(no subject)
Я помню три имени, три точки на карте, три смерти, разнесенные по времени на два десятка лет, три места, где больно, три скола там, где саднит, три пустоты, три провала, три прорехи в шелке и бархате, в дерюге и мешковине мира вокруг. Диана Усольцева, погибла в Израиле. Елена Корона, погибла в Великом Новгороде. Зафар Хашимов, погиб в Москве. Время не лечит любовь. Зеф, Ленка, Диана... я вас любила. Я люблю вас. Я не перестану любить.
Я помню жесты, мимику, запахи, пластику, гримаски, улыбки, помню истории, которые вы рассказывали и истории, в которых мы были вместе, помню эмоции, помню весь наш драгоценный хлам, священный мусор, помню все паузы и все слова. Лица я забываю, и поэтому иногда я останавливаюсь на улице, оборачиваюсь в толпе, вглядываюсь сквозь стекло, поймав что-то знакомое, проблеск жеста, поворот головы, услыхав интонацию в чужом разговоре... я знаю, что это послание, что это всё как привет, как сосульки и блики от Цинтии, куртка от меня. Сестры Вейн ©
Я рада новой книге Барнса об опыте любви, полетов и утрат. Спрячу под кат пару цитат. Они не очень позитивные, это верно. Они точные, настоящими буквами от человека, который знает, как это - помнить три своих имени.
Добропорядочные граждане принимают и зачастую приветствуют неординарность, но лишь в ограниченных пределах.
Считается (вокруг тоски и скорби слишком много таких «считается»), что размышления о самоубийстве снижают риск самоубийства. Не знаю, так ли это: кому-то они, вероятно, помогают разработать план.
«Всё, что нас не убивает, делает нас сильнее» - если уж на то пошло, я всегда считал этот афоризм весьма сомнительным. Есть много вещей, которые нас не убивают, но лишают сил на всю жизнь. Спросите любого, кто сталкивался с жертвами пыток. Спросите психологов, работающих с жертвами изнасилования и семейного насилия. Присмотритесь к тем, кому нанесла эмоциональную травму повседневная жизнь.