ночь с 9 по 10 февраля 2012 года
Землянин, здравствуй!
Уверен, ты когда-нибудь прилетишь и на эту планету.
Тебя приветствуют Владимир Николаевич Машков, строитель из Москвы
и Гедеван Алексидзе из Батуми, которые первыми вступили
на эти гнусные пески на задворках Вселенной...
У меня на рабочем столе есть несколько текстовых файлов, которые я время от времени просматриваю в поисках поддержки.
На мой внутренний вопрос: почему, имея на руках паспорт и пластиковую карту, полную валюты, я не уплыл этим вечером на пароме юнгой (чтобы войти в Стамбул через Босфорский пролив, подняться на фуникулере на гору Эй-Юп в заливе Золотой Рог, ну и т. п. и т. д.), а вместо этого пью дешевое вино ночью в дешевом отеле в полном одиночестве, но с мыслями о дне завтрашнем, отвечает следующая запись:
Луций Анней Сенека о путешествиях в "Нравственных письмах к Луцилию", Письмо СIV, выдержки
Как хорошо было бы некоторым уехать подальше от себя! А не то они сами себя теребят, портят, пугают. Что пользы пересекать моря и менять города? Если хочешь бежать от того, что не дает тебе покоя, другим должно быть не место а ты. Представь себе, что ты приехал в Афины, приехал на Родос; выбирай какую угодно страну; разве важно, какие в ней нравы? Ведь твои-то нравы - с тобою!
Ты считаешь богатства благом; стало быть, тебе будет мучительна бедность и - самое печальное! - бедность мнимая: ведь ты, хоть имеешь много, будешь воображать, будто тебе не хватает ровно столько, на сколько превзошел тебя имеющий больше. Ты считаешь благом почести: так тебе будет плохо от того, что такой-то стал консулом, а такой-то - даже во второй раз; ты будешь завидовать всякому, чье имя чаще попадается в годовых списках. И честолюбие настолько лишит тебя разума, что при виде одного обогнавшего ты забудешь обо всех, кого оставил позади.
Чем может помочь странствие само по себе? Оно не умерит страсти к наслажденьям, не обуздает алчности, не утишит гневливости, не отразит неукротимого натиска любви, не избавит душу от других зол, не прояснит суждений, заблуждений не рассеет, - разве что на короткое время займет тебя новизной, как мальчика, который дивится невиданному.
В остальном же езда только усиливает непостоянство духа, когда он нездоров, делает его еще легкомысленней и беспокойней. Те, кто жадно стремился в иные места, покидают их еще более жадно, перелетают как птицы, уезжают быстрей, чем приехали.
В ученых занятиях, в общении с чиноначальниками мудрости должны мы проводить время, чтобы усвоить исследованное, исследовать неоткрытое. Так нуждающаяся в искуплении душа отпускается на свободу из жалкого рабства. А пока ты не знаешь, от чего бежать, к чему стремиться, что необходимо, что не нужно, что справедливо и что честно, будешь ты не путешествовать, а блуждать.
Никакой пользы не даст тебе эта езда: ты ведь будешь путешествовать вместе со своими страстями, и твои беды от тебя не отстанут. Если бы только не отстали? Тогда они были бы еще далеко: а так они не с тобою, а в тебе и, значит, везде будут томить тебя и мучить одинаковыми неприятностями. Больному следует искать не новых мест, а лекарства.
Человек сломал бедро, подвернул сустав: не в повозку и не на корабль должен он садиться, но позвать врача, чтобы тот срастил сломанную кость, вправил вывих. Так неужели, по-твоему, можно вылечить переменою мест душу, сломанную и вывихнутую во многих местах? Слишком силен этот недуг, чтобы лечить его прогулками в носилках.
Путешествие никого не сделает ни врачом, ни оратором; местность не учит никакому искусству; так неужели мудрости, которая превыше всего, можно набраться по дороге? Поверь мне, нет дороги, которая уведет тебя прочь от влечений, от гнева, от страха, - а будь такая дорога, весь род человеческий пустился бы по ней сомкнутым строем. Все эти недуги будут томить тебя и иссушать в странствиях по морям и по суше, пока ты будешь носить в себе их причины.
Поэтому завтра я проснусь трезвым, подтянутым и вернусь к своим обязанностям, скучному поденному труду и семейным радостям, перемежающимся с трагедией и болью. В этом и состоит жизнь. Никуда не надо ехать. Надо просто работать и отдавать себя целиком своим близким. Какие бы ни были соблазны.
Уверен, ты когда-нибудь прилетишь и на эту планету.
Тебя приветствуют Владимир Николаевич Машков, строитель из Москвы
и Гедеван Алексидзе из Батуми, которые первыми вступили
на эти гнусные пески на задворках Вселенной...
У меня на рабочем столе есть несколько текстовых файлов, которые я время от времени просматриваю в поисках поддержки.
На мой внутренний вопрос: почему, имея на руках паспорт и пластиковую карту, полную валюты, я не уплыл этим вечером на пароме юнгой (чтобы войти в Стамбул через Босфорский пролив, подняться на фуникулере на гору Эй-Юп в заливе Золотой Рог, ну и т. п. и т. д.), а вместо этого пью дешевое вино ночью в дешевом отеле в полном одиночестве, но с мыслями о дне завтрашнем, отвечает следующая запись:
Луций Анней Сенека о путешествиях в "Нравственных письмах к Луцилию", Письмо СIV, выдержки
Как хорошо было бы некоторым уехать подальше от себя! А не то они сами себя теребят, портят, пугают. Что пользы пересекать моря и менять города? Если хочешь бежать от того, что не дает тебе покоя, другим должно быть не место а ты. Представь себе, что ты приехал в Афины, приехал на Родос; выбирай какую угодно страну; разве важно, какие в ней нравы? Ведь твои-то нравы - с тобою!
Ты считаешь богатства благом; стало быть, тебе будет мучительна бедность и - самое печальное! - бедность мнимая: ведь ты, хоть имеешь много, будешь воображать, будто тебе не хватает ровно столько, на сколько превзошел тебя имеющий больше. Ты считаешь благом почести: так тебе будет плохо от того, что такой-то стал консулом, а такой-то - даже во второй раз; ты будешь завидовать всякому, чье имя чаще попадается в годовых списках. И честолюбие настолько лишит тебя разума, что при виде одного обогнавшего ты забудешь обо всех, кого оставил позади.
Чем может помочь странствие само по себе? Оно не умерит страсти к наслажденьям, не обуздает алчности, не утишит гневливости, не отразит неукротимого натиска любви, не избавит душу от других зол, не прояснит суждений, заблуждений не рассеет, - разве что на короткое время займет тебя новизной, как мальчика, который дивится невиданному.
В остальном же езда только усиливает непостоянство духа, когда он нездоров, делает его еще легкомысленней и беспокойней. Те, кто жадно стремился в иные места, покидают их еще более жадно, перелетают как птицы, уезжают быстрей, чем приехали.
В ученых занятиях, в общении с чиноначальниками мудрости должны мы проводить время, чтобы усвоить исследованное, исследовать неоткрытое. Так нуждающаяся в искуплении душа отпускается на свободу из жалкого рабства. А пока ты не знаешь, от чего бежать, к чему стремиться, что необходимо, что не нужно, что справедливо и что честно, будешь ты не путешествовать, а блуждать.
Никакой пользы не даст тебе эта езда: ты ведь будешь путешествовать вместе со своими страстями, и твои беды от тебя не отстанут. Если бы только не отстали? Тогда они были бы еще далеко: а так они не с тобою, а в тебе и, значит, везде будут томить тебя и мучить одинаковыми неприятностями. Больному следует искать не новых мест, а лекарства.
Человек сломал бедро, подвернул сустав: не в повозку и не на корабль должен он садиться, но позвать врача, чтобы тот срастил сломанную кость, вправил вывих. Так неужели, по-твоему, можно вылечить переменою мест душу, сломанную и вывихнутую во многих местах? Слишком силен этот недуг, чтобы лечить его прогулками в носилках.
Путешествие никого не сделает ни врачом, ни оратором; местность не учит никакому искусству; так неужели мудрости, которая превыше всего, можно набраться по дороге? Поверь мне, нет дороги, которая уведет тебя прочь от влечений, от гнева, от страха, - а будь такая дорога, весь род человеческий пустился бы по ней сомкнутым строем. Все эти недуги будут томить тебя и иссушать в странствиях по морям и по суше, пока ты будешь носить в себе их причины.
Поэтому завтра я проснусь трезвым, подтянутым и вернусь к своим обязанностям, скучному поденному труду и семейным радостям, перемежающимся с трагедией и болью. В этом и состоит жизнь. Никуда не надо ехать. Надо просто работать и отдавать себя целиком своим близким. Какие бы ни были соблазны.