья эта говорит, что при беспрекословном исполнении подчиненными приказаний начальника он один отвечает за последствия своего приказания, кроме лишь случаев в законе именно указанных. Вам известно, что по смыслу ст. 68 В.-М. У. о нак. подчиненные не только не обязаны, но не имеют права исполнять таких приказаний, коими им предписывается нарушить присягу и верность службы или совершить деяние явно преступное? Если бы вы, свидетель, отдали такое именно приказание, если бы подчиненные ваши видели, сознавали незаконность вашего приказания, обязаны ли они были по вашему мнению повиноваться вам или должны были бы следовать воле законодателя?
В.-а. Рожественский. Обязаны были исполнить мое приказание, так как подчиненные не могут оценить надлежащим образом всех соображений начальника.
Прокурор. Это ваше личное мнение?
В.-а. Рожественский. Да.
Присяжный поверенный Волькенштейн.
Пр. пов. Адамов. Я позволю себе для ясности видоизменить вопрос г. прокурора. Правильно ли я, адмирал, представляю себе ваш взгляд, как начальника? Вы требуете безусловного подчинения в силу того, что подчиненный не может оценить, законно ли или незаконно ваше приказание. Приказание может казаться незаконным, а в действительности быть вполне законным.
Председатель. Свидетель сказал…
Пр. пов. Адамов (прерывая). Г. Прокурор поставил вопрос так, как будто бы приказание адм. Небогатова противоречило закону. Я стараюсь доказать, что оно закону не противоречило.
В.-а. Рожественский. Позвольте задать вопрос г. прокурору. Если бы, напр., при отступлении под Ляояном, воинские части отказались отступать, они, по мнению г. прокурора, поступили бы правильно? Отступление могло ведь входить в дальнейшие планы главнокомандующего, а подчиненным оно могло казаться незаконным?
Молчание.
Председатель. Ответа на ваш вопрос не будет. [Во время судебного следствия стороны не имеют права вступать в споры и пререкания со свидетелями - примечание составителя.]
Пр. пов. Адамов. Вы полагаете, адмирал, что приведенный вами пример доказывает, что и незаконные на вид приказания должны исполняться подчиненными?
В.-а. Рожественский. Да.
Пр. пов. Адамов. Раз г. прокурор воспроизводит ваши приказы, то и я позволю себе воспроизвести ваши же слова. Не говорили ли вы, что русский народ ждет, что суд не только не разрушит своим приговором дисциплины, но и покажет, что нельзя карать людей невинных, лишь исполнивших приказание начальника?
В.-а. Рожественский. Да, это я говорил.
Пр. пов. Адамов. Прошу удержать в памяти знаменательные слова адмирала, доказывающие, что офицеры посажены на скамью подсудимых по одному недоразумению.
Пр. пов. Пеликан. Г. прокурор не ответил на вопрос свидетеля. Теперь мы в судопроизводстве встречаемся с большою новеллой - с возможностью широко расспрашивать подсудимых и давать им право голоса. Поэтому и в другом отношении не мешало бы г. прокурору идти на уступки и ответить на вопрос, раз он сам ссылается на 68 ст. В.-М. Уст. о нак.
Председатель. Оставьте этот вопрос: он может быть разработан только в заключительных прениях.
Пр. пов. Карабчевский. Г. прокурор процитировал здесь слова вашего приказа, где вы за несколько дней до сражения призываете к бодрости духа, говорите, что вы призываете смыть стыд родины кровью. Вероятно это было в тот момент, когда был взят Порт-Артур, Ляоян? Вы разумели, вероятно, наши поражения?
В.-а. Рожественский. Да.
Пр. пов. Карабчевский. Затем вы изволили сказать, что поражение 14 мая по своим размерам было неожиданно. Не можете ли сказать число погибших? Может быть потом вы имели сведения?
В.-а. Рожественский. Не могу сказать. Боюсь, что память мне изменяет, около 4000.
Пр. пов. Карабчевский. А всего сколько было под вашею командой? Вы говорили 13000?
В.-а. Рожественский. Да.
Пр. пов. Карабчевский. Таким образом, несмотря на все ваше желание, ни 14 мая, ни после вам не удалось кровью смыть стыд родины?
В.-а. Рожественский. Да.
Пр. пов. Карабчевский. Я не имею более вопросов.
Пр. пов. Аронсон. Если бы вы отдали приказание отступить или сдаться, но нашелся бы один мужественный офицер, который вопреки вашему приказанию стал бы увлекать команду не повиноваться вам, как бы вы поступили в таком случае?
В.-а. Рожественский. Я бы его застрелил.
Председатель. Более никто не имеет вопросов свидетелю?
Голоса. Нет.
Председатель. В таком случае я отпускаю свидетеля.
Источник: Отчет по делу о сдаче 15 мая 1905 года неприятелю судов отряда бывшего адмирала Небогатова. С.-Петербург, 1907 г. Стр. 273 - 286.