Пряжка «Ржавого пояса»
…Если пойти дальше по разбитой дороге, серпантином поднимающейся на вершину одного из ограждающих долину холмов, мимо увитых лианами старых буков и проржавевших табличек «Проход по частной территории строго воспрещен!», то рано и поздно упрешься в массивную бетонную стену. Остатки никогда не закрывающихся больше ржавых ворот заслоняют узкие окошки бетонного бункера охраны. Когда-то здесь тщательно проверяли документы допущенных в «Гомер-лабс» - исследовательский и испытательный центр «Бетлехем стил», второй по величине сталелитейной корпорации Америки. Впрочем, когда ее дела пошли совсем плохо, то Ли Якока выкупил корпуса лаборатории для своей альма-матер. Теперь на поляне играют в футбол, вернее сказать, соккер, смуглые студенты. Слева, напротив пересохшего бассейна, вход в бывший административный корпус. Здесь почти не видно следов былого величия корпоративной Америки, но если подняться на лифте на самый верх, то сквозь толстые стекла смотровой башни в ясную погоду можно рассмотреть изрядный кусок долины.
Там, внизу у реки, в ряд на равном расстоянии друг от друга расположены обернутые в ржавую паутину труб доменные печи, перемежающиеся с заброшенными заводскими корпусами из красного кирпича. Отсюда не видны выбитые стекла и только отсутствие дымов над домнами свидетельствует - завод заброшен. Заброшен и небоскреб «Мартин тауэр», последняя штаб-квартира сталелитейного гиганта, построенная в начале 70-х, рядом с более скромным офисным зданием начала века. В здании бывшего железнодорожного вокзала проходят выставки, а железнодорожные пути разобрали на металлолом. На другом берегу реки рыжим бруском лежит офис Объединенных сталелитейщиков, некогда одного из самых влиятельных профсоюзов Америки.
Хотя во всей Пенсильвании осталось лишь несколько небольших предприятий, занятых переплавкой лома, здесь бывают люди. В своей массе немолодые мужчины с усталыми лицами. Большинство из них живет в паре кварталов от бывшего завода. Полуразрушенные двухэтажные дома - царство латинос и афроамериканцев, на магазинах висят небрежно сделанные таблички: «Принимаем продуктовые талоны». Между домами можно встретить маленькие церкви разных конфессий, по воскресеньям многие местные жители поют в церковном хоре. Мальчишки бросают баскетбольные мячи в корзины, кто-то играет в пелоту. Реднеки стараются селиться чуть выше, в отдельных, хотя порой и еще более неказистых домишках. У дверей такого дома всегда стоит грузовичок, рядом на скамейке сидит его хозяин с дробовиком и овчаркой. Его глаза полузакрыты. Наверное, ему снится, что сейчас пойдет снег, он оденет на свой грузовичок лопату и за пару часов заработает несколько сотен долларов. Увы, снег в долине бывает нечасто.
А может быть, он вспоминает годы своей молодости - 70-е, когда в небе над долиной сотни разноцветных дымов смешивались друг с другом, покрывая стены расположенного на соседнем холме университетского кампуса толстым несмываемым слоем копоти. Казалось, что так будет всегда. Но потом пришел Рейган, закрутил кредитные гайки и сталелитейные корпорации уверенной походкой пошли к банкротству. То, с чем не смогла справиться рейганомика, добил Билл Клинтон.
Если глянуть левее, то ближе к Аллентауну можно увидеть раскинувшиеся на десятках гектаров полуразрушенные корпуса фабрики «Люсент». В отличие от краснокирпичных корпусов конца XIX века навесные панели 80-90-х годов века XX плохо держат испытание временем. Будь у нас бинокль, на развалинах одного из корпусов можно было бы прочесть полустертую надпись: «Это не Кремниевая долина - долина Лихай лучше»! В 50-е здесь делали транзисторы, в 80-е микропроцессоры, в 90-е модемы… В новой, открытой всем экономическим ветрам экономике нулевых «Люсент» обанкротился. В отличие от оставшихся умирать дома сталелитейщиков, большая часть 20 тысяч безработных электронщиков расползлась по Америке в поисках работы.
Ненамного пережив свой столетний юбилей, покинула долину компания «Мак-трак» - известный производитель грузовиков. Еще работает небольшой конвейерный завод, в соседнем квартале шустрые роторы выбрасывают в руки работниц цветные карандаши «Крайон», но в условиях жестокой безработицы рабочим здесь приходится несладко.
Между тем, крупнейшими работодателями в долине постепенно стали медицинские компании. Жители Филадельфии и Нью-Йорка все чаще предпочитают лечиться здесь. Что же, если металлург не может найти работу, то его жена или дочь вполне может пойти работать санитаркой. Впрочем, есть и альтернатива. Уже при Обаме от щедрот федерального правительства Бетлехему досталась лицензия на строительство огромного казино. Почти 1000 рабочих мест для охранников, крупье и официантов.
Нельзя сказать, что в Вашингтоне или Гаррисберге забыли о безработных Ржавого пояса. Демократические власти штата ввели даже специальный 2% налог на доходы в пользу безработных. Среди конечных получателей огромных сумм, раздаваемых Обамой американцам в разгар кризиса, была и местная беднота. Например, часть денег, которые Обама раздавал по плану поддержки работающих женщин, рано или поздно оказывались в карманах обитательниц местного гетто, присматривающих за детьми более состоятельных американок. Либеральные экономисты вроде Кругмана - идеологи Демократической партии, всерьез рассуждают о безусловном доходе, налоге на крупные состояния и так далее. Демократам казалось, что таким образом они навсегда завоюют симпатии беднейших жителей Америки. Увы. В это трудно поверить в Вашингтоне, но американские рабочие в массе своей не хотят подачек. Им слишком долго, с самого детства вдалбливали, что каждый должен полагаться на самого себя и честный труд - залог успеха. Честный труд? Но где?
Многолетняя массовая безработица вымотала Пенсильванию, как и остальные штаты Ржавого пояса, до предела. Здесь голосовали за Демократическую партию многие десятилетия. Теперь это время кончилось, Клинтон не помогла даже поддержка профсоюзов, превратившихся здесь в благотворительные по своей сути организации; безработные долины Лихай - женщины и мужчины, латинос и белые - проголосовали за Трампа только потому, что он пообещал вернуть в долины промышленность, настоящие, хорошо оплачиваемые, солидные во всех смыслах рабочие места.
Возможно ли это? Нет! Невозможно вернуться в начало 70-х - золотые годы экономики США. Мировая торговля не только уничтожила промышленное производство во многих американских штатах, но и привела к расцвету «новой» американской экономики - экономики инвесторов и финансовых спекулянтов, действующих в мировом масштабе. Сверхприбыли транснациональных корпораций - следствие мирового разделение труда. В этой системе США играет роль финансиста, менеджера, иногда инженера-разработчика. Поэтому для квалифицированных рабочих здесь остается все меньше места.
Единственным источником прибыли капиталистов является неоплаченная часть труда наемных рабочих. Глобализация эффективно снижала цены на потребительские товары на протяжении десятилетий, сделав производство большей их части на территории США невозможным. Несколько администраций подряд поддерживали политику низкой учетной ставки и дешевого доллара, безуспешно пытаясь поддержать национальную экономику. Методы «мягкого» экономического регулирования не помогли…
Прибегнет ли Трамп к более радикальным протекционистским мерам? Нет. ТНК слишком раздуты и обременены долгами, чтобы выдержать такой поворот. Их банкротство утащит за собой на дно всю страховую и банковскую систему. Но раз у Трампа нет шанса что-то изменить, то что ждет Долину?
Жесткая финансовая политика Трампа, разочарование его избирателей, будет повышать градус в экс-индустриальных гетто Америки. Клапаны для сброса пара, вмонтированные в эти огромные котлы демократическими администрациями, будут расклепаны дубоголовыми помощниками Трампа и…
Нас ждут веселые времена!
https://red-penza.org/2016/11/14/%d0%b0%d0%bc%d0%b5%d1%80%d0%b8%d0%ba%d0%b0-%d0%bf%d0%b5%d0%bd%d1%81%d0%b8%d0%bb%d1%8c%d0%b2%d0%b0%d0%bd%d0%b8%d1%8f-%d0%b4%d0%b5%d0%b3%d1%80%d0%b0%d0%b4%d0%b0%d1%86%d0%b8%d1%8f/