Я родился ровно 69 лет назад в 5 утра по фрунзенскому времени - Вот как это было ...
И воспомнаний моей мамы:
РОЖДЕНИЕ ЮРОЧКИ
В роддоме.
Юрочка родился через две недели после нашего возвращения из Берлина и Москвы, в которой мы с Ильей и Игорьком задержались еще на пару недель ради моих и ильевских диссертационных дел.
Мой второй сын дисциплинированно дождался выхода на белый свет в подобающем для такой торжественной акции обстановке. Он не собрался родиться в поезде, в котором мы провели в общей сложности семь суток, хотя моя мама и предполагала такой скоростной вариант из-за равномерной тряски вагона в пути. Он подождал и в Москве, где мы жили в родном, но не своем доме, и мама Ильи тоже все время тревожилась и торопила нас с отъездом. Юрочка терпеливо дождался любимой солнечной Киргизии, где и в ноябре еще бывает тепло и подарил во Фрунзе маме с папой еще десяток дней для полного обустройства квартиры, покинутой на два с лишнем месяца. Зачем осложнять людям жизнь?
Но ночью 27 ноября, ровно в 3 часа утра мой сын решил, что время настало - пора родиться. Игорь, вон, на месяц раньше срока увидел солнце, а он, Юрочка, рыжий что ли? Игорю можно, а ему нельзя? "Я тоже хочу раньше! На целый месяц!"
В 3 часа я спала мертвецким сном, но на Юрочкино счастье Игорек захотел пить и разбудил меня своей просьбой. Я только успела встать за стаканом воды как - батюшки мои! - меня скрутила характерная схватка. Началось?
Я напоила жаждущего Игорька и тут снова - бабах! - сватка. Через три минуты еще одна! Да я уже рожаю! Вполне могла проспать и родить в кровати, если бы не Игорек!
Тетя Маня побежала вызывать скорую, она прибыла быстро, роддом был рядом и я благополучно очутилась в родильном отделении, правда в коридоре, так как палаты были забиты роженицами.
Я еще в приемной покое сказала, что у меня начались роды, но мне как-то не очень поверили. Сестрички надеялись еще поспать, а тут какая-то женщина, поступившая ни свет ни заря, полагает, будто сама может определить, когда ей пора рожать, тоже мне специалистка нашлась. И было мне велено спокойно спать и никого не беспокоить, не время еще.
А у меня схватки! И нет сил терпеть. Что же делать?
Лежу в коридоре и думаю.
Вспомнила, что надо походить, поглаживая руками спину - один из методов сделать боль выносимее. Вот и поднялась, вот и начала вышагивать по коридору, размеренно, с чувством, толком, расстановкой, как написано в книге для беременных женщин.
- Вы что это вскочили? А ну марш назад на кровать! - скомандовала дежурная, подняв тяжелую, сонную голову со стола.
Я послушно легла на место. А сватки уже одна за другой! И - батюшки! - началась потуга, еле-еле ее удержала.
Я рожаю!
Встала, вся воплощенная решимость, и отправилась к родильной, ложиться на стол.
- Куда?!! - закричала дежурная.
- Вы как хотите, а я иду рожать, - тоном не терпящим возражений, произнесла я и полезла на стол. И улеглась там, сама.
Дежурная помчалась за врачом на другом этаже, возможно, чтобы с его помощью прогнать нахалку. А около меня оказалась молоденькая медсестра, так, на всякий случай встала рядом.
Моя задача была теперь не родить без врача, удержать потуги во что бы то ни стало.
Но не тут то было! Юрочка решил родиться, и что это за непредвиденные задержки? Давай мать, не фокусничай, рожай!
И я родила, быстро, несколькими мощными потугами высвободила сыну путь в мир. И, конечно, вся порвалась.
Прибежала дежурная, без врача - наверное, не очень ему хотелось начинать утро со скандала по выдворению неуправляемой женщины с "захваченного" стола. Врач не торопился.
А дежурная с ужасом увидела результат - нового гражданина мира и порванную мамашу. Вот теперь она проявила невиданное усердие. Вместе с молоденькой сестричкой они вытащили почти наружу мою матку, чтобы посмотреть, что порвалось и там, внутри.
Это было очень больно. Такое ковыряние немилосердных рук в свежей ране.
Но тут, наконец, вошел заспанный врач и, заглянув на мои вытащенные наружу внутренности, заорал:
- Что вы делаете! Она же второродящая и порвать матку не могла! Видите, все цело!
Зря я, оказывается, приняла еще и эти муки. А ведь могли бы и у меня спросить, какой по счету сын рождается, дуры окаянные.
Ну, и зашили меня и отпустили меня, даже не извинившись, на мое место в коридоре.
В этот раз я поняла - если женщины испытывают такие же муки при схватках и родах долго-долго, а не только в течение тех пятнадцати минут, что выпали на долю моих стремительных родов, то не кричать просто невозможно. А так я опять даже не пикнула.
Юрочка, откормленный на берлинских вкусностях и альбекских изысках, ухитрился к концу восьмимесячного пребывания в моем пузе набрать вес в 3 килограмма 500 граммов и рожать его мне было труднее всех моих детей. Такой вот обжора родился 27 ноября 1953 года ровно в 5 часов утра. Настоящий "Нямнямка".
Илье я о всех перипетиях этого утра писать не стала, только призналась, что "В первый раз с Игорьком чувствовала себя почти героем, а сейчас этого нет, все довольно обычно, только почему-то хочется немного пореветь".
То была печаль-обида из-за дежурной медсестры, укравшей у меня материнский восторг, так счастливо пережитый с первенцем - рожая, я ощущала тогда всеми клеточками трудившегося тела - я дарю Игорьку жизнь! А тут пришлось рожать, отстаивая свое право на такой подвиг, который медперсоналу был поперек горла.
И во мне поселилась печаль, тихая, смирная, без слез.