вечные камбэки
Я давно не словоблудила здесь. А, может, недавно. Не знаю. У меня четверть десятого вечера, я на работе, в затихшем огромной небоскребе единственного "нью-йоркского" квартала Лос-Анджелеса. Здесь можно забыть, что ЛА - это, по сути, "вечный поиск города среди 72 поселков". Я люблю свой поселок - мой Западный Голливуд, гейский, полный сомнительных барчиков и откровенно гламурных лаунжей (и, что немаловажно, чувствую себя одинаково комфортно в каждой из этих категорий), полный маленьких собачек и ночных супружеских разборок "мальчиков". Но сейчас я еще на работе и не спешу домой - в комнате меня ждет жуткий бардак. Последние несколько дней я появлялась там только чтобы переодеться, вещи разбросаны вперемежку с карточками, какими-то письмами из банка и телефонной компании, сережки на клавиатуре ноута не дают ему закрыться полностью и он мерцает флюорисцентными красками монитора в "спящем" режиме.
Моя зубная щетка, контейнер и жидкость для линз, домашняя одежда, и еще целая куча мелочей поселились на вестсайде - как минимум две ночи в неделю я провожу там и, похоже, между этими ночами мне некуда спешить и не зачем быть где-то еще, кроме работы, поэтому я все еще здесь, в моем притихшем муравейнике, с видом на оживленную Санта-Монику и тихую Avenue of Stars.
Я перестала даже притворяться, что еще чуть-чуть и я займусь, наконец, своим творчеством - может быть, потом, когда я перестану продавать свое время и нервы этой безумной индустрии-мясорубке, сделавшей этот город тем, что он есть - кино. Может быть потом, когда я не захочу больше проводить эти два вечера и ночи, болтая ни о чем, напиваясь и занимаясь сексом даже не до изнеможения - до смеха, когда мы оба уже не можем двигаться и просто замираем, обессиленно, и глупо шутим о чем-то, чего наутро уже не вспомнить.
Мне хочется стать лучше. Мудрее, добрее, заботливее. Мне хочется не причинить ему боли, обращаться с ним бережно-бережно, как с чудом - чудом, которое разбудило во мне это невероятное чувство - быть лучше, правильнее, что ли? ...
А пока что я налью себе еще немного Camus, дорежу лимонов из садика моих друзей, и, пожалуй, Тома Уэйтса. Это кажется мне очень правильным сейчас.
Моя зубная щетка, контейнер и жидкость для линз, домашняя одежда, и еще целая куча мелочей поселились на вестсайде - как минимум две ночи в неделю я провожу там и, похоже, между этими ночами мне некуда спешить и не зачем быть где-то еще, кроме работы, поэтому я все еще здесь, в моем притихшем муравейнике, с видом на оживленную Санта-Монику и тихую Avenue of Stars.
Я перестала даже притворяться, что еще чуть-чуть и я займусь, наконец, своим творчеством - может быть, потом, когда я перестану продавать свое время и нервы этой безумной индустрии-мясорубке, сделавшей этот город тем, что он есть - кино. Может быть потом, когда я не захочу больше проводить эти два вечера и ночи, болтая ни о чем, напиваясь и занимаясь сексом даже не до изнеможения - до смеха, когда мы оба уже не можем двигаться и просто замираем, обессиленно, и глупо шутим о чем-то, чего наутро уже не вспомнить.
Мне хочется стать лучше. Мудрее, добрее, заботливее. Мне хочется не причинить ему боли, обращаться с ним бережно-бережно, как с чудом - чудом, которое разбудило во мне это невероятное чувство - быть лучше, правильнее, что ли? ...
А пока что я налью себе еще немного Camus, дорежу лимонов из садика моих друзей, и, пожалуй, Тома Уэйтса. Это кажется мне очень правильным сейчас.