Авантюрная сономания
Сонных дел мастер Кобб (Леонардо Ди Каприо) и его услужливо верный по неизвестным причинам помощник Артур (Джозеф Гордон-Левитт) занимаются экстравагантной работой, - своего рода сонной пенетрацией, - они проникают в головы спящих людей и извлекают из подсознания важную информацию. Когда-то по вине Кобба - с виду тяжелого невротика со стажем - произошел один неприятный инцидент с его женой Молл (Марион Котийяр), из-за которого доступ в Америку к прекрасным, резвящимся на палисаднике детям закрыт, а жена преследует страдающего мужа в кошмарах. В каждом сне внутренний демон Кобба Молл накидывается на первого попавшегося под руку с ножом, и в целом, выглядит довольно пугающе. А так как первым попавшимся под руку оказывается обычно Артур, успех многих операций оказывается под большим вопросом. Диагноз только один - профнепригодность. Но неожиданно от очень влиятельного бизнесмена (Кен Ватанабе) поступает предложение, от которого может отказаться только Перельман - он обещает открыть Коббу въезд в Америку. За небольшое дельце. Необходимо проникнуть в голову другого бизнесмена (Киллиан Мёрфи), но не украсть, а внушить идею. Задача настолько непростая, что Кобб набирает целую Зондер-команду из архитектора (Эллен Пейдж), имитатора (Том Харди) и специалиста по снотворным и готовится к встрече с детишками.
«Матрица», когда-то обаятельно открывшая эпоху нулевых, произвела в свое время настоящий переворот в жанре sci-fi, и застоявшемся болоте голливудских боевиков. Обилие эффектных экшен-сцен, рубленые диалоги, безумно красивое slo-mo, актуальная как никогда мифология (человечество переживало технократическую революцию - мобильные и интернет только-только начали приобретать популярность) и классический сюжет об избранности обычного человека. Всё это не могло оставить равнодушным, это было подлинное открытие, сравнимое по резонансу, может быть, с созданием атомной бомбы. Вопрос был в том, что можно создать после этого?
В свою очередь «Начало», снятое, пожалуй, главным голливудским режиссером нулевых, можно воспринимать как фильм, соответственно эту эпоху закрывающий, ставший ее многозначным символом. В основе сюжета - мало кого интересующая борьба мировых корпораций, героя мучает не будущее человечества, а скорее собственное прошлое, технократия отодвинута куда-то на самый задний план, а на переднем - исключительно самокопание, в чем-то повторяющее смысл последнего десятилетия в кинематографе, основанном на переосмыслении старых сюжетов, многочисленных римейков, отсылок к прошлому, будничном, как отношение героев к происходящему. Две идеи, придуманные Ноланом: что можно проникать в чужие сны и что каждое действие в реальности приводит к каким-то последствиям во сне, - обыграны как нечто само собой разумеющееся, блестяще, как все, что делает Нолан, но без изюминки, без ощущения непередаваемого восторга.
Кристофер Нолан, наверное, как никто другой сегодня, умеет нанизывать сложные сюжетные конструкции на идейный костяк, он прекрасно чувствует, как правильно создавать драматургическое напряжение, но единственным усвоенным способом кинопроизводства для него остается только один - выкручивание рубильников напряжения и наращивание сюжетных конструкций до максимума, до тех пор пока не лопнут лампочки и не разорвутся барабанные перепонки. Это действительно очень эффектно. Но воспринимать это на полном серьезе как единственно работающий художественный метод несколько наивно.
Возможно, наивно требовать от голливудского блокбастера чего-то большего, но, видя, как Леонардо Ди Каприо в очередной раз изнывает, кривя лицом и усиленно борясь с собой, от неразрешенного чувства вины, хочется, чтобы нулевые, со своими стерильными, полыми стандартами, наконец-то закончились. И началось что-то действительно новое.
«Матрица», когда-то обаятельно открывшая эпоху нулевых, произвела в свое время настоящий переворот в жанре sci-fi, и застоявшемся болоте голливудских боевиков. Обилие эффектных экшен-сцен, рубленые диалоги, безумно красивое slo-mo, актуальная как никогда мифология (человечество переживало технократическую революцию - мобильные и интернет только-только начали приобретать популярность) и классический сюжет об избранности обычного человека. Всё это не могло оставить равнодушным, это было подлинное открытие, сравнимое по резонансу, может быть, с созданием атомной бомбы. Вопрос был в том, что можно создать после этого?
В свою очередь «Начало», снятое, пожалуй, главным голливудским режиссером нулевых, можно воспринимать как фильм, соответственно эту эпоху закрывающий, ставший ее многозначным символом. В основе сюжета - мало кого интересующая борьба мировых корпораций, героя мучает не будущее человечества, а скорее собственное прошлое, технократия отодвинута куда-то на самый задний план, а на переднем - исключительно самокопание, в чем-то повторяющее смысл последнего десятилетия в кинематографе, основанном на переосмыслении старых сюжетов, многочисленных римейков, отсылок к прошлому, будничном, как отношение героев к происходящему. Две идеи, придуманные Ноланом: что можно проникать в чужие сны и что каждое действие в реальности приводит к каким-то последствиям во сне, - обыграны как нечто само собой разумеющееся, блестяще, как все, что делает Нолан, но без изюминки, без ощущения непередаваемого восторга.
Кристофер Нолан, наверное, как никто другой сегодня, умеет нанизывать сложные сюжетные конструкции на идейный костяк, он прекрасно чувствует, как правильно создавать драматургическое напряжение, но единственным усвоенным способом кинопроизводства для него остается только один - выкручивание рубильников напряжения и наращивание сюжетных конструкций до максимума, до тех пор пока не лопнут лампочки и не разорвутся барабанные перепонки. Это действительно очень эффектно. Но воспринимать это на полном серьезе как единственно работающий художественный метод несколько наивно.
Возможно, наивно требовать от голливудского блокбастера чего-то большего, но, видя, как Леонардо Ди Каприо в очередной раз изнывает, кривя лицом и усиленно борясь с собой, от неразрешенного чувства вины, хочется, чтобы нулевые, со своими стерильными, полыми стандартами, наконец-то закончились. И началось что-то действительно новое.