Россия и Запад. Трудности перевода ( Павел КАЗАРИН)
Оригинал взят у gineer в Россия и Запад. Трудности перевода ( Павел КАЗАРИН)
Originally posted by alexvolodimer at Россия и Запад. Трудности перевода ( Павел КАЗАРИН)
Оригинал взят у tolstyjnemez в Россия и Запад. Трудности перевода ( Павел КАЗАРИН)
Россия и Запад. Трудности перевода
Кремль и Запад не могут договориться из-за того, что Россия видит в зеркале Советский Союз, а все остальные - всего лишь бензоколонку.
Любой диалог возможен тогда, когда вы понимаете логику оппонента. Иначе есть риск присвоить оппоненту свою картинку реальности, а когда твой прогноз его действий не сбудется - начать заявлять о том, что объект прогноза сошел с ума. А он не сошел с ума. Он все это время оставался в своей реальности. Которую вы не потрудились понять.
И потому любая попытка понять действия Кремля обречена - до тех пор, пока мы не разберемся в том, какая картинка реальности царит в головах его обитателей.
Кто проиграл «холодную войну»
Есть два подхода к вопросу о том, кто победил в «холодной войне».
Один - устойчивый западный. В его логике СССР проиграл, а его экономическая и политическая модель потерпела поражение. Другой - современный российский, о нем писал журналист Александр Баунов. Он говорил, что в сознании части российской элиты Москва не проиграла «холодную войну», она лишь добровольно согласилась присоединиться к клубу западных игроков, чтобы снять угрозу атомной войны.
У проигравшего и у победителя разные полномочия: проигрыш заставляет опускаться в рейтинге, обнуляет достижения и заставляет начинать все с чистого листа. Поэтому, по мнению Запада, современная Россия - как наследница проигравшего СССР - мало чем отличается от любого другого игрока на постсоветском пространстве.
А в представлении российской элиты Россия оказалась предана. Потому что ее не усадили в мировом президиуме наряду с другими победителями. Потому что ее «зону влияния» на постсоветском пространстве регулярно оспаривают.
И в этом состоит фундаментальная преграда для диалога. Потому что для российской элиты ее право влиять на бывшие советские республики - нечто вроде естественного права, генеральной доверенности, выписанной самой историей. А для остального мира это напоминает попытку проигравшего в ринге боксера оспорить свое право на чемпионский пояс в суде.
Нет ничего удивительного в том, что в представлении российских прокремлевских политологов Запад стремится Россию разрушить и разделить. Потому что в своем собственном представлении Кремль является альтернативой, глобальным игроком, цивилизационным предложением, способным конкурировать с западной моделью. А Запад не понимает, о чем идет речь, потому что видит перед собой страну, которая продает нефть и газ, а на вырученные деньги покупает все остальное. Зачем ее разваливать?
Запад за двадцать лет отвыкал воспринимать Москву как столицу «империи зла». И инерция такого подхода сильна - любые идеи о «победе над Россией» вызывают шквал недоумения у европейских и американских дипломатов. Зачем побеждать? Зачем дробить? Что потом делать с новыми государствами, на территории которых окажутся ядерные заряды? Кому нужен хаос на границах? Сомализация одной седьмой части суши - это пугает всех достаточно, чтобы не хотеть необратимого.
Для чего нужны санкции
И именно в этом, кстати, состоит принципиальное расхождение во взглядах на природу санкций, введенных Западом против российской экономики.
В самой России есть заблуждение о том, что западные санкции - это чуть ли не рычаг для смены режима. Сторонники такого подхода всякий раз бравируют цифрами соцопросов, которые демонстрируют поддержку россиянами курса Владимира Путина. Мол, Запад просчитался, никакого российского майдана не будет, санкции лишь сплачивают общество перед лицом угрозы.
При этом никто не берет в расчет одну простую вещь: санкции не эмоциональны, они - инструментальны. Они вводились совсем не для того, чтобы устроить в России революцию или дворцовый переворот. Тем более что опыт Ирана или Кубы доказал, что санкции позволяют руководству страны эксплуатировать тему «осажденной крепости» и увеличивать срок жизни режима. И Россия в этом смысле не исключение.
Роль западных санкций состоит лишь в том, чтобы ослаблять и обескровливать.
Если какая-то страна начинает угрожать существующему миропорядку, то оптимальное решение - это ослабить ее экономику и сделать так, чтобы ее влияние не выходило за пределы ее границ. Если какая-то страна использует имеющиеся у нее ресурсы для войны, то естественной реакцией соседей будет стремление сократить количество доступных такой стране ресурсов.
В 1960-м году США ввели против Кубы санкции, которые впоследствии переросли в полноценное торговое эмбарго. Американским гражданам и компаниям были запрещены любые операции с Гаваной, под удар попали кубинский экспорт и даже суда, заходившие в порты острова. Регламентировалось даже количество средств, которое могли тратить на Кубе американские туристы. В конце декабря 2010 года по официальным данным Гаваны ущерб от санкций за 50 лет с учетом инфляции составил $975 млрд.
В итоге мы можем сколько угодно хвалить кубинские пляжи, носить майки с профилем Че и расхваливать местные сигары, но факт остается фактом - современная Куба является небогатым государством, не играющим никакой субъектной роли в регионе. Ее шанс на развитие оказался утрачен, влияние нивелировано, а экономика - ослаблена. Да, семья Кастро не утратила своей власти, она продолжает руководить островом, но все это вторично.
Так же ситуация обстоит и в отношении России. Запрет на военно-техническое сотрудничество с российскими военными концернами не выведет сотрудников этих заводов на антикремлевские демонстрации. Ограничения на поставку технологий для добычи нефти не приведут к забастовкам. Запрет на кредитование российских госкорпораций не форсирует передачу власти в РФ. Они всего лишь обескровят ту систему, которая полтора года назад уверовала в собственную вседозволенность. Чтобы понять эту простую максиму достаточно читать не политологов, а экономистов.
Конспирология как образ жизни
Впрочем, в содержательности подобной логики убедить российских спикеров практически невозможно. Потому что невозможно призвать к здравомыслию человека, суть мышления которого - конспирология.
А в том, что дело обстоит именно так, недавно убедил секретарь Совета Безопасности РФ Николай Патрушев. В интервью «Коммерсанту» он рассказал, что Мадлен Олбрайт, оказывается, требовала отобрать у России Сибирь и Дальний Восток.
Особая пикантность в том, что Мадлен Олбрайт ничего подобного не говорила. Этот фейк появился в 2006 году. Тогда «Российская газета» опубликовала интервью с неким отставным генералом Федеральной службы охраны Борисом Ратниковым. В этом интервью он заявил, что его коллеги спиритически проникали в подсознание Мадлен Олбрайт, чтобы выяснить ее планы и замыслы. И, мол, во время этих магических сеансов, его коллеги и узнали про «Сибирь», «Дальний Восток» и планы Запада их у России отобрать.
И теперь - спустя девять лет - выясняется, что в эти тезисы верит не просто российский обыватель, а генерал армии, герой Российской Федерации, секретарь Совета Безопасности Николай Патрушев.
И это, на самом деле, большая проблема.
Потому что раньше можно было надеяться на то, что российские руководители циничны, алчны, но при этом логичны и рациональны. Можно было успокаивать себя тем, что российская пропаганда - та, что про фашистов, распятых младенцев и неонацистский заговор - существует специально для одурманивания электората. Что она предназначена лишь для низовой мобилизации, сплочения вокруг руководства и повышения лояльности.
Оказывается, все обстоит совсем не так. Оказывается, российское руководство само смотрит программы Дмитрия Киселева - и не просто смотрит, но еще и искренне верит всему, что там показывают.
И у всего этого есть два главных вывода.
Во-первых, поиски компромисса обречены, потому что невозможен компромисс с тем, кто считает саму идею компромисса - проигрышем для себя.
Во-вторых, попытка Кремля яростно притворяться Советским Союзом рано или поздно может привести к тому, что он добьется желаемого. Что Запад и впрямь разглядит в нем СССР. Что Запад поймет, что Москва пытается найти свои новые границы - и этот интуитивный поиск может идти до бесконечности. Потому что в этот самый момент Запад тоже увидит в отражении России - Советский Союз. Дооценит угрозы. Взвесит риски. И может решить сыграть ва-банк.
А главная проблема России в том, что по степени своей устойчивости она ни разу не Советский Союз.
Павел КАЗАРИН
Originally posted by alexvolodimer at Россия и Запад. Трудности перевода ( Павел КАЗАРИН)
Оригинал взят у tolstyjnemez в Россия и Запад. Трудности перевода ( Павел КАЗАРИН)
Россия и Запад. Трудности перевода
Кремль и Запад не могут договориться из-за того, что Россия видит в зеркале Советский Союз, а все остальные - всего лишь бензоколонку.
Любой диалог возможен тогда, когда вы понимаете логику оппонента. Иначе есть риск присвоить оппоненту свою картинку реальности, а когда твой прогноз его действий не сбудется - начать заявлять о том, что объект прогноза сошел с ума. А он не сошел с ума. Он все это время оставался в своей реальности. Которую вы не потрудились понять.
И потому любая попытка понять действия Кремля обречена - до тех пор, пока мы не разберемся в том, какая картинка реальности царит в головах его обитателей.
Кто проиграл «холодную войну»
Есть два подхода к вопросу о том, кто победил в «холодной войне».
Один - устойчивый западный. В его логике СССР проиграл, а его экономическая и политическая модель потерпела поражение. Другой - современный российский, о нем писал журналист Александр Баунов. Он говорил, что в сознании части российской элиты Москва не проиграла «холодную войну», она лишь добровольно согласилась присоединиться к клубу западных игроков, чтобы снять угрозу атомной войны.
У проигравшего и у победителя разные полномочия: проигрыш заставляет опускаться в рейтинге, обнуляет достижения и заставляет начинать все с чистого листа. Поэтому, по мнению Запада, современная Россия - как наследница проигравшего СССР - мало чем отличается от любого другого игрока на постсоветском пространстве.
А в представлении российской элиты Россия оказалась предана. Потому что ее не усадили в мировом президиуме наряду с другими победителями. Потому что ее «зону влияния» на постсоветском пространстве регулярно оспаривают.
И в этом состоит фундаментальная преграда для диалога. Потому что для российской элиты ее право влиять на бывшие советские республики - нечто вроде естественного права, генеральной доверенности, выписанной самой историей. А для остального мира это напоминает попытку проигравшего в ринге боксера оспорить свое право на чемпионский пояс в суде.
Нет ничего удивительного в том, что в представлении российских прокремлевских политологов Запад стремится Россию разрушить и разделить. Потому что в своем собственном представлении Кремль является альтернативой, глобальным игроком, цивилизационным предложением, способным конкурировать с западной моделью. А Запад не понимает, о чем идет речь, потому что видит перед собой страну, которая продает нефть и газ, а на вырученные деньги покупает все остальное. Зачем ее разваливать?
Запад за двадцать лет отвыкал воспринимать Москву как столицу «империи зла». И инерция такого подхода сильна - любые идеи о «победе над Россией» вызывают шквал недоумения у европейских и американских дипломатов. Зачем побеждать? Зачем дробить? Что потом делать с новыми государствами, на территории которых окажутся ядерные заряды? Кому нужен хаос на границах? Сомализация одной седьмой части суши - это пугает всех достаточно, чтобы не хотеть необратимого.
Для чего нужны санкции
И именно в этом, кстати, состоит принципиальное расхождение во взглядах на природу санкций, введенных Западом против российской экономики.
В самой России есть заблуждение о том, что западные санкции - это чуть ли не рычаг для смены режима. Сторонники такого подхода всякий раз бравируют цифрами соцопросов, которые демонстрируют поддержку россиянами курса Владимира Путина. Мол, Запад просчитался, никакого российского майдана не будет, санкции лишь сплачивают общество перед лицом угрозы.
При этом никто не берет в расчет одну простую вещь: санкции не эмоциональны, они - инструментальны. Они вводились совсем не для того, чтобы устроить в России революцию или дворцовый переворот. Тем более что опыт Ирана или Кубы доказал, что санкции позволяют руководству страны эксплуатировать тему «осажденной крепости» и увеличивать срок жизни режима. И Россия в этом смысле не исключение.
Роль западных санкций состоит лишь в том, чтобы ослаблять и обескровливать.
Если какая-то страна начинает угрожать существующему миропорядку, то оптимальное решение - это ослабить ее экономику и сделать так, чтобы ее влияние не выходило за пределы ее границ. Если какая-то страна использует имеющиеся у нее ресурсы для войны, то естественной реакцией соседей будет стремление сократить количество доступных такой стране ресурсов.
В 1960-м году США ввели против Кубы санкции, которые впоследствии переросли в полноценное торговое эмбарго. Американским гражданам и компаниям были запрещены любые операции с Гаваной, под удар попали кубинский экспорт и даже суда, заходившие в порты острова. Регламентировалось даже количество средств, которое могли тратить на Кубе американские туристы. В конце декабря 2010 года по официальным данным Гаваны ущерб от санкций за 50 лет с учетом инфляции составил $975 млрд.
В итоге мы можем сколько угодно хвалить кубинские пляжи, носить майки с профилем Че и расхваливать местные сигары, но факт остается фактом - современная Куба является небогатым государством, не играющим никакой субъектной роли в регионе. Ее шанс на развитие оказался утрачен, влияние нивелировано, а экономика - ослаблена. Да, семья Кастро не утратила своей власти, она продолжает руководить островом, но все это вторично.
Так же ситуация обстоит и в отношении России. Запрет на военно-техническое сотрудничество с российскими военными концернами не выведет сотрудников этих заводов на антикремлевские демонстрации. Ограничения на поставку технологий для добычи нефти не приведут к забастовкам. Запрет на кредитование российских госкорпораций не форсирует передачу власти в РФ. Они всего лишь обескровят ту систему, которая полтора года назад уверовала в собственную вседозволенность. Чтобы понять эту простую максиму достаточно читать не политологов, а экономистов.
Конспирология как образ жизни
Впрочем, в содержательности подобной логики убедить российских спикеров практически невозможно. Потому что невозможно призвать к здравомыслию человека, суть мышления которого - конспирология.
А в том, что дело обстоит именно так, недавно убедил секретарь Совета Безопасности РФ Николай Патрушев. В интервью «Коммерсанту» он рассказал, что Мадлен Олбрайт, оказывается, требовала отобрать у России Сибирь и Дальний Восток.
Особая пикантность в том, что Мадлен Олбрайт ничего подобного не говорила. Этот фейк появился в 2006 году. Тогда «Российская газета» опубликовала интервью с неким отставным генералом Федеральной службы охраны Борисом Ратниковым. В этом интервью он заявил, что его коллеги спиритически проникали в подсознание Мадлен Олбрайт, чтобы выяснить ее планы и замыслы. И, мол, во время этих магических сеансов, его коллеги и узнали про «Сибирь», «Дальний Восток» и планы Запада их у России отобрать.
И теперь - спустя девять лет - выясняется, что в эти тезисы верит не просто российский обыватель, а генерал армии, герой Российской Федерации, секретарь Совета Безопасности Николай Патрушев.
И это, на самом деле, большая проблема.
Потому что раньше можно было надеяться на то, что российские руководители циничны, алчны, но при этом логичны и рациональны. Можно было успокаивать себя тем, что российская пропаганда - та, что про фашистов, распятых младенцев и неонацистский заговор - существует специально для одурманивания электората. Что она предназначена лишь для низовой мобилизации, сплочения вокруг руководства и повышения лояльности.
Оказывается, все обстоит совсем не так. Оказывается, российское руководство само смотрит программы Дмитрия Киселева - и не просто смотрит, но еще и искренне верит всему, что там показывают.
И у всего этого есть два главных вывода.
Во-первых, поиски компромисса обречены, потому что невозможен компромисс с тем, кто считает саму идею компромисса - проигрышем для себя.
Во-вторых, попытка Кремля яростно притворяться Советским Союзом рано или поздно может привести к тому, что он добьется желаемого. Что Запад и впрямь разглядит в нем СССР. Что Запад поймет, что Москва пытается найти свои новые границы - и этот интуитивный поиск может идти до бесконечности. Потому что в этот самый момент Запад тоже увидит в отражении России - Советский Союз. Дооценит угрозы. Взвесит риски. И может решить сыграть ва-банк.
А главная проблема России в том, что по степени своей устойчивости она ни разу не Советский Союз.
Павел КАЗАРИН