право на черную страсть
Оригинал взят у ilya_yu в право на черную страсть
Моя простенькая статья о фашизме - для газеты. В первой части просто рассказывается, как либералы отмывают фашистов. Во второй описываются "три источника и три составные части фашизма": агрессивный расизм, оккультная страсть к смерти и либеральная риторика, отмывающая ублюдков. Публикуется в ЖЖ по просьбе читателей.
Модернизация или фашизация?
В середине декабря 2012 года стало известно, что уполномоченный по правам человека в Пермском крае Татьяна Марголина и директор мемориального центра «Пермь-36» Виктор Шмыров вошли в состав рабочей группы по программе увековечения памяти жертв политических репрессий. Руководит группой председатель Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека Михаил Федотов. Эта программа, активно продвигавшаяся Федотовым с весны 2011 года, получила в прессе неофициальное название «Десоветизация». В обосновании к программе говорилось, что за последние сто лет России нечем гордиться, что вся Россия - «одна большая Катынь», что необходимо признать СССР ответственным за развязывание второй мировой войны. Разработчики программы предлагали запретить работать на государственной службе лицам, которые публично отрицают преступный характер советского режима. А один из разработчиков Сергей Караганов откровенно говорил, что это программа по модернизации нашего сознания.
Включение в состав рабочей группы Татьяны Марголиной и Виктора Шмырова совсем не случайно: существующий на территории Пермского края мемориальный центр «Пермь - 36», очевидно, рассматривается как экспериментальная площадка, в которой технологии модернизации общественного сознания давно обкатаны и запатентованы. Модернизация сознания по Шмырову, помноженная на административные ресурсы Совета при президенте, - вот что предстоит нам пережить в ближайшие годы. И уже можно спрогнозировать, каков будет эффект для самого общественного сознания: рейтинг Сталина, при всеобщем озлоблении на политику действующей власти, взлетит до 90 %. Есть у сталинского рейтинга такая закономерность: чем больше ругают вождя «демократы», тем больше его популярность среди демоса (народа). Но если рабочая группа возьмется превратить всю Россию в «один большой мемориал», то реальные политические последствия могут оказаться совсем уж зловещими. Судить об этом можно, изучив деятельность авангардного отряда десоветизации - шмыровского центра «Пермь - 36».
Пикантная деталь: едва ли не большинство заключённых колонии, подаваемой как русский Аушвиц, составляли стопроцентные пособники фашизма - каратели СС, сотрудничающие с оккупантами, участвовавшие в войне против нашего государства и осуществлявшие массовые казни мирного населения.
Сергей Рожков, бывший начальник оперчасти ИТК-36, свидетельствует: "Один заключённый рассказывал: «Наша деятельность в чём заключалась: подходит бульдозер, вырывает огромный ров, местное население - старики, женщины, дети (а остальные-то в партизанах или служили в Советской Армии) - всех сгоняем и из пулемётов, пока ствол уже не плюёт, пули не падают. Потом этим же бульдозером закапывают этот ров. Ну, так вот, этот ров еще неделю дышал кровяной пеной». Вот такие там были. А экскурсовод из музея говорит: «Они борцы за самоопределение»". Вполне понятно возмущение Вениамина Коптелова, бывшего командира роты охраны ИТК-36: «Как же так получилось, что вы кладете розы на нары там, где лежал каратель? У человека руки по локоть в крови, а вы ему розу кладете».
Речь идёт о том, что под видом увековечения памяти борцов с «тоталитарным режимом», происходит реабилитация фашизма. Факты такой реабилитации в России нас, похоже, интересуют меньше, чем проявление ровно тех же тенденций в Прибалтике и на Украине. По сути же, называя профашистских мерзавцев «борцами за независимость и национальное самоопределение», в месте их заключения сооружен пропагандистский центр, регулярно возлагающий цветы и проливающий слёзы на нары врагов человечества.
Какова же наглость (глупость?) наших бюрократов и депутатов, готовых автономную (от нас, а не от Запада) машину антисоветской пропаганды поддерживать за счет налогоплательщика? А потом ещё и посадить выращенного в этой обители «правды» монстра себе на голову - в виде технологий модернизации нашего сознания?
Есть ли серьезные основания считать, что либерально-правозащитное движение играет с черным огнем? Мне кажется, что существует, как минимум, серьезная угроза разворота отечественного либерализма к реабилитации фашизма. Хотя бы потому, что наш либерализм - это, в сущности, антикоммунизм, случайно взявший себе либеральное имя. Чем накалённее антикоммунизм (ненависть не только к деяниям Ленина и Сталина, но и к идеологии труда и братства), тем очевиднее его близость к фашизму.
Затевать дискуссии с профессиональными западными пропагандистами из «Мемориала» и «Перми - 36», по-видимому, не имеет смысла. В свое время на круглый стол «Пермь - 36. Правда и ложь» (с участием бывших сотрудников колонии и представителей администрации губернатора) никто из сотрудников музея и их покровителей в правозащитной среде не явился - они привыкли беседовать только в режиме информационного превосходства: на «Пилорамах», собственных экскурсиях и церемониях вручения самим себе премий за развитие демократии. Уже нет смысла обращаться ни к самим либералам, играющим с черным огнем, ни к власти, играющей с либералами. Видимо, они уже перестали понимать, что такое фашизм как реальность, выпячивая в качестве главной угрозы дезориентированных либеральным экспериментом над страной русских мальчишек-националистов.
Давайте вспоминать: что же такое фашизм?
Фашизм обыкновенный и необыкновенный
Многие помнят, наверное, замечательный документальный фильм Михаила Ромма «Обыкновенный фашизм». В этом фильме доступными для массового зрителя средствами нарисован портрет исторического врага - фашистской Германии. В «Обыкновенном фашизме» замечательны кинохроники, фактология, отточенный закадровый текст. В нем плохо одно: над Гитлером автор смеется. А ведь не смешно.
Фашизм обыкновенный - это грандиозная машина зла. На вершине стоял диктатор, опирающийся на свирепые репрессивные структуры (гестапо, СС). Машина эта была снабжена программой - политическим расизмом. У машины была траектория движения - кровавейшая военная экспансия. Фашисты убивали мирных граждан. Их приспешники на Западной Украине, в Прибалтике беспощадно уничтожали женщин и детей. Все это известно. Михаил Ромм, работая над фильмом, хотел разоблачить машину зла, при этом максимально сняв эффект ужаса и упростив образ врага. Враг оказался внутри «обыкновенным». В этом тоже есть нечто шокирующее: неужели такое зло творили «обыкновенные» люди, злобные, властолюбивые, мнительные, подлые - обыкновенные мерзавцы?
Присматриваясь к этой обыкновенности, великий психолог и мыслитель Эрих Фромм увидел нечто необыкновенное. В своей книге «Анатомия человеческой деструктивности» (1973) он заподозрил гитлеризм в некрофильской страсти. Что такое некрофильская страсть? Это жажда смерти, имеющая глубинные психические истоки. Еще Зигмунд Фрейд (отец психоанализа) писал какие-то таинственные и не до конца понятые по сей день тексты об инстинкте смерти. Дескать, живет в человеке влечение к небытию. Фрейд отсылал своих читателей к работам нашей соотечественницы Сабины Шпильрейн. А она, в свою очередь, была знакома с намеками на тему влечения к смерти в работах другого психоаналитика - Вильгельма Штекеля. В общем, история длинная - и интересная сегодня преимущественно для психоаналитиков. А зря. В этих догадках о влечении к смерти мелькают тревожные поэтические образы, имя Фридриха Ницше и даже какие-то восточные мотивы (Фрейд, к примеру, называл влечение к смерти «инстинктом нирваны»). Эти самые психоаналитики (кстати, все они были этнические евреи) в своих догадках и полунамеках угадывали атрибутику будущего фашизма.
Деструктивная страсть… Некрофилия… Эрих Фромм изучает комплексы и затаенные желания некрофильской личности и делает, например, такой вывод: «Для них мать - только символ, скорее фантом, чем реальная личность. Она представляет собой символ земли, родины, крови, расы, нации, истока, корня, первопричины… Но одновременно мать - это символ хаоса и смерти, она несет не жизнь, а смерть, её объятия смертельны; её лоно - могила <…> Здесь речь идёт о каком-то магнетизме, о мощном притяжении демонического характера». Культ расовой чистоты - это магнетизм смерти и могилы.
Чем более накапливались знания об истории Третьего Рейха, тем более популярна становилась тема «оккультного фашизма». Выяснялось, что фашистские элиты были связаны с эзотерическими тайными обществами, орденами. В недрах СС велись «исследования» магии и оккультизма (проект «Аненербе» - «Наследие предков»). Вблизи крупных идеологов фашизма обнаруживаются знаменитые мистики и оккультисты: Карл Хаусхофер, Юлиус Эвола, Рене Геннон, даже «маг» Алистер Кроули. Не стоит всех их демонизировать. Стоит присмотреться к этому феномену - к тяге фашистов к темным, оккультным структурам.
Тьма духовная и метафизическая опутывает фашистскую диктатуру. За военным экспансионизмом, за омерзительным расизмом скрыта еще и таинственная, черная страсть. Неслучайно в лучших советских фильмах и книгах на военную тему - враг безлик и обитает он «на том берегу», «по ту сторону» жизни (как в гениальном «Ивановом детстве» Андрея Тарковского).
Советское общество в каком-то смысле было очень простым. Проста и очевидна была мораль советского общества. Проста была советская эстетика. И идеология была проста. Кого-то эта простота раздражала. Раздражали советские кинокомедии и мелодрамы, раздражал Марк Бернес, раздражало монолитно доброе телевидение. В этой простоте было, как минимум, одно великое благо: в ней не было места фашизму. Инфернальному, холодному, магнетическому, злому. Но из этой простоты и враг почти неразличим.
Советский тип общественной жизни приказал долго жить. И в общество хлынули черные культы, расизм, некрофилия. Фашизм обыкновенный и необыкновенный. Есть у фашизма, однако, и третья сторона - гуманистическая глазурь. Мир так напуган фашистским экспериментом, что возвращение фашизма в инфернально-холодном обличье немыслимо. Фашизм возвращается через врата изощренной гуманности.
Каждый человек имеет право на свободу совести. Наши страсти неприкосновенны. Наши обряды и верования касаются только нас. Это даже не лазейка, а полноценное моральное оправдание сколь угодно густой духовной тьмы.
Идет наступательная реабилитация фашистов. Пособники фашистов в СССР оказываются борцами за свободу своих народов. Власов, оказывается, герой. И Бандера, оказывается, национальный герой. Да и Гитлер, как минимум, не хуже Сталина. А в общем-то лучше, как говорят некоторые публицисты, историки, писатели. Антикоммунистическая истерия выносит на поверхность всех фашистских мерзавцев, которые тоже, видите ли, жертвы политических репрессий. Вообще пора, говорят, отказаться от мифа о Победе, пора увидеть, что не было в нашей Войне правых - со всех сторон были палачи.
Я лично никогда не понимал, почему во имя сталинской модернизации нужно было разделаться, скажем, с Мейерхольдом и Мандельштамом. И я лично глубоко сочувствую делу увековечивания памяти жертв политических репрессий в СССР. Но бандеровцы и коллаборанты, сидевшие в советских лагерях, не жертвы. Они палачи. Омерзительно, когда именем Мандельштама отмываются кровавые антисемиты. Репрессии были огромны, но они не были неслыханными. Это национальная трагедия, но записывать десятки (!) миллионов в жертвы тоталитарного режима… Устраивать в бывших лагерях, где содержались враги Отечества и человечества, мемориальные комплексы… Да еще правозащитные фестивали там проводить… «Вся Россия - большая Катынь»?! А значит, на ее месте должен быть один большой «Мемориал»?! Что за вывернутая наизнанку некрофильская страсть? Волонтеры, рядовые правозащитники, музейщики - они понимают двусмысленность этой игры?
Фашизм необыкновенный, некрофильски-оккультный, уже проник во все поры нашего больного общества. А либерально-правозащитная фронда (весьма, между прочим, влиятельная, как бы сами они ни стенали) вовсю реабилитирует и вводит в респектабельные пространства ошметки фашизма обыкновенного. Неужели ненависть к Советскому Союзу у них сильнее ненависти к коллаборантам и оккупантам? Тогда они - враги, стопроцентные враги нашего народа, слишком еще простого и открытого ко всевозможным покаяниям и поминаниям.
Обществу пора провести демаркационную линию, а либералам - определиться, кто они: страстные либералы или страстные антикоммунисты. Общество должно заявить: право на черную страсть не будет реализовано ценой нашего прошлого и будущего!
Моя простенькая статья о фашизме - для газеты. В первой части просто рассказывается, как либералы отмывают фашистов. Во второй описываются "три источника и три составные части фашизма": агрессивный расизм, оккультная страсть к смерти и либеральная риторика, отмывающая ублюдков. Публикуется в ЖЖ по просьбе читателей.
Модернизация или фашизация?
В середине декабря 2012 года стало известно, что уполномоченный по правам человека в Пермском крае Татьяна Марголина и директор мемориального центра «Пермь-36» Виктор Шмыров вошли в состав рабочей группы по программе увековечения памяти жертв политических репрессий. Руководит группой председатель Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека Михаил Федотов. Эта программа, активно продвигавшаяся Федотовым с весны 2011 года, получила в прессе неофициальное название «Десоветизация». В обосновании к программе говорилось, что за последние сто лет России нечем гордиться, что вся Россия - «одна большая Катынь», что необходимо признать СССР ответственным за развязывание второй мировой войны. Разработчики программы предлагали запретить работать на государственной службе лицам, которые публично отрицают преступный характер советского режима. А один из разработчиков Сергей Караганов откровенно говорил, что это программа по модернизации нашего сознания.
Включение в состав рабочей группы Татьяны Марголиной и Виктора Шмырова совсем не случайно: существующий на территории Пермского края мемориальный центр «Пермь - 36», очевидно, рассматривается как экспериментальная площадка, в которой технологии модернизации общественного сознания давно обкатаны и запатентованы. Модернизация сознания по Шмырову, помноженная на административные ресурсы Совета при президенте, - вот что предстоит нам пережить в ближайшие годы. И уже можно спрогнозировать, каков будет эффект для самого общественного сознания: рейтинг Сталина, при всеобщем озлоблении на политику действующей власти, взлетит до 90 %. Есть у сталинского рейтинга такая закономерность: чем больше ругают вождя «демократы», тем больше его популярность среди демоса (народа). Но если рабочая группа возьмется превратить всю Россию в «один большой мемориал», то реальные политические последствия могут оказаться совсем уж зловещими. Судить об этом можно, изучив деятельность авангардного отряда десоветизации - шмыровского центра «Пермь - 36».
Пикантная деталь: едва ли не большинство заключённых колонии, подаваемой как русский Аушвиц, составляли стопроцентные пособники фашизма - каратели СС, сотрудничающие с оккупантами, участвовавшие в войне против нашего государства и осуществлявшие массовые казни мирного населения.
Сергей Рожков, бывший начальник оперчасти ИТК-36, свидетельствует: "Один заключённый рассказывал: «Наша деятельность в чём заключалась: подходит бульдозер, вырывает огромный ров, местное население - старики, женщины, дети (а остальные-то в партизанах или служили в Советской Армии) - всех сгоняем и из пулемётов, пока ствол уже не плюёт, пули не падают. Потом этим же бульдозером закапывают этот ров. Ну, так вот, этот ров еще неделю дышал кровяной пеной». Вот такие там были. А экскурсовод из музея говорит: «Они борцы за самоопределение»". Вполне понятно возмущение Вениамина Коптелова, бывшего командира роты охраны ИТК-36: «Как же так получилось, что вы кладете розы на нары там, где лежал каратель? У человека руки по локоть в крови, а вы ему розу кладете».
Речь идёт о том, что под видом увековечения памяти борцов с «тоталитарным режимом», происходит реабилитация фашизма. Факты такой реабилитации в России нас, похоже, интересуют меньше, чем проявление ровно тех же тенденций в Прибалтике и на Украине. По сути же, называя профашистских мерзавцев «борцами за независимость и национальное самоопределение», в месте их заключения сооружен пропагандистский центр, регулярно возлагающий цветы и проливающий слёзы на нары врагов человечества.
Какова же наглость (глупость?) наших бюрократов и депутатов, готовых автономную (от нас, а не от Запада) машину антисоветской пропаганды поддерживать за счет налогоплательщика? А потом ещё и посадить выращенного в этой обители «правды» монстра себе на голову - в виде технологий модернизации нашего сознания?
Есть ли серьезные основания считать, что либерально-правозащитное движение играет с черным огнем? Мне кажется, что существует, как минимум, серьезная угроза разворота отечественного либерализма к реабилитации фашизма. Хотя бы потому, что наш либерализм - это, в сущности, антикоммунизм, случайно взявший себе либеральное имя. Чем накалённее антикоммунизм (ненависть не только к деяниям Ленина и Сталина, но и к идеологии труда и братства), тем очевиднее его близость к фашизму.
Затевать дискуссии с профессиональными западными пропагандистами из «Мемориала» и «Перми - 36», по-видимому, не имеет смысла. В свое время на круглый стол «Пермь - 36. Правда и ложь» (с участием бывших сотрудников колонии и представителей администрации губернатора) никто из сотрудников музея и их покровителей в правозащитной среде не явился - они привыкли беседовать только в режиме информационного превосходства: на «Пилорамах», собственных экскурсиях и церемониях вручения самим себе премий за развитие демократии. Уже нет смысла обращаться ни к самим либералам, играющим с черным огнем, ни к власти, играющей с либералами. Видимо, они уже перестали понимать, что такое фашизм как реальность, выпячивая в качестве главной угрозы дезориентированных либеральным экспериментом над страной русских мальчишек-националистов.
Давайте вспоминать: что же такое фашизм?
Фашизм обыкновенный и необыкновенный
Многие помнят, наверное, замечательный документальный фильм Михаила Ромма «Обыкновенный фашизм». В этом фильме доступными для массового зрителя средствами нарисован портрет исторического врага - фашистской Германии. В «Обыкновенном фашизме» замечательны кинохроники, фактология, отточенный закадровый текст. В нем плохо одно: над Гитлером автор смеется. А ведь не смешно.
Фашизм обыкновенный - это грандиозная машина зла. На вершине стоял диктатор, опирающийся на свирепые репрессивные структуры (гестапо, СС). Машина эта была снабжена программой - политическим расизмом. У машины была траектория движения - кровавейшая военная экспансия. Фашисты убивали мирных граждан. Их приспешники на Западной Украине, в Прибалтике беспощадно уничтожали женщин и детей. Все это известно. Михаил Ромм, работая над фильмом, хотел разоблачить машину зла, при этом максимально сняв эффект ужаса и упростив образ врага. Враг оказался внутри «обыкновенным». В этом тоже есть нечто шокирующее: неужели такое зло творили «обыкновенные» люди, злобные, властолюбивые, мнительные, подлые - обыкновенные мерзавцы?
Присматриваясь к этой обыкновенности, великий психолог и мыслитель Эрих Фромм увидел нечто необыкновенное. В своей книге «Анатомия человеческой деструктивности» (1973) он заподозрил гитлеризм в некрофильской страсти. Что такое некрофильская страсть? Это жажда смерти, имеющая глубинные психические истоки. Еще Зигмунд Фрейд (отец психоанализа) писал какие-то таинственные и не до конца понятые по сей день тексты об инстинкте смерти. Дескать, живет в человеке влечение к небытию. Фрейд отсылал своих читателей к работам нашей соотечественницы Сабины Шпильрейн. А она, в свою очередь, была знакома с намеками на тему влечения к смерти в работах другого психоаналитика - Вильгельма Штекеля. В общем, история длинная - и интересная сегодня преимущественно для психоаналитиков. А зря. В этих догадках о влечении к смерти мелькают тревожные поэтические образы, имя Фридриха Ницше и даже какие-то восточные мотивы (Фрейд, к примеру, называл влечение к смерти «инстинктом нирваны»). Эти самые психоаналитики (кстати, все они были этнические евреи) в своих догадках и полунамеках угадывали атрибутику будущего фашизма.
Деструктивная страсть… Некрофилия… Эрих Фромм изучает комплексы и затаенные желания некрофильской личности и делает, например, такой вывод: «Для них мать - только символ, скорее фантом, чем реальная личность. Она представляет собой символ земли, родины, крови, расы, нации, истока, корня, первопричины… Но одновременно мать - это символ хаоса и смерти, она несет не жизнь, а смерть, её объятия смертельны; её лоно - могила <…> Здесь речь идёт о каком-то магнетизме, о мощном притяжении демонического характера». Культ расовой чистоты - это магнетизм смерти и могилы.
Чем более накапливались знания об истории Третьего Рейха, тем более популярна становилась тема «оккультного фашизма». Выяснялось, что фашистские элиты были связаны с эзотерическими тайными обществами, орденами. В недрах СС велись «исследования» магии и оккультизма (проект «Аненербе» - «Наследие предков»). Вблизи крупных идеологов фашизма обнаруживаются знаменитые мистики и оккультисты: Карл Хаусхофер, Юлиус Эвола, Рене Геннон, даже «маг» Алистер Кроули. Не стоит всех их демонизировать. Стоит присмотреться к этому феномену - к тяге фашистов к темным, оккультным структурам.
Тьма духовная и метафизическая опутывает фашистскую диктатуру. За военным экспансионизмом, за омерзительным расизмом скрыта еще и таинственная, черная страсть. Неслучайно в лучших советских фильмах и книгах на военную тему - враг безлик и обитает он «на том берегу», «по ту сторону» жизни (как в гениальном «Ивановом детстве» Андрея Тарковского).
Советское общество в каком-то смысле было очень простым. Проста и очевидна была мораль советского общества. Проста была советская эстетика. И идеология была проста. Кого-то эта простота раздражала. Раздражали советские кинокомедии и мелодрамы, раздражал Марк Бернес, раздражало монолитно доброе телевидение. В этой простоте было, как минимум, одно великое благо: в ней не было места фашизму. Инфернальному, холодному, магнетическому, злому. Но из этой простоты и враг почти неразличим.
Советский тип общественной жизни приказал долго жить. И в общество хлынули черные культы, расизм, некрофилия. Фашизм обыкновенный и необыкновенный. Есть у фашизма, однако, и третья сторона - гуманистическая глазурь. Мир так напуган фашистским экспериментом, что возвращение фашизма в инфернально-холодном обличье немыслимо. Фашизм возвращается через врата изощренной гуманности.
Каждый человек имеет право на свободу совести. Наши страсти неприкосновенны. Наши обряды и верования касаются только нас. Это даже не лазейка, а полноценное моральное оправдание сколь угодно густой духовной тьмы.
Идет наступательная реабилитация фашистов. Пособники фашистов в СССР оказываются борцами за свободу своих народов. Власов, оказывается, герой. И Бандера, оказывается, национальный герой. Да и Гитлер, как минимум, не хуже Сталина. А в общем-то лучше, как говорят некоторые публицисты, историки, писатели. Антикоммунистическая истерия выносит на поверхность всех фашистских мерзавцев, которые тоже, видите ли, жертвы политических репрессий. Вообще пора, говорят, отказаться от мифа о Победе, пора увидеть, что не было в нашей Войне правых - со всех сторон были палачи.
Я лично никогда не понимал, почему во имя сталинской модернизации нужно было разделаться, скажем, с Мейерхольдом и Мандельштамом. И я лично глубоко сочувствую делу увековечивания памяти жертв политических репрессий в СССР. Но бандеровцы и коллаборанты, сидевшие в советских лагерях, не жертвы. Они палачи. Омерзительно, когда именем Мандельштама отмываются кровавые антисемиты. Репрессии были огромны, но они не были неслыханными. Это национальная трагедия, но записывать десятки (!) миллионов в жертвы тоталитарного режима… Устраивать в бывших лагерях, где содержались враги Отечества и человечества, мемориальные комплексы… Да еще правозащитные фестивали там проводить… «Вся Россия - большая Катынь»?! А значит, на ее месте должен быть один большой «Мемориал»?! Что за вывернутая наизнанку некрофильская страсть? Волонтеры, рядовые правозащитники, музейщики - они понимают двусмысленность этой игры?
Фашизм необыкновенный, некрофильски-оккультный, уже проник во все поры нашего больного общества. А либерально-правозащитная фронда (весьма, между прочим, влиятельная, как бы сами они ни стенали) вовсю реабилитирует и вводит в респектабельные пространства ошметки фашизма обыкновенного. Неужели ненависть к Советскому Союзу у них сильнее ненависти к коллаборантам и оккупантам? Тогда они - враги, стопроцентные враги нашего народа, слишком еще простого и открытого ко всевозможным покаяниям и поминаниям.
Обществу пора провести демаркационную линию, а либералам - определиться, кто они: страстные либералы или страстные антикоммунисты. Общество должно заявить: право на черную страсть не будет реализовано ценой нашего прошлого и будущего!