Нейроны оживились
Читаю тут продолжение воспоминаний товарища Селиванова в записи Шурыгина и Брежнева на http://zavtra.ru/cgi//veil//data/zavtra/04/529/31.html. А мысли опять витают далеко. Вот о блокаде вспомнилось. Видимо очередной круглый юбилей навеял.
Ольга Берггольц: "И Ленинград щадил Родину, мы долго ничего не говорили о боли, которую испытывали, скрывали свое изнеможение, преуменьшали свои пытки..."
Или Конецкий, который Виктор: "Мало кто знает, что детьми тогда считались только существа младше двенадцати лет. После этого рубежа существо превращалось в иждивенца, то есть вполне взрослого дармоеда, и начинало получать знаменитые 125 граммов.
Страшно-нелепое обрушивалось на матерей, когда проклятые двенадцать лет наступали в зиму 1941-1942 года и детеныш разом переходил на половинный паек. Тогда мать начинала отдавать ему все до последней крошки, погибала и, естественно, вслед за ней отправлялся иждивенец.
Мне повезло. К 22 июня мне исполнилось 12 лет и 16 дней. Так что в блокаду я попал готовым дармоедом и в силу этого, возможно, и выжил: не было "перепада давлений".
В 1943 году на вопрос Александра Верта, почему Ленинград выстоял, художник Серов ответил, мол чувство локтя помогло. На что Верт с британским юмором оценил: "Это было характерно и для Англии. Никогда англичане не были так любезны друг с другом, как в зиму бомбежек".
Так вот я о чем. Я хочу, чтобы все ЖЖские "троцкисты", "иудаисты", мудисты и прочие мудраки знали. Той жуткой зимой 1941-1942 года Никольский собор Ленинграда работал. В нем шли службы, которые не прекращались и во время обстрелов. И немцы это знали и лупили по прекрасному ориентиру -- знаменитой колокольне собора.
Ольга Берггольц: "И Ленинград щадил Родину, мы долго ничего не говорили о боли, которую испытывали, скрывали свое изнеможение, преуменьшали свои пытки..."
Или Конецкий, который Виктор: "Мало кто знает, что детьми тогда считались только существа младше двенадцати лет. После этого рубежа существо превращалось в иждивенца, то есть вполне взрослого дармоеда, и начинало получать знаменитые 125 граммов.
Страшно-нелепое обрушивалось на матерей, когда проклятые двенадцать лет наступали в зиму 1941-1942 года и детеныш разом переходил на половинный паек. Тогда мать начинала отдавать ему все до последней крошки, погибала и, естественно, вслед за ней отправлялся иждивенец.
Мне повезло. К 22 июня мне исполнилось 12 лет и 16 дней. Так что в блокаду я попал готовым дармоедом и в силу этого, возможно, и выжил: не было "перепада давлений".
В 1943 году на вопрос Александра Верта, почему Ленинград выстоял, художник Серов ответил, мол чувство локтя помогло. На что Верт с британским юмором оценил: "Это было характерно и для Англии. Никогда англичане не были так любезны друг с другом, как в зиму бомбежек".
Так вот я о чем. Я хочу, чтобы все ЖЖские "троцкисты", "иудаисты", мудисты и прочие мудраки знали. Той жуткой зимой 1941-1942 года Никольский собор Ленинграда работал. В нем шли службы, которые не прекращались и во время обстрелов. И немцы это знали и лупили по прекрасному ориентиру -- знаменитой колокольне собора.