Кино - моя слабость. Интервью Карена Шагназадова
Кино - моя слабость
Наш корреспондент Константин Епрст берет интервью у кинорежиссера
Гарема ШАГНАЗАДОВА
Епрст: Здравствуйте, это правда, что вы спите с актрисами?
Г. Ш.: Нет, не правда! Не правда! Ну... не совсем правда... Иногда,
правда... Но теперь, правда, гораздо реже... Здравствуйте.
Епрст: А почему реже? Работаете, что-ли, над чем-нибудь?
Г. Ш.: Над фильмом.
Епрст: Правда? И над каким же, если не секрет?
Г. Ш.: Над художественным. У меня от журналистов секретов нет!
Епрст: А он будет телевизионным?
Г. Ш.: Кто?
Епрст: Ну, фильм-то!
Г. Ш.: А-а, вы все об этом! Да нет, просто будет хороший фильм. Вы
“Голый пистолет” смотрели? Ну вот, я тоже смотрел...
Епрст: И кто там у вас снимается?
Г. Ш.: Как правило, на главные роли в свои фильмы я приглашаю только
звезд мировой величины. Но приходят почему-то все какие-то бездарные и
никому не известные актеришки... В этот раз я сделал по-другому -
нарочно пригласил сниматься непрофессиональных актеров. Оператора
вообще позвали с улицы, осветители и монтажеры тоже дилетанты, но нам
блестяще удалось передать атмосферу разгильдяйства и пофигизма - ведь
фильм-то как раз об этом.
Епрст.: Стало быть, на съемочной площадке подобрался коллектив
единомышленников?
Г. Ш.: Да, и это очень здорово, потому что каждый единомышленник
привносит в съемочный процесс что-то свое. Один - лучок, другой -
яичек вареных, третий - хлебушка, огурчиков. Потом скидываемся и
отправляем продюсера за основным реквизитом. Именно так создается
настоящая атмосфера сотрудничества и взаимопонимания...
Епрст.: Музыку вы, конечно, как всегда, попросили написать Шнитке.
Г. Ш.: Да, и он, как всегда, конечно, отказался.
Епрст: Ну, понятно... А вот в фильме вашем, там хоть будут постельные
сцены-то? Мне вот в ваших фильмах очень нравятся постельные сцены
между людьми. Особенно удачно у вас “спят” Людмила Окорокова и Евгений
Толстопятов. Порой и кино не про это, а только смотришь - они тут как
тут!..
Г. Ш.: И не говорите! Настоящие профессионалы, трудяги! Я их иногда
даже с площадки выгоняю, так нет - придут опять, прямо в кадр ложатся
и за свое - сниматься. И что приятно - примерно каждая пятая сцена у
них несет глубокий художественный смысл. Но поскольку зритель не
знает, которая именно, то он с интересом смотрит их все.
Епрст: Выходит, нравится это все зрителям-то?
Г. Ш.: Сказать по-правде - люди на мои фильмы реагируют по-разному.
Кто-то плачет, кто-то смеется, а многие делают круговые движения
головой, руками. Но этого не надо бояться - когда в конце фильма они
проснутся, у них все будет нормально.
Епрст: Ну, а как вам-то самому эти ваши фильмы, по душе?
Г. Ш.: Оценивать свои фильмы-то очень трудно ведь... Ведь когда
смотришь готовый фильм из зала, то оцениваешь его позитивно, а когда
просто разглядываешь проявленную пленку - то, конечно, негативно.
Да еще смотря какое настроение у меня. Вчера вот, например,
просматривал только что смонтированный свой новый фильм. Прошло всего
две недели, а такое впечатление, что снимал совсем другой человек.
Стали разбираться - фу ты, ну ты! - и правда, не мой фильм. Да их
все и не упомнишь - вон я их сколько наснимал. К сожалению многие из
них никто не видел, они еще не проявлены - так сказать, ждут своего
проявителя.
Епрст: А случалось ли вам снимать фантасмагории в стиле Тарковского?
Г. Ш.: Конечно! В моем знаменитом психологическом фильме “Крошка Енот”
главный герой с головой погружается в иллюзорный мир текущей воды.
Найдет ли он общий язык со своим отражением, сможет ли избавиться от
своей внутренней неуверенности - непонятно...
Епрст: Я заметил, что во всех ваших картинах герои постоянно
пользуются памперсами “ЮНИ”. Сколько вам заплатили за эту рекламу?
Г. Ш.: Не хочу называть настоящую цифру, назову ненастоящую - 150 млн
долларов.
Епрст: Ой, сигарету проглотил. Ну ладно. А какое у вас режиссерское
кредо?
Г. Ш.: Хорошее у меня кредо. Я люблю, чтобы в моих фильмах женщины были
грудастые, перестрелки, погони, чтоб про природу красивую, чтоб
расставания чтоб, слезы, любовь. Потом машины чтоб ездили, люди опять
же ходили, дома чтоб стояли. Вот такое оно - мое кино, мое
концептуальное режиссерское кредо.
Епрст: Говорят, что многие герои ваших фильмов автобиографичны?..
Г. Ш.: Да нет, врут. Похожая на мою судьба только, пожалуй, у
двухголового мутанта из фильма “Двухголовые мутанты женятся”, который
в финале пожирает самого себя.
Епрст: Вам за этот фильм, кажется, в 79-м году в Америке давали двух
“Оскаров”?
Г. Ш.: Кроме двух “Оскаров” мне предлагали еще и тысячу баксов.
Только интересно, как бы я их получил, если я был невыездной? Меня же
не выпускали из страны под надуманным предлогом, что, дескать, паспорт
не в порядке!.. Ну да, мой друг, Мишка Шемякин подрисовал мне на
фотографии рожки и усы, ну и что?!.. А ведь участие в кинофестивалях
- это для многих моих фильмов почти единственная возможность встречи
со зрителем... Или несколькими зрителями.
Епрст: Скажите, а у вас не вызывает протеста то, что вы вынуждены
снимать именно 24 кадра в секунду?
Г. Ш.: Еще бы не вызывать! Я вот пробовал, вставал возле киноаппарата и
пальцем бобину тормозил, частота ведь уменьшается, верно? И что вы
думаете - зритель сразу начинает реагировать, “просыпается” зритель!
Некоторые даже свистят от восторга...
Епрст: Вот в вашей картине “Смерть в конце тоннеля” мне ничего не
понятно... А вам?
Реж: Это очень грустный фильм, оператор все время плакал, поэтому
все действие происходит как будто под водой...
Епрст: Раньше вы снимали достаточно разноплановые картины: “Смерть на
качелях”, “Убийство в песочнице”, “Смертельная скакалка”,
“Эне-бене-труп”. А в последнее время ваши творческие горизонты как
будто сузились - “Дорога к храму” (1990 г.), “Дорога ведет в храм”,
“Долгая дорога к храму” (1991 г.), “Дорога вокруг храма или Крестный
ход” (1993 г.)... Что случилось? Или ничего не случилось?
Г. Ш.: Я решил вернуться к забытой теме, но уже с новыми идеями. Сейчас
я снимаю “Падение трупа с колоколни в песочницу”. Фильм недешевый. По
сценарию там взрываются 50 “Мерседесов”, вдребезги разрушаются
ресторан “Савой”, и отель “Хилтон” в Нью-Йорке. Мы сняли один дубль,
теперь все ремонтируют для второго дубля.
Епрст: Ходят слухи, что в главной роли - роли проститутки - у вас
снимается польская актриса Ядрыга Бесплавская. Чем обоснован этот
выбор?
Г. Ш.: Вы знаете, иногда случается увидеть человека и понять: это она!
Глаза, походка, ноги, репутация... Да ей, в общем, и играть-то не надо
было...
Епрст: Говорят, для режиссера каждый фильм как ребенок. У вас такая же
беда?
Г. Ш.: У меня как раз все наоборот. Для меня каждый ребенок - как
кинофильм: сделаешь его и сразу теряешь к нему интерес, переключаешься
на что-нибудь новое, неизведанное...
Епрст: И последний вопрос. Вам не жалко тратить пленку на ваши фильмы?
Г. Ш.: Жалко, тем более что много пленки уходит в корзину. Но я
наловчился обтягивать ею теплицы. И теперь много пленки стало уходить
на теплицы.
Епрст: Понятно... Ну, я пошел.
© 1995 "Красная бурда"
Наш корреспондент Константин Епрст берет интервью у кинорежиссера
Гарема ШАГНАЗАДОВА
Епрст: Здравствуйте, это правда, что вы спите с актрисами?
Г. Ш.: Нет, не правда! Не правда! Ну... не совсем правда... Иногда,
правда... Но теперь, правда, гораздо реже... Здравствуйте.
Епрст: А почему реже? Работаете, что-ли, над чем-нибудь?
Г. Ш.: Над фильмом.
Епрст: Правда? И над каким же, если не секрет?
Г. Ш.: Над художественным. У меня от журналистов секретов нет!
Епрст: А он будет телевизионным?
Г. Ш.: Кто?
Епрст: Ну, фильм-то!
Г. Ш.: А-а, вы все об этом! Да нет, просто будет хороший фильм. Вы
“Голый пистолет” смотрели? Ну вот, я тоже смотрел...
Епрст: И кто там у вас снимается?
Г. Ш.: Как правило, на главные роли в свои фильмы я приглашаю только
звезд мировой величины. Но приходят почему-то все какие-то бездарные и
никому не известные актеришки... В этот раз я сделал по-другому -
нарочно пригласил сниматься непрофессиональных актеров. Оператора
вообще позвали с улицы, осветители и монтажеры тоже дилетанты, но нам
блестяще удалось передать атмосферу разгильдяйства и пофигизма - ведь
фильм-то как раз об этом.
Епрст.: Стало быть, на съемочной площадке подобрался коллектив
единомышленников?
Г. Ш.: Да, и это очень здорово, потому что каждый единомышленник
привносит в съемочный процесс что-то свое. Один - лучок, другой -
яичек вареных, третий - хлебушка, огурчиков. Потом скидываемся и
отправляем продюсера за основным реквизитом. Именно так создается
настоящая атмосфера сотрудничества и взаимопонимания...
Епрст.: Музыку вы, конечно, как всегда, попросили написать Шнитке.
Г. Ш.: Да, и он, как всегда, конечно, отказался.
Епрст: Ну, понятно... А вот в фильме вашем, там хоть будут постельные
сцены-то? Мне вот в ваших фильмах очень нравятся постельные сцены
между людьми. Особенно удачно у вас “спят” Людмила Окорокова и Евгений
Толстопятов. Порой и кино не про это, а только смотришь - они тут как
тут!..
Г. Ш.: И не говорите! Настоящие профессионалы, трудяги! Я их иногда
даже с площадки выгоняю, так нет - придут опять, прямо в кадр ложатся
и за свое - сниматься. И что приятно - примерно каждая пятая сцена у
них несет глубокий художественный смысл. Но поскольку зритель не
знает, которая именно, то он с интересом смотрит их все.
Епрст: Выходит, нравится это все зрителям-то?
Г. Ш.: Сказать по-правде - люди на мои фильмы реагируют по-разному.
Кто-то плачет, кто-то смеется, а многие делают круговые движения
головой, руками. Но этого не надо бояться - когда в конце фильма они
проснутся, у них все будет нормально.
Епрст: Ну, а как вам-то самому эти ваши фильмы, по душе?
Г. Ш.: Оценивать свои фильмы-то очень трудно ведь... Ведь когда
смотришь готовый фильм из зала, то оцениваешь его позитивно, а когда
просто разглядываешь проявленную пленку - то, конечно, негативно.
Да еще смотря какое настроение у меня. Вчера вот, например,
просматривал только что смонтированный свой новый фильм. Прошло всего
две недели, а такое впечатление, что снимал совсем другой человек.
Стали разбираться - фу ты, ну ты! - и правда, не мой фильм. Да их
все и не упомнишь - вон я их сколько наснимал. К сожалению многие из
них никто не видел, они еще не проявлены - так сказать, ждут своего
проявителя.
Епрст: А случалось ли вам снимать фантасмагории в стиле Тарковского?
Г. Ш.: Конечно! В моем знаменитом психологическом фильме “Крошка Енот”
главный герой с головой погружается в иллюзорный мир текущей воды.
Найдет ли он общий язык со своим отражением, сможет ли избавиться от
своей внутренней неуверенности - непонятно...
Епрст: Я заметил, что во всех ваших картинах герои постоянно
пользуются памперсами “ЮНИ”. Сколько вам заплатили за эту рекламу?
Г. Ш.: Не хочу называть настоящую цифру, назову ненастоящую - 150 млн
долларов.
Епрст: Ой, сигарету проглотил. Ну ладно. А какое у вас режиссерское
кредо?
Г. Ш.: Хорошее у меня кредо. Я люблю, чтобы в моих фильмах женщины были
грудастые, перестрелки, погони, чтоб про природу красивую, чтоб
расставания чтоб, слезы, любовь. Потом машины чтоб ездили, люди опять
же ходили, дома чтоб стояли. Вот такое оно - мое кино, мое
концептуальное режиссерское кредо.
Епрст: Говорят, что многие герои ваших фильмов автобиографичны?..
Г. Ш.: Да нет, врут. Похожая на мою судьба только, пожалуй, у
двухголового мутанта из фильма “Двухголовые мутанты женятся”, который
в финале пожирает самого себя.
Епрст: Вам за этот фильм, кажется, в 79-м году в Америке давали двух
“Оскаров”?
Г. Ш.: Кроме двух “Оскаров” мне предлагали еще и тысячу баксов.
Только интересно, как бы я их получил, если я был невыездной? Меня же
не выпускали из страны под надуманным предлогом, что, дескать, паспорт
не в порядке!.. Ну да, мой друг, Мишка Шемякин подрисовал мне на
фотографии рожки и усы, ну и что?!.. А ведь участие в кинофестивалях
- это для многих моих фильмов почти единственная возможность встречи
со зрителем... Или несколькими зрителями.
Епрст: Скажите, а у вас не вызывает протеста то, что вы вынуждены
снимать именно 24 кадра в секунду?
Г. Ш.: Еще бы не вызывать! Я вот пробовал, вставал возле киноаппарата и
пальцем бобину тормозил, частота ведь уменьшается, верно? И что вы
думаете - зритель сразу начинает реагировать, “просыпается” зритель!
Некоторые даже свистят от восторга...
Епрст: Вот в вашей картине “Смерть в конце тоннеля” мне ничего не
понятно... А вам?
Реж: Это очень грустный фильм, оператор все время плакал, поэтому
все действие происходит как будто под водой...
Епрст: Раньше вы снимали достаточно разноплановые картины: “Смерть на
качелях”, “Убийство в песочнице”, “Смертельная скакалка”,
“Эне-бене-труп”. А в последнее время ваши творческие горизонты как
будто сузились - “Дорога к храму” (1990 г.), “Дорога ведет в храм”,
“Долгая дорога к храму” (1991 г.), “Дорога вокруг храма или Крестный
ход” (1993 г.)... Что случилось? Или ничего не случилось?
Г. Ш.: Я решил вернуться к забытой теме, но уже с новыми идеями. Сейчас
я снимаю “Падение трупа с колоколни в песочницу”. Фильм недешевый. По
сценарию там взрываются 50 “Мерседесов”, вдребезги разрушаются
ресторан “Савой”, и отель “Хилтон” в Нью-Йорке. Мы сняли один дубль,
теперь все ремонтируют для второго дубля.
Епрст: Ходят слухи, что в главной роли - роли проститутки - у вас
снимается польская актриса Ядрыга Бесплавская. Чем обоснован этот
выбор?
Г. Ш.: Вы знаете, иногда случается увидеть человека и понять: это она!
Глаза, походка, ноги, репутация... Да ей, в общем, и играть-то не надо
было...
Епрст: Говорят, для режиссера каждый фильм как ребенок. У вас такая же
беда?
Г. Ш.: У меня как раз все наоборот. Для меня каждый ребенок - как
кинофильм: сделаешь его и сразу теряешь к нему интерес, переключаешься
на что-нибудь новое, неизведанное...
Епрст: И последний вопрос. Вам не жалко тратить пленку на ваши фильмы?
Г. Ш.: Жалко, тем более что много пленки уходит в корзину. Но я
наловчился обтягивать ею теплицы. И теперь много пленки стало уходить
на теплицы.
Епрст: Понятно... Ну, я пошел.
© 1995 "Красная бурда"