Связь времен
Поскольку я нынче много времени провожу во Франкфурте - вот и сейчас, извините за неровный почерк - то со мной тут то и дело приключается разное.
Месяца два назад солнечным вечером бегу я себе по берегу Майна. Солнышко, народ гуляет, валяется на травке. Ходят толстые гуси и казарки, никого не боятся, лезут под ноги. Народ гриль устраивает в специальныз жаровенках,еда всякая, хлебушек - вот гуси и отираются рядышком, заглядывают под локоть умильно. По реке академические гребцы гребут, рулевые кричат - айнс, цвай, дррррай! Такая вся из себя Германия вокруг. И я бегу, вся из себя, дышу, музыка в ушах, случайные какие-то песенки.
И вот в какой-то момент бегу я, утирая пот со лба, прямо в синеву над Майном, к белому паруснику и ловким силуэтам лодок. И понимаю, что в ушах у меня тут, на берегу Майна, поет Офра Хаза: "Ам Израиль хай!"
И то.
***
А сейчас я сижу в своем апартменте в апартмент-отеле "Парагон", что напротив франкфуртского ипподрома. Только что переехала из одного номера в другой. И смотрю "Пять вечеров". И пью шампанское, в одну морду, и заедаю соленым арахисом. И смотрю эти коммуналки, и соседей, и все прочие радости. И думаю, кто бы мне сказал в мои пятнадцать лет, что буду я сидеть в Германии, весь день говорить по-английски, а вечером, в расслабон, пить брют "Фюрст фон Меттерних" (тут сказали бы "Меттернишь") и заедать арахисом. И смотреть кино с коммуналками.
Тут возникает потребность сбить пафос. Слава богу, далеко ходить не надо, достаточно объяснить, откуда у меня мерзавчик игристого и арахис, а также почему я сменила комнату за три дня до вылета домой.
Шампанское мне выдали в качестве компенсации за докучавших мне гостей. Гостей было два. Первого я встретила, выходя их душа в воскресенье вечером. Он уже уходил. Он даже уже вышел за дверь, но отпустить его без приветствия я не могла, и потому распахнула, полуголая, дверь, и гостя поприветствовала. От излияния моих теплых чувств, выраженных посредством кроссовка, несчастный гость скончался. Труп его остался за дверью и был унесен утренней уборкой, что помешало мне его предъявить утром на ресепшене.
Зато второй гость, видимо, решил, что я эколог, и у меня еще осталось, поэтому без стеснения шествовал по стене ванной комнаты. Кроссовок и тут не сплоховал.
А мне говорили, что тараканы вымерли по всему миру. Видимо, Франкфурт особняком стоит.
Так что я сижу посреди Европы, смотрю кино про коммуналки и пью шампанское за упокой тараканьей души.
От себя не убежишь.
Месяца два назад солнечным вечером бегу я себе по берегу Майна. Солнышко, народ гуляет, валяется на травке. Ходят толстые гуси и казарки, никого не боятся, лезут под ноги. Народ гриль устраивает в специальныз жаровенках,еда всякая, хлебушек - вот гуси и отираются рядышком, заглядывают под локоть умильно. По реке академические гребцы гребут, рулевые кричат - айнс, цвай, дррррай! Такая вся из себя Германия вокруг. И я бегу, вся из себя, дышу, музыка в ушах, случайные какие-то песенки.
И вот в какой-то момент бегу я, утирая пот со лба, прямо в синеву над Майном, к белому паруснику и ловким силуэтам лодок. И понимаю, что в ушах у меня тут, на берегу Майна, поет Офра Хаза: "Ам Израиль хай!"
И то.
***
А сейчас я сижу в своем апартменте в апартмент-отеле "Парагон", что напротив франкфуртского ипподрома. Только что переехала из одного номера в другой. И смотрю "Пять вечеров". И пью шампанское, в одну морду, и заедаю соленым арахисом. И смотрю эти коммуналки, и соседей, и все прочие радости. И думаю, кто бы мне сказал в мои пятнадцать лет, что буду я сидеть в Германии, весь день говорить по-английски, а вечером, в расслабон, пить брют "Фюрст фон Меттерних" (тут сказали бы "Меттернишь") и заедать арахисом. И смотреть кино с коммуналками.
Тут возникает потребность сбить пафос. Слава богу, далеко ходить не надо, достаточно объяснить, откуда у меня мерзавчик игристого и арахис, а также почему я сменила комнату за три дня до вылета домой.
Шампанское мне выдали в качестве компенсации за докучавших мне гостей. Гостей было два. Первого я встретила, выходя их душа в воскресенье вечером. Он уже уходил. Он даже уже вышел за дверь, но отпустить его без приветствия я не могла, и потому распахнула, полуголая, дверь, и гостя поприветствовала. От излияния моих теплых чувств, выраженных посредством кроссовка, несчастный гость скончался. Труп его остался за дверью и был унесен утренней уборкой, что помешало мне его предъявить утром на ресепшене.
Зато второй гость, видимо, решил, что я эколог, и у меня еще осталось, поэтому без стеснения шествовал по стене ванной комнаты. Кроссовок и тут не сплоховал.
А мне говорили, что тараканы вымерли по всему миру. Видимо, Франкфурт особняком стоит.
Так что я сижу посреди Европы, смотрю кино про коммуналки и пью шампанское за упокой тараканьей души.
От себя не убежишь.