Ну и ищо к прастнику
"-- Армейскую моду можно оценить с двух позиций -- географической и послужной. Вот пример: скажем, в ГСВГ* или как сейчас говорят, Западной Группе Войск, солдаты предпочитают носить х.б. "стекляшку" и пряжку немецкого производства. В части, где служил я, а также в некоторых других частях по Союзу предпочитают "натуралку" или "деревяшку".
*Группа Советских войск в Германии.
Возьмем головные уборы. В Ленинградском Высшем Военно-политическом училище имени Юрия Андропова существует обычай. Курсанты выпускного курса, которым уже в западло ходить в солдатских "жучках"* на последний ужин перед сменой зимней формы одежды все-таки надевают их, чтобы по окончании трапезы ударить головными уборами оземь и сапогами допинать до казармы. Очевидцы свидетельствуют -- зрелище фантастическое. Вообще, шапка в армии один из важнейших показателей "чмошности-нечмошности" военнослужащего. Новая, незасаленная шапка ценится высоко и это порождает в казармах "обмен" старослужащих и молодых. Иногда такой обмен ритуализируется. Так, в Симферопольском строительном училище в 1978-82 годах "охотились на песца". Суть охоты -- стащить с первокурсника новую шапку и нахлобучить ему свою старую на голову, да так лихо, чтоб последний не заметил кто это сделал. Однако это уже откровенное проявление дедовщины, а с ним, как известно, в армии ведется непримиримая жестокая борьба. Так что разного рода обмены имеют меньшее распространение по сравнению с менее наказуемым "заделыванием". Суть заделывания -- придать стиранному головному убору борзый товарный вид.
*Жаргонное наименование шапки.
Заделывание включает в себя стирку шапки с последующим натягиванием ее на шапкоправ, чурку или несколько кирпичей, где она растягивается до необходимой формы. Затем при помощи зубной щетки, туши, чернил или сапожного крема головной убор начесывается и красится, причем очертания шапки и оттенки раскраски могут быть самыми различными.
В конце процесса умельцы приделывают к головному убору кокарду, иногда обыкновенную, иногда "вскрытую лачком",** бывает и что-нибудь еще более оригинальное.
** Покрытую лаком.
Да и манер ношения шапок существует несколько. Признаком уверенности в своем положении служит шапка, еле сидящая на затылке или сурово надвинутая на брови. Шапка, сдвинутая на бок, обыкновенно -- признак придурковатости. Шапка может носится "пирожком", как в Самаркандском ВАКУ или "горкой" ("домиком"), как в Челябинском ВАКУ. Считается, что последний обычай пошел еще от кремлевских курсантов***. Интересно, что так как торчащие веревочки ушей шапки ("антенны") -- повод для придирок начальства, солдаты часто уши шапки сшивают, а иногда протыкают ее на макушке и, протаскивая завязочки внутрь, таким хитрым способом связывают.
Летние головные уборы -- пилотки и панамки х.б. в своих метаморфозах не столь разнообразны. Соблазнительным для солдат представляется выбеливать их в хлорке и "заглаживать". Заглаживание -- простая операция с утюгом, в результате чего пилотка приобретает "большую островерхость". Фуражка также дает не слишком много возможностей для импровизаций. Наивысшего мастерства в обращении с ней достигли пограничники. На границе даже характерный обычай существует -- несмотря на погоду и время года увольняться только в фуражке. Я сам знаю бойцов, которые ухитрялись делать это в декабре, возвращаясь из Заполярья. Они утверждают, что это их самое яркое воспоминание о службе -- некоторые отморозили уши. Впрочем, заделывают и фуражки -- чаще всего "набивают". Операция заключена в складывании околыша полями вниз и нанесения по нему ударов -- обычно фуражкой бьют по кроватной дужке. Но все это -- цветочки по сравнению с выдумками офицеров. Их фуры-аэродромы когда-нибудь дождутся своего пристального исследователя.
*** ВАКУ -- Военное автомобильное командное училище.
Как любил приговаривать мой замкомвзвод: "Сапоги -- лицо солдата". Сапожники в казармах обычно стараются добиться двух эффектов. Либо превращения голенища в "трубу со стрелками" -- так делают в большей части военных училищ и гарнизонов. Либо превратить голенище в "гармошку" -- как правило, солдаты и прапорщики строевых частей и стройбатов. Для того в первом случае разглаживаются, частенько для прочности под кожу голенища вшивается проволока. Во втором случае сапог, предварительно обильно натертый кремом, сжимается гармошкой и складки закрепляются скобками из гвоздей. На ночь сапог оставляют в сушилке -- к утру гармошка готова.
Весьма распространено срезание рантов и подбивание каблуков. Причем в объяснительных начальству солдаты объясняют срезание тем, что прямоугольные каблуки "цепляются за землю". Подбивка также бывает курьезна. На ленинградском Московском вокзале я сам видел дембельнувшигося армейца, по виду южанина, с каблуками высотой не менее шести сантиметров.
А вот еще оригинальный способ "уделывания" новых сапог, практиковавшийся в ГСВГ в конце 70-х годов: сапог наполнялся кипятком и ставился в сушилку на ночь. К утру воду выливали, голенище распаривали и сажали на клей.
Некоторые ретивые сержанты, увидев молодого солдата с нечищенными сапогами, заставляют виноватого чистить их на месте. И если у бойца в кармане не окажется сапожной щетки, то чистка производится головным убором. Именно из-за этого пилотки и шапки молодняка бывают исключительно грязны.
Важный атрибут солдатской жизни -- ремень. Существует, скажем, обычай затяжки молодых солдат по голове, когда молодого заставляют снять ремнем мерку с собственной головы, а потом такой пояс надеть. Хорошо если у бойца осиная талия.
Не менее интересен обычай "роспуска" -- посвящения в бывалые военные, одной из привилегий которых является ношение ремня свободно. Эта свобода, кстати, включает помещение пряжки хоть в районе гениталий -- лишь бы офицер не заметил. Обряд роспуска обычно состоит в том, что старослужащие, собравшись вместе, наносят определенное число -- оно везде варьируется -- по голой заднице неофита. Последствие инициации -- ужасные синяки на ягодицах и пояснице. Безобразия эти происходят, как правило, по ночам. Тогда в казарменных туалетах скапливаются вчерашние молодые, прижимающиеся попами к холодному кафелю.
После повсеместного введения ремней из кожзаменителя буростью стало носить старые кожаные, причем в одних частях круто носить новый кожак, в других выцветший, но чаще всего наибольшим шиком является натертый о кроватную дужку ремень. При этом чаще всего фабричная дужка-защелка ремня меняется бойцами на самодельную.
Пряжка, или как ее называют в войсках, бляха, -- предмет ежедневной заботы, так как она проверяется на ежедневном утреннем осмотре. Чем ближе увольнение, тем холеней становится бляха. Ее принято обтачивать, чистить до белизны, а на 100 дней до приказа бляху или сильно сгибают, или делают совсем прямой. Иногда после 100 дней, иногда же после приказа за пряжкой ухаживать прекращают и вновь, в зависимости от предыдущего действия -- или разгибают, если сгибали, или наоборот. Разгибание бляхи -- дело нехитрое. Необходимо со всей силы ударить ей плашмя об пол или табуретку. Правда, чаще всего после этого она приходит в негодность. Тогда приходится либо покупать новую, либо чинить пряжку при помощи сварочного аппарата.
Молодого солдата видно издалека. Мешковатый "опущенный" вид, оттопыренные уши и затюканный взгляд -- вот основные признаки новобранца непобедимой и легендарной армии, которые он приобретает с первого дня в униформе. Впервые надев форму, юноши сникают, приобретая тупое равнодушие скотины перед убоем. Первая премудрость, которой ее обучают -- подшивание подворотничка на форменные х.б. или п.ш.* Дело это несложное, но и здесь старослужащий наставник или сержант даст понять духу, сыну, сынку и салаге его ничтожество. Оказывается, последний имеет право подшиваться только белыми нитками и только фабричным подворотничком, ну, на крайняк, подшивой -- куском белой материи сложенной хитрым образом, -- но только в два слоя. К слову, подворотнички, как правило, либо меньше, либо больше необходимого размера, отчего подшитость молодого производит на военных впечатление такое же удручающее, как и он сам. Лишь в процессе бурения, либо после роспуска подшива становится многослойной, иногда чудовищно. Чаще в строительных частях и обычно у солдат среднеазиатского и кавказского происхождения она бывает до 20 слоев, что не только напоминает жабо и несколько нахально по отношению к уставу вооруженных сил, но и шею давит.
* Хлопчатобумажный и полушерстяной кителя.
Такая многослойная подшива может пришиваться уже не только простыми двух-трехсантиметровыми стежками, но хитроумной вышивкой лигатуры инициалов хозяина или названия военного округа, либо ежедневным вышивания числа дней, оставшихся до приказа. И, конечно, частенько пришивать этот шедевр старику удостаиваются не только малоопытные сынки, но и более профессиональные, прослужившие уже полгода-год шнурки и скворцы... "
*Группа Советских войск в Германии.
Возьмем головные уборы. В Ленинградском Высшем Военно-политическом училище имени Юрия Андропова существует обычай. Курсанты выпускного курса, которым уже в западло ходить в солдатских "жучках"* на последний ужин перед сменой зимней формы одежды все-таки надевают их, чтобы по окончании трапезы ударить головными уборами оземь и сапогами допинать до казармы. Очевидцы свидетельствуют -- зрелище фантастическое. Вообще, шапка в армии один из важнейших показателей "чмошности-нечмошности" военнослужащего. Новая, незасаленная шапка ценится высоко и это порождает в казармах "обмен" старослужащих и молодых. Иногда такой обмен ритуализируется. Так, в Симферопольском строительном училище в 1978-82 годах "охотились на песца". Суть охоты -- стащить с первокурсника новую шапку и нахлобучить ему свою старую на голову, да так лихо, чтоб последний не заметил кто это сделал. Однако это уже откровенное проявление дедовщины, а с ним, как известно, в армии ведется непримиримая жестокая борьба. Так что разного рода обмены имеют меньшее распространение по сравнению с менее наказуемым "заделыванием". Суть заделывания -- придать стиранному головному убору борзый товарный вид.
*Жаргонное наименование шапки.
Заделывание включает в себя стирку шапки с последующим натягиванием ее на шапкоправ, чурку или несколько кирпичей, где она растягивается до необходимой формы. Затем при помощи зубной щетки, туши, чернил или сапожного крема головной убор начесывается и красится, причем очертания шапки и оттенки раскраски могут быть самыми различными.
В конце процесса умельцы приделывают к головному убору кокарду, иногда обыкновенную, иногда "вскрытую лачком",** бывает и что-нибудь еще более оригинальное.
** Покрытую лаком.
Да и манер ношения шапок существует несколько. Признаком уверенности в своем положении служит шапка, еле сидящая на затылке или сурово надвинутая на брови. Шапка, сдвинутая на бок, обыкновенно -- признак придурковатости. Шапка может носится "пирожком", как в Самаркандском ВАКУ или "горкой" ("домиком"), как в Челябинском ВАКУ. Считается, что последний обычай пошел еще от кремлевских курсантов***. Интересно, что так как торчащие веревочки ушей шапки ("антенны") -- повод для придирок начальства, солдаты часто уши шапки сшивают, а иногда протыкают ее на макушке и, протаскивая завязочки внутрь, таким хитрым способом связывают.
Летние головные уборы -- пилотки и панамки х.б. в своих метаморфозах не столь разнообразны. Соблазнительным для солдат представляется выбеливать их в хлорке и "заглаживать". Заглаживание -- простая операция с утюгом, в результате чего пилотка приобретает "большую островерхость". Фуражка также дает не слишком много возможностей для импровизаций. Наивысшего мастерства в обращении с ней достигли пограничники. На границе даже характерный обычай существует -- несмотря на погоду и время года увольняться только в фуражке. Я сам знаю бойцов, которые ухитрялись делать это в декабре, возвращаясь из Заполярья. Они утверждают, что это их самое яркое воспоминание о службе -- некоторые отморозили уши. Впрочем, заделывают и фуражки -- чаще всего "набивают". Операция заключена в складывании околыша полями вниз и нанесения по нему ударов -- обычно фуражкой бьют по кроватной дужке. Но все это -- цветочки по сравнению с выдумками офицеров. Их фуры-аэродромы когда-нибудь дождутся своего пристального исследователя.
*** ВАКУ -- Военное автомобильное командное училище.
Как любил приговаривать мой замкомвзвод: "Сапоги -- лицо солдата". Сапожники в казармах обычно стараются добиться двух эффектов. Либо превращения голенища в "трубу со стрелками" -- так делают в большей части военных училищ и гарнизонов. Либо превратить голенище в "гармошку" -- как правило, солдаты и прапорщики строевых частей и стройбатов. Для того в первом случае разглаживаются, частенько для прочности под кожу голенища вшивается проволока. Во втором случае сапог, предварительно обильно натертый кремом, сжимается гармошкой и складки закрепляются скобками из гвоздей. На ночь сапог оставляют в сушилке -- к утру гармошка готова.
Весьма распространено срезание рантов и подбивание каблуков. Причем в объяснительных начальству солдаты объясняют срезание тем, что прямоугольные каблуки "цепляются за землю". Подбивка также бывает курьезна. На ленинградском Московском вокзале я сам видел дембельнувшигося армейца, по виду южанина, с каблуками высотой не менее шести сантиметров.
А вот еще оригинальный способ "уделывания" новых сапог, практиковавшийся в ГСВГ в конце 70-х годов: сапог наполнялся кипятком и ставился в сушилку на ночь. К утру воду выливали, голенище распаривали и сажали на клей.
Некоторые ретивые сержанты, увидев молодого солдата с нечищенными сапогами, заставляют виноватого чистить их на месте. И если у бойца в кармане не окажется сапожной щетки, то чистка производится головным убором. Именно из-за этого пилотки и шапки молодняка бывают исключительно грязны.
Важный атрибут солдатской жизни -- ремень. Существует, скажем, обычай затяжки молодых солдат по голове, когда молодого заставляют снять ремнем мерку с собственной головы, а потом такой пояс надеть. Хорошо если у бойца осиная талия.
Не менее интересен обычай "роспуска" -- посвящения в бывалые военные, одной из привилегий которых является ношение ремня свободно. Эта свобода, кстати, включает помещение пряжки хоть в районе гениталий -- лишь бы офицер не заметил. Обряд роспуска обычно состоит в том, что старослужащие, собравшись вместе, наносят определенное число -- оно везде варьируется -- по голой заднице неофита. Последствие инициации -- ужасные синяки на ягодицах и пояснице. Безобразия эти происходят, как правило, по ночам. Тогда в казарменных туалетах скапливаются вчерашние молодые, прижимающиеся попами к холодному кафелю.
После повсеместного введения ремней из кожзаменителя буростью стало носить старые кожаные, причем в одних частях круто носить новый кожак, в других выцветший, но чаще всего наибольшим шиком является натертый о кроватную дужку ремень. При этом чаще всего фабричная дужка-защелка ремня меняется бойцами на самодельную.
Пряжка, или как ее называют в войсках, бляха, -- предмет ежедневной заботы, так как она проверяется на ежедневном утреннем осмотре. Чем ближе увольнение, тем холеней становится бляха. Ее принято обтачивать, чистить до белизны, а на 100 дней до приказа бляху или сильно сгибают, или делают совсем прямой. Иногда после 100 дней, иногда же после приказа за пряжкой ухаживать прекращают и вновь, в зависимости от предыдущего действия -- или разгибают, если сгибали, или наоборот. Разгибание бляхи -- дело нехитрое. Необходимо со всей силы ударить ей плашмя об пол или табуретку. Правда, чаще всего после этого она приходит в негодность. Тогда приходится либо покупать новую, либо чинить пряжку при помощи сварочного аппарата.
Молодого солдата видно издалека. Мешковатый "опущенный" вид, оттопыренные уши и затюканный взгляд -- вот основные признаки новобранца непобедимой и легендарной армии, которые он приобретает с первого дня в униформе. Впервые надев форму, юноши сникают, приобретая тупое равнодушие скотины перед убоем. Первая премудрость, которой ее обучают -- подшивание подворотничка на форменные х.б. или п.ш.* Дело это несложное, но и здесь старослужащий наставник или сержант даст понять духу, сыну, сынку и салаге его ничтожество. Оказывается, последний имеет право подшиваться только белыми нитками и только фабричным подворотничком, ну, на крайняк, подшивой -- куском белой материи сложенной хитрым образом, -- но только в два слоя. К слову, подворотнички, как правило, либо меньше, либо больше необходимого размера, отчего подшитость молодого производит на военных впечатление такое же удручающее, как и он сам. Лишь в процессе бурения, либо после роспуска подшива становится многослойной, иногда чудовищно. Чаще в строительных частях и обычно у солдат среднеазиатского и кавказского происхождения она бывает до 20 слоев, что не только напоминает жабо и несколько нахально по отношению к уставу вооруженных сил, но и шею давит.
* Хлопчатобумажный и полушерстяной кителя.
Такая многослойная подшива может пришиваться уже не только простыми двух-трехсантиметровыми стежками, но хитроумной вышивкой лигатуры инициалов хозяина или названия военного округа, либо ежедневным вышивания числа дней, оставшихся до приказа. И, конечно, частенько пришивать этот шедевр старику удостаиваются не только малоопытные сынки, но и более профессиональные, прослужившие уже полгода-год шнурки и скворцы... "