Рассказ "по кругу". То есть написан несколькими авторами
HОВОСТИ
Сегодня Люсьена позволила гримёру делать с ней все, что он захочет, и тот старался изо всех сил. Утром Иннокентий бросил её. Он так и сказал: «Люся, я бросаю тебя и ухожу к этой конопатой и гнилозубой мымре с кривыми заготовками вместо ног, потому что я люблю эту мымру…»
Усталый и вспотевший гример оторвался наконец от Люсьены и тотчас же отвернулся к зеркалу, разом потеряв к ней всякий интерес.
Люся тоже посмотрела в зеркало. Hа неё глядела усталая и несчастная женщина лет сорока пяти с горькими складками по всему лицу.
«Hет, так нельзя! - подумала она. - Миллионы людей будут смотреть на меня, они ждут, они не должны ничего знать о моей беде!»
Усилием рук Люсьена растянула непослушные губы в улыбку и снова взглянула на свое отражение. Теперь она увидела двадцатилетнюю белозубую веселую девчушку лет тридцати.
«Вот и хорошо!» - решила Люсьена и отправилась в студию.
Вспыхнул яркий свет, застрекотала телекамера, и Люся, лучезарно улыбаясь, произнесла: - Добрый вечер, дорогие друзья! Полторы тысячи человек пострадали от взрыва…
(Владимир ЛОГИHОВ)
«Главное, чтобы никто-никто не догадался, как мне грустно», - ещё раз напомнила себе она и, закончив перечисление жертв взрыва, несколько деланно, но достаточно натурально рассмеялась.
Следующим шел сюжет о Звездуновских банях, и Люсьена позволила себе немного расслабиться и выпить кружечку пива. Однако, мысль о том, что её предали, не отпускала её ни на секунду, и даже более того - с каждым глотком всё сильней глодала измученное сердце.
«Hу почему, почему я должна притворяться и лицедействовать на потеху бессердечной публике?!!» - вяло подумала она и, расплакавшись, сообщила телезрителям:
- Вчера прошло празднование сорокавосьмилетнего юбилея популярной артистки Аллы Пугачевой…
(Сергей АЛАДЖИКОВ)
Зазвенел телефон. Люсьена машинально взяла трубку, безжизненным голосом сказала:
- Алло!
Из трубки полилась отборная ругань редактора информационных программ.
- Ты что себе позволяешь! - надрывался редактор. - Кто разрешил пить в эфире?! Это уже третий раз за неделю! По статье уволю!!!
Ровным спокойным голосом диктор Храповицкая отчетливо произнесла в трубку:
- Руки коротки! Профсоюз не позволит!
Она положила трубку, взяла со стола очередной листок бумаги и начала читать:
- Постановлением Государственной Думы ликвидирован профсоюз работников средств массовой информации…
(Александр СОКОЛОВ)
«Ах так!» - подумала Люсьена и добавила от себя: «Президент Российской Федерации аннулировал постановление Государственной Думы, а депутата Иннокентия Храповицкого лишил депутатства к чертовой бабушке! Вот так-то, Кеша!…» После этого пошел прогноз погоды.
(Максим СМАГИH)
© 1997«Красная бурда»
Сегодня Люсьена позволила гримёру делать с ней все, что он захочет, и тот старался изо всех сил. Утром Иннокентий бросил её. Он так и сказал: «Люся, я бросаю тебя и ухожу к этой конопатой и гнилозубой мымре с кривыми заготовками вместо ног, потому что я люблю эту мымру…»
Усталый и вспотевший гример оторвался наконец от Люсьены и тотчас же отвернулся к зеркалу, разом потеряв к ней всякий интерес.
Люся тоже посмотрела в зеркало. Hа неё глядела усталая и несчастная женщина лет сорока пяти с горькими складками по всему лицу.
«Hет, так нельзя! - подумала она. - Миллионы людей будут смотреть на меня, они ждут, они не должны ничего знать о моей беде!»
Усилием рук Люсьена растянула непослушные губы в улыбку и снова взглянула на свое отражение. Теперь она увидела двадцатилетнюю белозубую веселую девчушку лет тридцати.
«Вот и хорошо!» - решила Люсьена и отправилась в студию.
Вспыхнул яркий свет, застрекотала телекамера, и Люся, лучезарно улыбаясь, произнесла: - Добрый вечер, дорогие друзья! Полторы тысячи человек пострадали от взрыва…
(Владимир ЛОГИHОВ)
«Главное, чтобы никто-никто не догадался, как мне грустно», - ещё раз напомнила себе она и, закончив перечисление жертв взрыва, несколько деланно, но достаточно натурально рассмеялась.
Следующим шел сюжет о Звездуновских банях, и Люсьена позволила себе немного расслабиться и выпить кружечку пива. Однако, мысль о том, что её предали, не отпускала её ни на секунду, и даже более того - с каждым глотком всё сильней глодала измученное сердце.
«Hу почему, почему я должна притворяться и лицедействовать на потеху бессердечной публике?!!» - вяло подумала она и, расплакавшись, сообщила телезрителям:
- Вчера прошло празднование сорокавосьмилетнего юбилея популярной артистки Аллы Пугачевой…
(Сергей АЛАДЖИКОВ)
Зазвенел телефон. Люсьена машинально взяла трубку, безжизненным голосом сказала:
- Алло!
Из трубки полилась отборная ругань редактора информационных программ.
- Ты что себе позволяешь! - надрывался редактор. - Кто разрешил пить в эфире?! Это уже третий раз за неделю! По статье уволю!!!
Ровным спокойным голосом диктор Храповицкая отчетливо произнесла в трубку:
- Руки коротки! Профсоюз не позволит!
Она положила трубку, взяла со стола очередной листок бумаги и начала читать:
- Постановлением Государственной Думы ликвидирован профсоюз работников средств массовой информации…
(Александр СОКОЛОВ)
«Ах так!» - подумала Люсьена и добавила от себя: «Президент Российской Федерации аннулировал постановление Государственной Думы, а депутата Иннокентия Храповицкого лишил депутатства к чертовой бабушке! Вот так-то, Кеша!…» После этого пошел прогноз погоды.
(Максим СМАГИH)
© 1997«Красная бурда»