Позывной «Санькя»
Литературные сюжеты в современном информационном пространстве выходят далеко за рамки художественных текстов. Авторское поведение давно стало одной из составляющих художественной идентичности, писательской стратегии на рынке символов или капитала.
Преемственность в сфере авторского поведения столь же актуальна, как и преемственность идейная и стилевая. Особенно это важно в современном литературном процессе, где проблема новизны и повторяемости встает чрезвычайно остро: все больше современные писатели мейнстрима создают стилизаций и «историзаций», все меньше - произведений о современности, написанных современным языком. Это касается и Захара Прилепина, из ультрамодерниста в стиле НБП-прозы («Санькя», «Грех») ставшего автором исторических романов («Обитель») и беллетризованных биографий «старых мастеров» («Леонид Леонов», «Непохожие поэты»).
«Старый мастер», на которого по-прежнему оглядывается писатель Прилепин, конечно, Эдуард Вениаминович Лимонов. В основе этих сложных болезненных отношений лежит не только примитивный Эдипов фрейдизм, но и зыбкость места художника на капиталистическом рынке. Лимонов в 90-е стал фигурой, которая могла продать почти любую прозу, просто потому что она была написана знаменитым эпатажным политиком-боевиком. В жесте Прилепина, громко извещающего общественность о своем намерении воевать (он и раньше воевал, но без такой помпы), лежит попытка символически природниться к определенной традиции, от которой он за годы спокойной жизни в роли кремлевского публициста отстал.
Хотя Захар Прилепин и поехал на Донбасс, по его собственным словам, «как Пушкин», куда точнее было бы сказать, что он поехал «как Эдичка». Вернее, как целый ряд его предшественников, в творчестве которых сама фигура автора столь же важна, как и художественный текст. Байрон поехал в Грецию, Хемингуэй - в Испанию, Мальро - в Китай, и, наконец, Лимонов, главный кумир молодого Прилепина, - в Югославию. Прилепин и не скрывает своего эпигонства: то ли по недосмотру, то ли в рамках сложной дискурсивной игры, он использует реплики-клише, устойчивые метафоры героики: «Мы будем стремиться к тому, чтобы на белом коне въехать в какой-нибудь близлежащий город…» Разница лишь в том, что бунт Байрона был бунтом изгоя, персонажа контркультуры, а Прилепин может сообщить о своем героизме с федеральных каналов, хотя и сохраняет присущее своим литературным учителям нарциссическое бесстыдство.
Есть еще одно существенное обстоятельство, которое не позволяет поставить писателя Захара Прилепина в один ряд с романтическими бунтарями прошлых эпох, своими действиями стремившимися перекодировать приевшуюся обывательскую реальность. Теперешняя война на Украине отличается от войны в Греции или Испании именно тем, что ее ведут профессиональные пропагандисты. Реальные боевые действия становятся в головах людей «войной» или «антитеррористической операцией», окончательно легитимируются или объявляются незаконными лишь тогда, когда о них рассказывают в соответствующей идеологической интерпретации с телеэкранов и из блогов, журналов и газет. Без поддержки информационного фронта современная война невозможна, наиболее простой пример тому - ИГИЛ (запрещенная на территории РФ организация), за действиями которого прослеживается логика поддержания постоянного медийного скандала и шока.
Особенно настораживает в поступке Прилепина выбор времени для крестового похода. С одной стороны, киевские власти отчитываются об успешном наступлении и скорой победе. С другой - волна возмущения, которая появляется после новостей о бессовестных убийствах Гиви, Моторолы, Бэтмена и прочих полевых командиров, становится чуть ли важнее, чем реальная ситуация на поле боя, и играет на руку российской военной пропаганде. Может быть в реальности украинская армия и ведет наступление, но в информационном пространстве эмоциональный подъем (гнев и скорбь - тоже сильные эмоции) явно на стороне пророссийских пропагандистских сил, которые теперь разрабатывают тему мученичества, героики обреченных. Охваченный праведным гневом русский писатель, отправляющийся мстить, - безусловно сильный образ, не оставляющий места для моральных сомнений: правда на его стороне. Подобно Андрею Болконскому на поле Аутерлица Прилепин подхватывает упавшее было пиар-знамя и продолжает нести его, что вполне вписывается в план по сохранению русского литературного наследия.
Никогда в новейшей истории российское оборонное ведомство не тратило столько денег на профессиональных работников пропаганды: журналистов, телеведущих, писателей. У Министерства обороны есть даже четкое определение того, что такое информационная война: «противоборство между двумя или более государствами в информационном пространстве с целью нанесения ущерба информационным системам, процессам и ресурсам, критически важным и другим структурам, подрыва политической, экономической и социальной систем, массированной психологической обработки населения для дестабилизации общества и государства, а также принуждения государства к принятию решений в интересах противоборствующей стороны».
Министерство обороны владеет ОАО «Телерадиокомпания Вооружённых сил Российской Федерации „Звезда“», которое в свою очередь вещает через теле- и радиоканал «Звезда». По данным на 2015 год, телекомпания «Звезда» принесла 1 338 млн выручки, но при этом валовая прибыль у нее отрицательная - по основной своей деятельности компания работает «в минус», как и все государственные телеканалы, но при этом щедро субсидируется, потому что ее существование преследует вовсе не коммерческие цели 1. Кстати, обороты телеканала, несмотря на временные трудности после скандала с Сердюковым, только растут. Министерство Обороны берет деньги на теле- и радиовещание напрямую из бюджета, потому что разработка «информационного оружия» не менее, а может и более важна, чем разработка новых крылатых ракет.
Прилепина, разумеется, нельзя напрямую обвинить в работе на информационный отдел Министерства обороны, но, скорее всего, он снимет какие-то сливки со своего патриотизма, как снимает он их, работая на одиозном консервативном телеканале «Царьград». Война - это серьезный в том числе и медийный бизнес, и даже Министерство обороны это официально признает. Телеканал «Звезда» охотно показывает новоиспеченного ДНРовского майора: хотя само российское участие в конфликте отрицается, прилепинский героизм - мощный пиар-ход, который рекламирует сразу все военное ведомство, заинтересованное в повышении своего авторитета и успешном образе «Рособоронэкспорта».
Так фирма L’Oréal выбирает своих «посланцев красоты»: привлекательных девушек, которые не снимаются в рекламе непосредственно, но тесно связаны в информационном пространстве с образом марки. Захар Прилепин будет «посланцем войны» в амплуа «крутого парня», которое должно понравиться аудитории военизированных СМИ (90% аудитории того же канала «Звезда» - мужчины). Прилепин отправился воевать вовсе не «простым солдатом», а прекрасно подготовленной медиа-фигурой, столь необходимой в тот момент, когда прежние фигуры (Стрелков, Моторола, Ищенко, Мозговой и пр.) сошли с поля. На информационной войне требуются профессионалы своего дела, в том числе и раскрученные писатели, в образе которых ничего не осталось от их литературных предшественников, отправлявшихся на войну бескорыстно или за определенными эстетическими и жизненными впечатлениями. Таков парадокс литературного ученичества: не всякое следование за авторами прошлого приводит в настоящем к тем же результатам. В случае Прилепина литературная работа - серьезный пропагандистский бизнес, причем бизнес военного министерства.
Анна Иванова
https://red-penza.org/2017/02/15/%d0%b7%d0%b0%d1%85%d0%b0%d1%80-%d0%bf%d1%80%d0%b8%d0%bb%d0%b5%d0%bf%d0%b8%d0%bd-%d1%81%d0%b0%d0%bd%d1%8c%d0%ba%d1%8f-%d1%88%d0%bb%d1%8e%d1%85%d0%b8-%d0%ba%d0%b0%d0%bf%d0%b8%d1%82%d0%b0%d0%bb%d0%b0/