Памятник комедианту
Я вытащил эту книгу из рюкзака у Студента, когда мы целый день отсиживались в на Черепаховой Лунке в ожидании окончания знаменитой шумихи, устроенной Ленивым Гансом. Полчаса не хватило нам тогда, чтобы проскочить перед самым рассветом через полотно узкоколейки и выбраться с Территории. Но нас угораздило оказаться не в том месте не в тот час когда Ганс и с ним еще пятеро, совершили побег из хармонтской колонии (зоной ее в наших местах по понятным причинам никто не называл ))), и затем внаглую прорвав блокпост финских ооновцев у Серых Кварталов, ушли по узкоколейке вглубь Территории. Наглость происшедшего была слишком велика, и армия сделала то, чего не делала никогда: вошли внутрь периметра и начала преследование беглецов. Точнее - преследовала их специальная группа. Ну, а вдоль узкоколейки вглубь примерно на три километра на всякий случай поставили цепочку охранения. Толку от них было - ноль, но для нас это превратилось в непроходимый барьер. И пока темнота совсем не ушла, я увел Студента и Марка в Черепаховую Лунку . Место было безопасное, насыпь с редкими фигурками солдат - в прямой видимости, так что устроились мы неплохо. Оставалось только дождаться окончания заварушки. А то что она скоро закончится - я не сомневался. Когда на Территории начинают вести себя как слон в посудной лавке - это всегда быстро заканчивается..
Вот тут-то я и углядел в рюкзаке у Студента выпирающий предмет, по очертаниям непохожий ни на что из того, что у него там должно быть. И полез разбираться. Так в моих руках оказалась эта книга. Грэм Грин «Комедианты». В другое время Студент за такое получил бы по физиономии и потом долго сидел бы зло скрипя зубами, но тут книжка оказалась весьма кстати.. ))
Я никогда не зачитывался книгами Грэма Грина, они как-то суховаты для меня, и "Комедианты" сначала показались точно такими. На корабле плывущем в Санто-Доминго с заходом в гаитянский Порт-о-Пренс, собралась занятная компания пассажиров с фамилиями Смит, Джонс и Браун. Один в один как - Иванов, Петров, Сидоров. )) Грин решил сразу взять быка за рога и сказать - представление уже началось, актеры надели маски и вышли на подмостки..
Чтение было вполне традиционным. Скучая читал и перелистывал я страницы. И вот начались воспоминания. Главный герой вспоминает как когда-то потерял девственность во время тайной самоволки из иезуитского колледжа. Пробравшись с чужим паспортом в казино, он как настоящий новичок, выиграл на зеро триста фунтов стерлингов и познакомился с женщиной на 15 лет старше. Новая знакомая быстро разглядела в нем не только удачливого новичка, но и обыкновенного мальчишку. И увела в гости к себе в номер. где после недолгого чаепития последовал первый взрослый поцелуй на кушетке и первый опыт секса.Забавно, написанный католиком Грином короткий эпизод потери героем девственности читается в сто раз эротичнее, чем мегатонны описаний какого-нибудь Сорокина с его тоннами сисек и пенисов. )) Влетевшая в окно чайка, дрожащая от страха женщина - это описание настолько сильное, что все уверения писателя о том что между ним и главным героем нет ничего общего - рассыпаются в прах. Ага, как же.. Грин -Браун, и в самом деле,ничего общего.. ))
Дальше чтение пошло с нарастающим интересом. С каждой новой страницей я все внимательно всматривался в этого странного Джонса, которым интересовалась полиция сразу в нескольких портах нескольких государств. Если в начале романа Джос подозрително похож на мелкого карточного шулера, то оказавшись на Гаити (он сошел в Порт-о-Пренисе, узнав что в Санто Доминго может быть арестован по запросу английских властей), Джонс уже похож на международного афериста. проворачивающего свои дела с ловкостью Остапа Бендера. Следить за ним интересно, однако симпатий он не вызывает. Мошенник какой-то, каких много... Человек, который явно много врал, но врал так, что это было не вранье, а просто обтекаемый ответ, и спрашивающий оставался довольным полученным ответом. Вообще - ответы Джонса на расспросы о его биографии - это просто прелесть.
"- А вы служили в десантниках? - не без удивления спросил я.
Он ответил уклончиво:
- Да, почти. В том же роде войск."
Или:
"- Вы воевали у Уингейта? - спросил я.
- Тот же род войск, - ответил он с обычной для него уклончивостью.
- И долго вы пробыли в джунглях? - спросил казначей.
- Да, понимаете, я как то быстро приноровился, - сказал Джонс. И скромно добавил: - В пустыне я бы, наверно, сплоховал. Обо мне, знаете ли, шла слава, будто я издалека чую воду, как туземец."
Джонс не говорит, что умеет находить воду в джунглях как туземец. Он говорит - обо мне шла слава. что я нахожу воду..)) Характерная для него оговорка, позволяяющая рассказывать о себе небылицы, и в тоже время не считать сбя вруном.. ))
Час Икс наступит много позднее, после краткого вознесения в глазах гаитянских властей, после разоблачения, после укрывательства в британском посольстве и попытке сбежать на голландском судне.. Но узнав что по прибытию в Филадельфию капитан сдаст его американским властям джонс отказваетсяот побера. Видно, было ему чего бояться и там..
Момент истины наступит ночью, пол проливным дождем на старом гаитянском кладбище, где главный герой и Джонс сидят среди могил в ожидании местных повстанцев. Джонс уже понимает что жизнь загнала его в угол из которого он скорей всего не выбертся. И Браун - последний белый человек с которым он разговаривает. А затем он просто раствоится в джунглях, и исчезнет для этого мира. Джонсу хочется остаться хотя бы в памяти Брауна. но остаться не клоуном или вралем. а настоящим. собой. И он рассказывает о себе.
"Наступило молчание - я подумал, не предается ли он приятным воспоминаниям. Потом Джонс сказал:
- Старик, игра пошла всерьез.
- Какая игра?
- В солдатики. Я понимаю, почему перед боем людям хочется покаяться. Смерть дело серьезное. Человек чувствует, что он не очень то достоин ее принять. Как орден.
- А у вас много грехов?
- У кого их нет? Я не имел в виду покаяться священнику или богу.
- А кому же?
- Все равно кому. Будь сегодня тут вместо вас собака, я исповедался бы собаке."
Он был всего лишь закомплексованным вралем, робевшим в присутствии женщин. Никогда не служившим в армиии из-за плоскостопия.
"- Но в армии вы были?
- Нет. Меня забраковали. Плоскостопие. Но узнав, что я был администратором кинотеатра в Шиллонге, дали мне эту должность. Я носил военное обмундирование, но без знаков различия. Состоял для связи с ЭНСС [ассоциация по организации досуга войск], - добавил он с оттенком непонятной гордости.
Я осветил фонариком ряды серых могил.
- Так какого же черта мы здесь? - сказал я.
- Я чересчур расхвастался, а?
- Вы влипли в скверную историю. Вам не страшно?
- Я как пожарный на первом пожаре.
- С вашими ногами вам будет нелегко лазать по горным тропам.
- С супинаторами я не пропаду, - сказал Джонс. - Но вы им не скажете, старик? Это же была исповедь.
- Они сами скоро узнают и без моей помощи. Значит, вы даже не умеете стрелять из пулемета?
- У них все равно нет пулемета."
И вот он сидит чертти где, на краю света, под проливным дождем среди негритянских могил, в ожидании партизан которые уверены что заполучают как минимум еще одного Кастро.. Но пути отступления нет, комедия превратилась в трагедию, и Джонс решил доиграть действие до конца. И финал не заставит себя долго ждать. Отряд повстанцев, пытаясь соединится с таким же отрядом. попал в засаду и стал уходить к доминиканской границе. У Джонса с его плоскостопием в джунглях распухли ноги, он не мог больше передвигаться, и он остатся прикрыть отходящий отряд. Белобилетник, не служивший в армии, никогда не бравший в руки оружие, превращается в героя. Наступает та самая сцена трагедии. когда герой гибнет. Но в джунглях нет зрителей, и Джонсу придется играть только для одного зрителя. хотя и самого благодарного. Для самого себя. Вечному клоуну вдруг выпала возможность сыграть в главную роль в трагедии разве от таких предложений судьбы можно отказаться?
"- А Джонс?
- Джонс едва двигался, ноги очень болели. А потом он нашел, как он выразился, «подходящее местечко». Сказал, что задержит солдат, пока мы не доберемся до дороги. Солдаты побаивались близко к нам подходить. Джонс сказал, что догонит нас потихоньку, но я знал - он не придет.."
Никто никогда не узнает. каким он был, этот последний бой майора Джонса. О чем он думал, лежа в зарослях с автоматом в руках, слыша как приближаются солдаты. думаю что он упивался этим действием, он был счастлив спектаклем и только жалел что тот скоро закончится. Надеюсь. что он успел расстрелять ту единственную обойму что у него была, что старый автомат не заклинил, а Джонс сумел разобраться как снимать оружие с предохранителя.. Надеюсь..
На последних страницах романа главный герой вспоминает Джонса, и это уже было печально и трудно читать:
"Я считал себя не только неспособным любить - многие неспособны любить, - но даже неспособным грешить. В моей жизни не было ни взлетов, ни падений - только огромная равнина, по которой я шагал и шагал в бесконечную даль. В свое время я мог избрать другую дорогу, но теперь уже слишком поздно. В детстве отцы св. Пришествия говорили мне, что одно из испытаний веры в том, готов ли ты за нее умереть. Так думал и доктор Мажио. Но за какую веру умер Джонс?
И неудивительно, что в ту ночь мне приснился Джонс. Он лежал рядом со мной на высохшей равнине среди голых скал и говорил:
- Не просите меня найти воду. Я не могу. Я устал, Браун, устал. После семисотого представления я иногда забываю свои реплики, а их у меня всего две.
Я сказал ему:
- За что вы умираете, Джонс?
- Такая уж у меня роль, старик, такая у меня роль. Но в ней есть забавная реплика. Слышали бы вы, как хохочет весь зал, когда я ее произношу. Особенно дамы.
- Что же это за реплика?
- В том то и беда, что я ее забыл.
- Джонс, вы должны ее вспомнить.
- Вспомнил. Я должен сказать - вы только поглядите на эти проклятые камни! - «Подходящее местечко!» - и все хохочут до упаду. Тогда вы говорите: «Для чего? Чтобы задержать этих ублюдков?» - А я отвечаю: «Нет, совсем для другого»
За чтением книги день пролетел быстро, и ближе к вечеру армейские наконец поняли что не стоит пытаться вытащить то что осталось от людей Ленивого Ганса и группы преследования ( и это правильно. потому что там от них скорей всего вообще ничего не осталось). За полчаса до темноты армия убралась за периметр, и мы трое благополучно выбрались с Территории.
Прощайте, майор Джонс! Мы с Вами больше не увидимся никогда. Жизнь так коротка, а книг, которые надо еще прочесть, так много, что нелепо перечитывать один и тот же роман по нескольку раз.. Но камень у Черепаховой Лунки, под которым я оставил прочитанную книгу, теперь всегда будет для меня похожим на скромный камень, положенный в память о Вас у границы по ту сторону Международного шоссе, которое вам так и не удалось перейти...