B свой час тает снег
По картине Пиросманишвили "Дворник"
http://www.bibliotekar.ru/kPirosmani/12.htm
Несколько лет между детством и юностью я прожил на пыльной улице большого старого города. Нaпротив нашего покосившегося дома начинался кирпичный завод с песчаным карьером. В окнo завода можно было увидеть непрерывную серую ленту сырой глины, в другое - мeдленно ползущие серые кирпичи; в этой непрерывности было что-то завораживающее.
Завод тянулся вдоль нашей улицы до пеpекрестка с другой, носившей имя с почестями зарезанного соратниками Красного Командира. На первом этаже углового двухэтажного дома был магазин, который называли по имени прежнего владельца - "у Полоника". Во дворе магазина жил мой одноклассник; я иногда помогал ему делать уроки. Двор был большой, несколько пристроек плотно примыкали друг к другу, крытая лестница тянулась на второй этаж. Мы любили играть во дворе и прятаться в многочисленных закоулках. Двор был виден из окон верхнего этажа высокого дома напротив - там жила моя первая любовь.
В одной из пристроек обитал дворник, немногословный странный человек. В отличие от других дворников того времени, он носил белый фартук. Дети считали его сумасшедшим - в самый неожиданный момент он мог остановиться и глухим голосом монотонно произнести непонятную фразу. Одну из них я запомнил: "Стадом оленей листья бегут от метлы остался один". Мне показалось, он жалуется на одиночество, и я стал с ним здороваться. Может, поэтому он иногда произносил эти фразы, обращаясь ко мне.
Я уехал с этой улицы, потом - из Города, и долго не вспоминал дворника. Но постепенно, как контуры фотографии под красной лампой, начали проступать слова и возникла одна из его фраз: "Полдень спит ветер низко висят облака дождь будет тёплым". Я отмахнулся от охватившей меня тревоги - настоящая жизнь, насыщенная и интересная, не оставляла места воспоминаниям.
Но беспричинная тревога возвращалась все чаще. Прошли месяцы, в памяти проявилась ещё одна фраза: "Кругом тишина время будто замёрзло всё неподвижно". Тревога ушла, но вскоре вернулась с новой силой. Следующая фраза никак не складывалась, к беспокойству добавилось ощущение пустоты. Когда на работе возникла потребность сьездить в Город, я с облегчением вызвался. Мне казалось - если я увижу дворника или хотя бы двор, наваждение пройдёт.
Я не сообщил о своем приезде ни оставшимся в Городе друзьям, ни своей первой любви, живущей по-прежнему на верхнем этаже большого дома. Я вышел из трамвая за две остановки и пошел по улице Красного Командира, узнавая и не узнавая окружающее. Ожидание было столь прекрасным и ярким, что я непроизвольно стал замедлять шаги. Но когда подошел вплотную, сердце оборвалось - на месте магазина был высокий серый забор. Я подхватил падающее сердце, свернул за угол и вошел в дом, где жила моя первая любовь. Теперь он не казался большим - четыре этажа, но сверху по-прежнему должен быть виден двор. Чердачная дверь была незаперта; я постоял несколько мгновений, прежде чем выглянуть в окно.
Вместо крыши магазина были видны фундаменты по периметру двора - как на археологических раскопках. Трамвай прогрохотал внизу и остановился на углу - забор был не длиннее трамвая. Целый мир, которым был двор, просто не мог здесь уместиться - но остатки его лежали внутри этого маленького прямоугольника.
Не помню, как спустился на улицу и свернул за угол, как долго глядел через дорогу на серый забор, постепенно привыкая к мысли, что придется жить дальше с ощущнием пустоты. Меня вывела из оцепенения возникшая на фоне забора радуга. Я повернул голову - через перекресток медленно двигалась поливальная машина. Когда ее мокрый бок проплыл мимо меня, в шуме уходящей воды, смывающей остатки последнего снега, глухой монотонный голос явственно произнес:
"в свой час тает снег
время нельзя повернуть
нет не пытайся"
Закончился март. Всё вернулось на место. Тревога ушла.
"полдень. спит ветер
низко висят облака
дождь будет тёплым"
"стадом оленей
листья бегут от метлы
остался один"
"кругом тишина
время будто замёрзло
всё неподвижно"
http://www.bibliotekar.ru/kPirosmani/12.htm
Несколько лет между детством и юностью я прожил на пыльной улице большого старого города. Нaпротив нашего покосившегося дома начинался кирпичный завод с песчаным карьером. В окнo завода можно было увидеть непрерывную серую ленту сырой глины, в другое - мeдленно ползущие серые кирпичи; в этой непрерывности было что-то завораживающее.
Завод тянулся вдоль нашей улицы до пеpекрестка с другой, носившей имя с почестями зарезанного соратниками Красного Командира. На первом этаже углового двухэтажного дома был магазин, который называли по имени прежнего владельца - "у Полоника". Во дворе магазина жил мой одноклассник; я иногда помогал ему делать уроки. Двор был большой, несколько пристроек плотно примыкали друг к другу, крытая лестница тянулась на второй этаж. Мы любили играть во дворе и прятаться в многочисленных закоулках. Двор был виден из окон верхнего этажа высокого дома напротив - там жила моя первая любовь.
В одной из пристроек обитал дворник, немногословный странный человек. В отличие от других дворников того времени, он носил белый фартук. Дети считали его сумасшедшим - в самый неожиданный момент он мог остановиться и глухим голосом монотонно произнести непонятную фразу. Одну из них я запомнил: "Стадом оленей листья бегут от метлы остался один". Мне показалось, он жалуется на одиночество, и я стал с ним здороваться. Может, поэтому он иногда произносил эти фразы, обращаясь ко мне.
Я уехал с этой улицы, потом - из Города, и долго не вспоминал дворника. Но постепенно, как контуры фотографии под красной лампой, начали проступать слова и возникла одна из его фраз: "Полдень спит ветер низко висят облака дождь будет тёплым". Я отмахнулся от охватившей меня тревоги - настоящая жизнь, насыщенная и интересная, не оставляла места воспоминаниям.
Но беспричинная тревога возвращалась все чаще. Прошли месяцы, в памяти проявилась ещё одна фраза: "Кругом тишина время будто замёрзло всё неподвижно". Тревога ушла, но вскоре вернулась с новой силой. Следующая фраза никак не складывалась, к беспокойству добавилось ощущение пустоты. Когда на работе возникла потребность сьездить в Город, я с облегчением вызвался. Мне казалось - если я увижу дворника или хотя бы двор, наваждение пройдёт.
Я не сообщил о своем приезде ни оставшимся в Городе друзьям, ни своей первой любви, живущей по-прежнему на верхнем этаже большого дома. Я вышел из трамвая за две остановки и пошел по улице Красного Командира, узнавая и не узнавая окружающее. Ожидание было столь прекрасным и ярким, что я непроизвольно стал замедлять шаги. Но когда подошел вплотную, сердце оборвалось - на месте магазина был высокий серый забор. Я подхватил падающее сердце, свернул за угол и вошел в дом, где жила моя первая любовь. Теперь он не казался большим - четыре этажа, но сверху по-прежнему должен быть виден двор. Чердачная дверь была незаперта; я постоял несколько мгновений, прежде чем выглянуть в окно.
Вместо крыши магазина были видны фундаменты по периметру двора - как на археологических раскопках. Трамвай прогрохотал внизу и остановился на углу - забор был не длиннее трамвая. Целый мир, которым был двор, просто не мог здесь уместиться - но остатки его лежали внутри этого маленького прямоугольника.
Не помню, как спустился на улицу и свернул за угол, как долго глядел через дорогу на серый забор, постепенно привыкая к мысли, что придется жить дальше с ощущнием пустоты. Меня вывела из оцепенения возникшая на фоне забора радуга. Я повернул голову - через перекресток медленно двигалась поливальная машина. Когда ее мокрый бок проплыл мимо меня, в шуме уходящей воды, смывающей остатки последнего снега, глухой монотонный голос явственно произнес:
"в свой час тает снег
время нельзя повернуть
нет не пытайся"
Закончился март. Всё вернулось на место. Тревога ушла.
"полдень. спит ветер
низко висят облака
дождь будет тёплым"
"стадом оленей
листья бегут от метлы
остался один"
"кругом тишина
время будто замёрзло
всё неподвижно"