Нейроны оживились
Прочитал первую часть воспоминаний товарища Селиванова в записи Шурыгина и Брежнева на http://zavtra.ru/cgi//veil//data/zavtra/04/528/61.html. Хорошо рассказывает. Живо так. И вспомнился почему-то мне школьный военрук, покойный подполковник Василий Маркович Приступа.
Классный был мужик. Комиссовали его после того, как в Пактии Ми-8-ой душманы (враги) сбили. Человек восемь тогда накрылось, а двое - подполковник и один из пилотов -- несколько часов раненые отстреливались, пока всех - живых и мертвых -- оттуда не вытащили.
От этого случая у Василия Марковича осталась на память склеенная из мелких осколков нога, которую он иногда по пиани нам, будущим защитникам Родины, показывал. Жутковатое зрелище.
Пил он сильно. Трезвым его можно было только во время уроков видеть. Нам, своим ученикам, Приступа доверял. И учил на совесть.
Еще у военрука был гараж, в котором стояла новенькая 24-ая «Волга». Сам он не ездил, но каждому желающему, у кого права были, выписывал доверенность. Одноклассник мой, также покойный ныне Вовка Старченко этим пользовался. Все пэтэушницы были от Вовки на «Волге» без ума.
Правда, потом Вовка проштрафился - он зачем-то угнал прямо от остановки на улице Композиторов рейсовый «Икарус-кишку», который уложил в кювет в аккурат у поста ГАИ на Выборгском шоссе. Василий Маркович его за это в воспитательных целях доверенности лишил. А Вовка получил год условно. Это было году в 1986, кажется.
Уже после армии, году в 1990-91, надумал я издавать военно-исторический журнал. Ничего из этой затеи по бедности не вышло, но кое-какие рукописи до сих пор остались. В частности, воспоминания подполковника Приступы о том, как он помогал защищать социализм ангольским товарищам. Были к ним и фотографии, да что-то вот потерялись в моих развалах. А собственноручные воспоминания подполковника я на этой неделе случайно нашел. Были они почему-то вложены в «Историческую морфологию древнегреческого языка» Шантрена.
Еще вспомнился попугай, который жил у Василия Марковича в квартире. Подполковник привез его из Анголы. Попугай был огромный. Размером с гарпию. И постоянно громко матерился. Отзывался на кличку «Пиздюк». Василия Марковича он не пережил. Когда у того не выдержало сердце, птица от тоски померла.
Странно, но сердце было причиной смерти и Вовки Старченко.
Василий Маркович Приступа
Поворот судьбы (Стилистика автора сохранена)
О своей предстоящей новой работе в качестве советника я знал. Знал, потому что прошел тщательное медицинское освидетельствование на предмет годности к службе в странах с жарким и влажным климатом. Пришлось заполнять массу разных анкет.
Кроме того, я попал в среду неперспективных офицеров по возрасту (угораздило меня родиться на один год раньше требуемого срока). Хотя я был полон сил, закончил Военную Академию, имел хорошую теоретическую подготовку, практический опыт и огромное желание работать в войсках. Так что я мог бы командовать не только полком, но и дивизией, однако абсурдное решение и установка Москвы спутала все карты.
Поэтому, смирившись со своей так называемой неперспективной судьбой, я, в принципе, был готов ехать хоть к черту на кулички.
Приказ на убытие к новому месту службы поступил как гром с ясного неба: «Завтра быть в Москве по такому-то адресу с последующим убытием».
В Москве было объявлено, что мы летим в Анголу в качестве военных советников военных округов. Получив тщательный инструктаж, массу напутствий (нужных и ненужных), сделав уколы от всех африканских болезней, мы вылетели.
Полет был долгим и изнурительным с несколькими промежуточными посадками. В Луанду, столицу Анголы, мы прилетели днем, поэтому первое впечатление сложилось сразу по прибытии. Повсюду чувствовалась послевоенная разруха и совсем непонятное поведение людей. Абсолютное спокойствие, граничащее с безразличием ко всему происходящему.
Управление главного военного советника уже было на месте, поэтому нас сразу распределили по военным округам и, получив более детальный инструктаж, мы разъехались к новым местам службы. Я был назначен советником командующего военным округом в провинции Кабинда, и естественно, старшим группы наших офицеров. И тут я понял, насколько огромная ответственность легла на меня. Ведь там, куда мы летели, до сих пор не ступала нога советского человека, и по каждому нашему шагу, нашему поступку, местные жители, ангольские воины, будут судить о наших советских людях, о нашей стране.
На месте нас ждали. Ждали ангольцы и кубинцы, которые уже там были. Ангольские товарищи прямо говорили, что с прибытием военных советников из СССР, сразу пойдет более солидная помощь как создаваемым Вооруженным силам ФАПЛА, так и стране в целом. И они не ошиблись.
Первые 2-3 дня ушли на знакомство с руководством Военного округа и командованием кубинской части, обмен сувенирами, различными угощениями (очень скромными), ознакомительными поездками по городу и окрестностям его.
Должен сказать, что к моменту нашего прибытия армии как таковой в округе не было. Были вооруженные группы типа рот и батальонов, которые постоянно находились в движении, ведя вооруженные стычки с бандами ФЛЭК (Фронт освобождения Кабинды). Централизованное управление этими партизанскими группами было слабое, средства связи отсутствовали и, естественно, сразу разобраться в обстановке и принять какое-то кардинальное решение было просто невозможно.
Но у ангольцев была твердая вера в победу, исключительная вера и преданность президенту Республики Нето, а, кроме того, надежная поддержка кубинских войск, находящихся в округе, да и во всей стране.
Ангольцы и кубинцы отнеслись к нам, советским офицерам, очень доброжелательно и с пониманием тех задач, которые стояли перед нами, руководством Военного округа.
А задача была непростая и, на первый взгляд, неразрешимая. Необходимо было в кратчайшие сроки из неграмотных, разрозненных партизанских вооруженных групп сформировать кадровые части и подразделения, подобрать более-менее грамотных командиров всех звеньев, организовать боевую и политическую подготовку, научить людей читать и писать, вооружить личный состав согласно штатному расписанию. Кроме того, постоянно досаждали банды ФЛЭК, с которыми подразделениям ФАПЛА надо было вести борьбу.
На территории Военного округа была небольшая колония США, которая занималась добычей нефти в прибрежных водах Атлантического океана. Естественно, она нуждалась в защите от вооруженных нападений банд, поскольку американцы за добытую нефть значительно пополняли тощую казну Республики Ангола. В этих непростых условиях нашей небольшой группе советских офицеров предстояло работать.
Отсутствие элементарных знаний в области дипломатии, а также опыта работы в роли военных советников, зачастую не давало желаемых результатов в нашей работе.
Приходилось буквально идти наощупь, продумывать каждую деталь своего решения и, естественно, совета своему подсоветному. Мешали тяжелые климатические условия (жара до +50 градусов Цельсия), множество разных москитов, укус которых вызывал различные заболевания (особенно опасна малярия, которой переболели почти все наши товарищи).
Большую помощь в решении всех задач оказали кубинские товарищи. Хочу особо подчеркнуть, что все они относились к нам по-братски, готовые поделиться последней фляжкой воды, последним куском хлеба. Мы, со своей стороны, отвечали взаимностью. Кубинцы привозили подсоветных офицеров округа в свои подразделения, очень кропотливо рассказывали им, что такое взвод или рота, объясняли каждую должность в подразделении.
Хотя и с большими потугами дело сдвинулось. Худо-бедно в течение одного года части округа были сформированы, вооружены, подобраны и расставлены по должностям командиры и политсостав. В округе была организована школа по подготовке сержантов, где преподавали кубинские офицеры и сержанты. Организованы вечерние школы, типа ликбезов, где кубинские товарищи учили ангольцев грамоте.
А вот с боевой подготовкой дело обстояло из рук вон плохо. Подразделения ФАПЛА боевую учебу встретили в штыки. Единственный предмет, который они безропотно приняли, - боевая стрельба. Остальные предметы боевой учебы они признавать не желали, считая, что они ни к чему. В них настолько вселился дух партизанского образа жизни, что на первых порах что-то сделать по наведению уставного порядка, приучить к элементарному распорядку дня оказалось невозможным.
На протяжении двух лет работы не было случая, чтобы руководство округа не приняло каких-либо рекомендаций или советов. Со всем оно соглашалось, но, не понимая в деталях того или иного вопроса, ангольцы стеснялись спросить или уточнить. Тем самым, они тщательно оберегали свой авторитет и авторитет своих подчиненных. А это зачастую приводило к тому, что наши рекомендации просто повисали в воздухе. При повторном уточнении о выполнении рекомендаций ангольцы в очень доброжелательном тоне отвечали, что вопрос решается, и уже имеются положительные результаты. Фактически же ничего не сдвигалось с места.
Нам же приходилось наши сложные рекомендации дробить по частям и кропотливо, день за днем внедрять их в жизнь.
Как правило, хотя ангольцы и любознательны, что-то спросить они не решались, а если решались, то в исключительных случаях. Был такой забавный случай. Приезжает ко мне ночью командующий округом и говорит, что имеет очень секретный разговор. Я, конечно, насторожился - не пахнет ли опять войной, хотя обстановка в это время на севере страны и на территории округа несколько стабилизировалась.
И вот командующий округом говорит, что получил приказ срочно сформировать пограничный батальон и сосредоточить его на границе с Заиром. И ему совершенно непонятно, что такое граница, и для чего нужно охранять эту границу. Надо, говорил он, защищать страну, а ни какую-то границу. И какая может быть граница в Африке, говорит он, если Африка есть Африка. И т.д. и т.п.
Мне пришлось очень кропотливо объяснять, что такое граница, для чего она, какими силами должна охраняться. Пришлось затронуть ряд организационных вопросов, применительно к местным условиям.
Беседа наша длилась всю ночь, а утром закипела работа по формированию пограничного батальона. Надо иметь в виду, что на границе мог служить только солдат уроженец данной провинции. Военнослужащие, призванные из других провинций от службы на границе просто отказывались.
Я с благодарностью вспомнил своих старших командиров в Союзе, которые в свое время предоставили мне возможность служить в части, дислоцируемой в приграничной полосе. Там я имел тесный контакт с нашими советскими пограничниками, и кое-чему научился у них. Вот тут-то и пригодилась мне эта наука.
Конечно, с ангольскими пограничниками случались странные, на первый взгляд, случаи. Однажды мы с командующим округа нанесли визит в пограничный батальон. Командующий хранил олимпийское спокойствие. Я же был буквально шокирован увиденным. Был какой-то местный праздник. А ангольцы очень любят праздники, они за время партизанской войны просто соскучились по ним. Личный состав батальона был в сборе. Столько же в его расположении было посторонних лиц. У каждого была бутылка с пальмовым соком (крепость 16-18 градусов). На вопрос, что это за посторонние люди, ангольцы объяснили, что это их братья из Заира, которые пришли поздравить их с праздником. Причем не без гордости заявили, что в Африке все народы должны быть братья. Такая граница была в то время в Анголе.
Набирали на военную службу и женщин, в основном участников партизанской борьбы. Как правило, они проходили службу в штабах и военных госпиталях.
Состояние воинской дисциплины носило своеобразный характер. На первый взгляд среди личного состава царило панибратство и неисполнительность. Объяснялось это тем, что у ангольских товарищей очень уважительное отношение друг к другу, каждый военнослужащий считает за честь служить стране и президенту. Приказ командира для подчиненного является законом и выполняется неукоснительно. Правда, сроки выполнения приказа растягиваются. Так, считается, что днем, когда стоит сильная жара, человек должен отдохнуть, а потому в это время распоряжения и приказы просто не отдаются.
Срок нашей службы подошел к концу. Расставание было очень трогательным. Было произнесено много теплых слов и пожеланий с обеих сторон. Ангольские товарищи выразили признательность нашим офицерам за помощь в строительстве Вооруженных сил ФАПЛА. За период службы у нас появилось много друзей из числа кубинских и ангольских офицеров. Вместе мы вспомнили погибших за дело революции, а также простились с хотя и бедной, но гостеприимной провинцией Кабинда, омываемой ласковыми водами Атлантического океана.
Впереди нас ждала Родина. По ней мы так соскучились, что когда сошли с трапа самолета в Москве, замерли и стали долго и с наслаждением дышать родным воздухом. И долго не могли надышаться.
Классный был мужик. Комиссовали его после того, как в Пактии Ми-8-ой душманы (враги) сбили. Человек восемь тогда накрылось, а двое - подполковник и один из пилотов -- несколько часов раненые отстреливались, пока всех - живых и мертвых -- оттуда не вытащили.
От этого случая у Василия Марковича осталась на память склеенная из мелких осколков нога, которую он иногда по пиани нам, будущим защитникам Родины, показывал. Жутковатое зрелище.
Пил он сильно. Трезвым его можно было только во время уроков видеть. Нам, своим ученикам, Приступа доверял. И учил на совесть.
Еще у военрука был гараж, в котором стояла новенькая 24-ая «Волга». Сам он не ездил, но каждому желающему, у кого права были, выписывал доверенность. Одноклассник мой, также покойный ныне Вовка Старченко этим пользовался. Все пэтэушницы были от Вовки на «Волге» без ума.
Правда, потом Вовка проштрафился - он зачем-то угнал прямо от остановки на улице Композиторов рейсовый «Икарус-кишку», который уложил в кювет в аккурат у поста ГАИ на Выборгском шоссе. Василий Маркович его за это в воспитательных целях доверенности лишил. А Вовка получил год условно. Это было году в 1986, кажется.
Уже после армии, году в 1990-91, надумал я издавать военно-исторический журнал. Ничего из этой затеи по бедности не вышло, но кое-какие рукописи до сих пор остались. В частности, воспоминания подполковника Приступы о том, как он помогал защищать социализм ангольским товарищам. Были к ним и фотографии, да что-то вот потерялись в моих развалах. А собственноручные воспоминания подполковника я на этой неделе случайно нашел. Были они почему-то вложены в «Историческую морфологию древнегреческого языка» Шантрена.
Еще вспомнился попугай, который жил у Василия Марковича в квартире. Подполковник привез его из Анголы. Попугай был огромный. Размером с гарпию. И постоянно громко матерился. Отзывался на кличку «Пиздюк». Василия Марковича он не пережил. Когда у того не выдержало сердце, птица от тоски померла.
Странно, но сердце было причиной смерти и Вовки Старченко.
Василий Маркович Приступа
Поворот судьбы (Стилистика автора сохранена)
О своей предстоящей новой работе в качестве советника я знал. Знал, потому что прошел тщательное медицинское освидетельствование на предмет годности к службе в странах с жарким и влажным климатом. Пришлось заполнять массу разных анкет.
Кроме того, я попал в среду неперспективных офицеров по возрасту (угораздило меня родиться на один год раньше требуемого срока). Хотя я был полон сил, закончил Военную Академию, имел хорошую теоретическую подготовку, практический опыт и огромное желание работать в войсках. Так что я мог бы командовать не только полком, но и дивизией, однако абсурдное решение и установка Москвы спутала все карты.
Поэтому, смирившись со своей так называемой неперспективной судьбой, я, в принципе, был готов ехать хоть к черту на кулички.
Приказ на убытие к новому месту службы поступил как гром с ясного неба: «Завтра быть в Москве по такому-то адресу с последующим убытием».
В Москве было объявлено, что мы летим в Анголу в качестве военных советников военных округов. Получив тщательный инструктаж, массу напутствий (нужных и ненужных), сделав уколы от всех африканских болезней, мы вылетели.
Полет был долгим и изнурительным с несколькими промежуточными посадками. В Луанду, столицу Анголы, мы прилетели днем, поэтому первое впечатление сложилось сразу по прибытии. Повсюду чувствовалась послевоенная разруха и совсем непонятное поведение людей. Абсолютное спокойствие, граничащее с безразличием ко всему происходящему.
Управление главного военного советника уже было на месте, поэтому нас сразу распределили по военным округам и, получив более детальный инструктаж, мы разъехались к новым местам службы. Я был назначен советником командующего военным округом в провинции Кабинда, и естественно, старшим группы наших офицеров. И тут я понял, насколько огромная ответственность легла на меня. Ведь там, куда мы летели, до сих пор не ступала нога советского человека, и по каждому нашему шагу, нашему поступку, местные жители, ангольские воины, будут судить о наших советских людях, о нашей стране.
На месте нас ждали. Ждали ангольцы и кубинцы, которые уже там были. Ангольские товарищи прямо говорили, что с прибытием военных советников из СССР, сразу пойдет более солидная помощь как создаваемым Вооруженным силам ФАПЛА, так и стране в целом. И они не ошиблись.
Первые 2-3 дня ушли на знакомство с руководством Военного округа и командованием кубинской части, обмен сувенирами, различными угощениями (очень скромными), ознакомительными поездками по городу и окрестностям его.
Должен сказать, что к моменту нашего прибытия армии как таковой в округе не было. Были вооруженные группы типа рот и батальонов, которые постоянно находились в движении, ведя вооруженные стычки с бандами ФЛЭК (Фронт освобождения Кабинды). Централизованное управление этими партизанскими группами было слабое, средства связи отсутствовали и, естественно, сразу разобраться в обстановке и принять какое-то кардинальное решение было просто невозможно.
Но у ангольцев была твердая вера в победу, исключительная вера и преданность президенту Республики Нето, а, кроме того, надежная поддержка кубинских войск, находящихся в округе, да и во всей стране.
Ангольцы и кубинцы отнеслись к нам, советским офицерам, очень доброжелательно и с пониманием тех задач, которые стояли перед нами, руководством Военного округа.
А задача была непростая и, на первый взгляд, неразрешимая. Необходимо было в кратчайшие сроки из неграмотных, разрозненных партизанских вооруженных групп сформировать кадровые части и подразделения, подобрать более-менее грамотных командиров всех звеньев, организовать боевую и политическую подготовку, научить людей читать и писать, вооружить личный состав согласно штатному расписанию. Кроме того, постоянно досаждали банды ФЛЭК, с которыми подразделениям ФАПЛА надо было вести борьбу.
На территории Военного округа была небольшая колония США, которая занималась добычей нефти в прибрежных водах Атлантического океана. Естественно, она нуждалась в защите от вооруженных нападений банд, поскольку американцы за добытую нефть значительно пополняли тощую казну Республики Ангола. В этих непростых условиях нашей небольшой группе советских офицеров предстояло работать.
Отсутствие элементарных знаний в области дипломатии, а также опыта работы в роли военных советников, зачастую не давало желаемых результатов в нашей работе.
Приходилось буквально идти наощупь, продумывать каждую деталь своего решения и, естественно, совета своему подсоветному. Мешали тяжелые климатические условия (жара до +50 градусов Цельсия), множество разных москитов, укус которых вызывал различные заболевания (особенно опасна малярия, которой переболели почти все наши товарищи).
Большую помощь в решении всех задач оказали кубинские товарищи. Хочу особо подчеркнуть, что все они относились к нам по-братски, готовые поделиться последней фляжкой воды, последним куском хлеба. Мы, со своей стороны, отвечали взаимностью. Кубинцы привозили подсоветных офицеров округа в свои подразделения, очень кропотливо рассказывали им, что такое взвод или рота, объясняли каждую должность в подразделении.
Хотя и с большими потугами дело сдвинулось. Худо-бедно в течение одного года части округа были сформированы, вооружены, подобраны и расставлены по должностям командиры и политсостав. В округе была организована школа по подготовке сержантов, где преподавали кубинские офицеры и сержанты. Организованы вечерние школы, типа ликбезов, где кубинские товарищи учили ангольцев грамоте.
А вот с боевой подготовкой дело обстояло из рук вон плохо. Подразделения ФАПЛА боевую учебу встретили в штыки. Единственный предмет, который они безропотно приняли, - боевая стрельба. Остальные предметы боевой учебы они признавать не желали, считая, что они ни к чему. В них настолько вселился дух партизанского образа жизни, что на первых порах что-то сделать по наведению уставного порядка, приучить к элементарному распорядку дня оказалось невозможным.
На протяжении двух лет работы не было случая, чтобы руководство округа не приняло каких-либо рекомендаций или советов. Со всем оно соглашалось, но, не понимая в деталях того или иного вопроса, ангольцы стеснялись спросить или уточнить. Тем самым, они тщательно оберегали свой авторитет и авторитет своих подчиненных. А это зачастую приводило к тому, что наши рекомендации просто повисали в воздухе. При повторном уточнении о выполнении рекомендаций ангольцы в очень доброжелательном тоне отвечали, что вопрос решается, и уже имеются положительные результаты. Фактически же ничего не сдвигалось с места.
Нам же приходилось наши сложные рекомендации дробить по частям и кропотливо, день за днем внедрять их в жизнь.
Как правило, хотя ангольцы и любознательны, что-то спросить они не решались, а если решались, то в исключительных случаях. Был такой забавный случай. Приезжает ко мне ночью командующий округом и говорит, что имеет очень секретный разговор. Я, конечно, насторожился - не пахнет ли опять войной, хотя обстановка в это время на севере страны и на территории округа несколько стабилизировалась.
И вот командующий округом говорит, что получил приказ срочно сформировать пограничный батальон и сосредоточить его на границе с Заиром. И ему совершенно непонятно, что такое граница, и для чего нужно охранять эту границу. Надо, говорил он, защищать страну, а ни какую-то границу. И какая может быть граница в Африке, говорит он, если Африка есть Африка. И т.д. и т.п.
Мне пришлось очень кропотливо объяснять, что такое граница, для чего она, какими силами должна охраняться. Пришлось затронуть ряд организационных вопросов, применительно к местным условиям.
Беседа наша длилась всю ночь, а утром закипела работа по формированию пограничного батальона. Надо иметь в виду, что на границе мог служить только солдат уроженец данной провинции. Военнослужащие, призванные из других провинций от службы на границе просто отказывались.
Я с благодарностью вспомнил своих старших командиров в Союзе, которые в свое время предоставили мне возможность служить в части, дислоцируемой в приграничной полосе. Там я имел тесный контакт с нашими советскими пограничниками, и кое-чему научился у них. Вот тут-то и пригодилась мне эта наука.
Конечно, с ангольскими пограничниками случались странные, на первый взгляд, случаи. Однажды мы с командующим округа нанесли визит в пограничный батальон. Командующий хранил олимпийское спокойствие. Я же был буквально шокирован увиденным. Был какой-то местный праздник. А ангольцы очень любят праздники, они за время партизанской войны просто соскучились по ним. Личный состав батальона был в сборе. Столько же в его расположении было посторонних лиц. У каждого была бутылка с пальмовым соком (крепость 16-18 градусов). На вопрос, что это за посторонние люди, ангольцы объяснили, что это их братья из Заира, которые пришли поздравить их с праздником. Причем не без гордости заявили, что в Африке все народы должны быть братья. Такая граница была в то время в Анголе.
Набирали на военную службу и женщин, в основном участников партизанской борьбы. Как правило, они проходили службу в штабах и военных госпиталях.
Состояние воинской дисциплины носило своеобразный характер. На первый взгляд среди личного состава царило панибратство и неисполнительность. Объяснялось это тем, что у ангольских товарищей очень уважительное отношение друг к другу, каждый военнослужащий считает за честь служить стране и президенту. Приказ командира для подчиненного является законом и выполняется неукоснительно. Правда, сроки выполнения приказа растягиваются. Так, считается, что днем, когда стоит сильная жара, человек должен отдохнуть, а потому в это время распоряжения и приказы просто не отдаются.
Срок нашей службы подошел к концу. Расставание было очень трогательным. Было произнесено много теплых слов и пожеланий с обеих сторон. Ангольские товарищи выразили признательность нашим офицерам за помощь в строительстве Вооруженных сил ФАПЛА. За период службы у нас появилось много друзей из числа кубинских и ангольских офицеров. Вместе мы вспомнили погибших за дело революции, а также простились с хотя и бедной, но гостеприимной провинцией Кабинда, омываемой ласковыми водами Атлантического океана.
Впереди нас ждала Родина. По ней мы так соскучились, что когда сошли с трапа самолета в Москве, замерли и стали долго и с наслаждением дышать родным воздухом. И долго не могли надышаться.