Записки на манжетах
Гренобль, исторический центр, восемь вечера. Темно, но тепло. Магазины закрыты, на панели тусуются в диком количестве всяческие деклассированные элементы.
Мы с коллегой идем довольно быстро, потому что очень хочется есть. Вылетели мы в два, то есть ели в последний раз еще до полудня, и желудок выражается не очень вежливо. Мальчик на отельной рецепции пометил нам нужные места кружочками, и мы тропим путь в поисках съестного.
Деклассированный элемент пытается аскать. Не получив желаемого, в основном отваливается, кто-то, явно в подпитии, разражается в наши спины проклятиями.
- Говорит - не понимаете по-французски, пойдите и утопитесь в сортире, - меланхолично переводит Йитка.
На небольшой площади у фонтана - десятка полтора бомжиков всех возрастов. Собак тоже десятка полтора; собаки, как тут водится, выглядят упитаннее и здоровее хозяев. Вообще собака у европейского бомжа - существо любимое и обихоженное, а он сам у себя самого - как когда.
- Ты посмотри, - очень тихо говорит Йитка. - Со Смихова их сюда согнали, что ли? - между собой мы говорим по-чешски.
(Смихов - район Праги, неприкаянного народу с собаками там и правда хватает).
От группы отделяется фигура в драной косухе с заклепками, с грязноватым, но внушительным ирокезом.
- Белла! - взывает он. - Белла! Итальяно?
На итальянку Йитка похожа еще меньше, чем я - она голубоглазая блондинка. Наученная питерскими цыганами, я закладываю вираж, Йитка же, отводя глаза, чтобы избежать контакта, вежливо отвечает:
- No.
- Вере ю фром? - на интернациональном пиджине продолжает допытываться фигура.
- From Czech republic, - так же индифферентно отвечает Йитка.
На секунду ирокез замирает, открыв рот и обнажив сильный некомплект зубов, после чего выпаливает:
- To snad ne, delate mi srandu, holky!!! (Не может быть, шутите, девушки!) - на чистейшем, пражского разлива чешском.
По-моему, я ушибла челюсть об асфальт.
Конечно, он получил небогатую евромелочь, которая у нас была. Сообщив, что уже восемь лет путешествует, выучил восемь языков, был в Бразилии и Африке, а сам, конечно же, из Праги - он галантно поцеловал нам руки, приложившись сперва губами, затем лбом, церемонно поклонился и исчез в гренобльской ночи.
А мы долго еще хохотали как ушибленные и повторяли "To snad ne!" (Не может быть!), пока принесенная еда в рекомендованном ресторанчике не заняла место предмета обсуждения.
Если вам случится навестить Гренобль - "Круглый стол", ОЧЕНЬ рекомендую. Тесно, очень вкусно, огромные (совершенно не французские) порции, очень прикольно, не безумно дорого. И очень вкусно - я уже говорила, да?
Мы с коллегой идем довольно быстро, потому что очень хочется есть. Вылетели мы в два, то есть ели в последний раз еще до полудня, и желудок выражается не очень вежливо. Мальчик на отельной рецепции пометил нам нужные места кружочками, и мы тропим путь в поисках съестного.
Деклассированный элемент пытается аскать. Не получив желаемого, в основном отваливается, кто-то, явно в подпитии, разражается в наши спины проклятиями.
- Говорит - не понимаете по-французски, пойдите и утопитесь в сортире, - меланхолично переводит Йитка.
На небольшой площади у фонтана - десятка полтора бомжиков всех возрастов. Собак тоже десятка полтора; собаки, как тут водится, выглядят упитаннее и здоровее хозяев. Вообще собака у европейского бомжа - существо любимое и обихоженное, а он сам у себя самого - как когда.
- Ты посмотри, - очень тихо говорит Йитка. - Со Смихова их сюда согнали, что ли? - между собой мы говорим по-чешски.
(Смихов - район Праги, неприкаянного народу с собаками там и правда хватает).
От группы отделяется фигура в драной косухе с заклепками, с грязноватым, но внушительным ирокезом.
- Белла! - взывает он. - Белла! Итальяно?
На итальянку Йитка похожа еще меньше, чем я - она голубоглазая блондинка. Наученная питерскими цыганами, я закладываю вираж, Йитка же, отводя глаза, чтобы избежать контакта, вежливо отвечает:
- No.
- Вере ю фром? - на интернациональном пиджине продолжает допытываться фигура.
- From Czech republic, - так же индифферентно отвечает Йитка.
На секунду ирокез замирает, открыв рот и обнажив сильный некомплект зубов, после чего выпаливает:
- To snad ne, delate mi srandu, holky!!! (Не может быть, шутите, девушки!) - на чистейшем, пражского разлива чешском.
По-моему, я ушибла челюсть об асфальт.
Конечно, он получил небогатую евромелочь, которая у нас была. Сообщив, что уже восемь лет путешествует, выучил восемь языков, был в Бразилии и Африке, а сам, конечно же, из Праги - он галантно поцеловал нам руки, приложившись сперва губами, затем лбом, церемонно поклонился и исчез в гренобльской ночи.
А мы долго еще хохотали как ушибленные и повторяли "To snad ne!" (Не может быть!), пока принесенная еда в рекомендованном ресторанчике не заняла место предмета обсуждения.
Если вам случится навестить Гренобль - "Круглый стол", ОЧЕНЬ рекомендую. Тесно, очень вкусно, огромные (совершенно не французские) порции, очень прикольно, не безумно дорого. И очень вкусно - я уже говорила, да?