Константин Паустовский "Сказки". Иллюстрации Геннадия Епишина
Ну, вот и Паустовский с Епишиным
Пока это сигнальный экземпляр, но сегодня должны были привезти тираж на склад, а это значит, что очень быстро книга появится во всех интернет-магазинах...
Итак...
я не буду прельщать четырьмя ляссе
хвалится шелкографией
обещать золотое тиснение
удивлять блинтом
дразнить цельнотканевым переплетом
ибо в этой книге все внешне очень просто, но простота эта мнимая...
здесь, как ни в какой другой книге важен Автор и Художник и ничего другого не нужно, все другое - лишнее...
В этой книге настолько уникально даже не сочетание, а именно единение автора и художника, их взаимопонимание и единство. Художника интересуют не формальное действие или особенности сюжета, даже не характеры персонажей, не красивые пейзажи, нет, вместе с автором он переживает события, передает мысли, эмоции, настроения, чувства, он проживает всё происходящее вместе с автором и героями.
Книга "Сказки" с цветными иллюстрациями Геннадия Епишина выходила лишь однажды - в 1988 году. Я бы сказала, что для такого уровня издание оказалось малозамеченным и недооцененным. Вообще, сказки Паустовского художники вниманием не обошли, достаточно вспомнить Владимира Гальдяева, Евгения Мешкова, Виктора Цигаля, Анатолия Сазонова, Сергея Бордюгу, Николая Устинова, но я не покривлю душой, если скажу, что именно рисунки Геннадия Епишина лучше всего подошли под текст Паустовского. Ибо здесь важен не только сам рисунок, фигуры персонажей, но активнейшее участие здесь играет цвет и пространство: важны мельчайшие цветовые нюансы, переходы, оттенки, они, как слова у Паустовского, передают эмоции, чувства, настроение, то невидимое волшебство, которое и отличает прозу Паустовского.
Именно поэтому это тот редкий случай, когда сравнении книги с художественным альбом абсолютно позитивно. Да, это художественный альбом Геннадия Епишина, да, это художественный альбом Константина Паустовского.
Я не знаю, кто был инициатором именного такого состава сборника: редактор издательства или сам художник, знающий и ценящий творчество писателя, но сборник сложился уникальный и безошибочный. В него нельзя ничего добавить и ничего удалить, именно эти пять сказок, именно в этой последовательности и составляют единое целое, единую цельную книгу.
В книгу вошло 5 сказок, они соответствуют полному годовому циклу:
Зима - Растрёпанный воробей
Весна - Стальное колечко
Лето - Квакша
Осень - Артельные мужички
и снова Зима - Тёплый хлеб
Немного статистики:
152 страницы
86 иллюстраций (то есть их очень много!),
только 5 глухих (т.е. без картинок) разворотов,
при том есть наоборот 4 разворота без текста.
Несмотря на мнимую простоту, это не повтор издания 1988 года, это совсем другой вариант. Для нас книжка оказалась тяжелой, шла она не легко, в частности мы пытались уйти от квадратного формата, крайне нетехнологичного и влияющего на цену, но не получилось - иллюстрации задавали тон и не позволяли других вариантов. Единственный отход в формате - книга незначительно увеличена, полностью изменена полоса набора, увеличен шрифт, другой вход/выход, шмуцтитулы, отбивающие начало сказок. Бумагу тонировать не стали, здесь это было лишнее. Ну, и фиолетовая ленточка ляссе...
Еще на этапе переговоров по подготовке издания художник отмечал, что многими иллюстрациями он не очень доволен и хотелось бы кое-что поправить, поэтому некоторые рисунки были отредактированы самим Геннадием Ивановичем (например, сцена из Квакши, где Глеб пугает девочку), что-то нарисовано заново (иллюстрация в Артельных мужичках, мельница, форзацы). Также мы предложили, что какие-то небольшие изменения можно будет внести в уже готовые цифровые иллюстрации прямо на компьютере, заодно сверив цветокоррекцию.
Изменения были предложены незначительные, например чуть увеличить лягушку в банке, затемнить волосы девочки, чтобы щетка, которой она причесывает воробья, стала заметнее, добавить тень волкам и тд. Также кое-где меняли кадрировку (обрезку) иллюстраций. В частности известную картинку с уходящим поездом художник предложил чуть повернуть для динамики, а бойцов, просящих у Вари махорку, чуть увеличить, чтобы было ощущение, что они сидят на станции, а не в чистом поле. Я описывала процесс вот здесь. Вообще, для нашей работы это довольно редкая ситуация: мы не просто имели возможность корректировать изображение непосредственно с оригинала, но и получили экспертную оценку самого художника уже готовых файлов с возможностью править по-живому.
Ну, и ограничений по офсетной бумаги в данном случае не было. Бумага у нас меловка, но меловка получилась хорошая, плотная, абсолютно матовая и очень к месту в этом издании. Я показывала уже здесь в ЖЖ файлы с оригиналами, тогда еще это была предвариловка, в жизни они помягче, не столь жесткие, контрастные и в книге получились именно так - ощущение оригиналов и чистых живых красок безусловно есть, сохранился объем краски, белила, штрих. При том, что было много непростых иллюстраций - с белым-белым снегом, или там, где Варя встречает весну. Здесь была крайне важна именно цветовая точность, поэтому мы при помощи Геннадия Ивановича пытались добиться не только качественного изображения, но и того, чтобы иллюстрация в книге передавала смысловое значение оригинала: "вот здесь - оттепель, все должно быть теплее, цвет "топленного молока", пасмурнее, а вот здесь - мороз, сильный мороз, ясная ночь, глубокое небо, а вот здесь - дымка, как в осеннем лесу". Вот с такими нюансами и работали... Кстати, как ни странно, но книга получилась чуть приглушеннее, помягче, чем первое издание на офсете, но более чистой, прозрачной, с хорошей детализацией и ощущением живой настоящей живописи...
Переплет совсем новый, старый вариант с девами в кокошниках, символизирующими смену времен года, не сохранился и совсем не нравился художнику, который сам отметил, что он диссонировал с книгой, был несколько чужеродным. А красивое, но опять же несколько чужое для этой книги, написание названия отсылало скорее к сказкам Васнецова, чем к Паустовскому. В новом варианте художник попросил чуть изменить цвет подснежников на переднем плане. Крайне скромный блинт, причем название не поднято, а наоборот - утоплено. Как-то нашему худреду удалось сделать, что название получилось очень объемным и немного переливается, но это чисто визуальный эффект.
И несколько слов о тексте.
Мы привыкли сегодня к совсем иной литературе: нам нужно действие, action, все должны куда-то идти, лететь, скакать, бежать, нам нужен сюжет, нам нужно чтобы было не скучно, что бы было все разжевано, все объяснено, иначе мы начинаем задавать какие-то дурацкие вопросы: а где у ежика папа, а почему бельчонок живет только с мамой, нам нужен сиквел, приквел и тд. и т.п. Мы боимся рассказов, как жанра, мы боимся литературы чувств и эмоций, настроения, как стали боятся кино, перейдя на боевики и сериалы...
Мое библиотечное детство приучило делить русскоязычную литературу на две большие группы: русская (дореволюционная) с индексом Р1 и советская с индексом Р2. И мне всегда казалось, что Паустовскому совсем не подходит индекс Р2, для меня этот писатель всегда Р1 -в русской классике. Ну, не могу я назвать его советским писателем...
Смешно пытаться рекламировать Паустовского, но я хочу призвать именно взрослых - перечитайте!
если в детстве эти книги прошли мимо - перечитайте!,
если читали, но уже не помните - перечитайте!
Пусть не наше издание, пусть хоть электронную версию с телефона. Паустовский - тот редкий писатель (настоящий), который прекрасно воспринимается и ребенком, и взрослым. Пусть вас не смущает такое обманчивое определение - сказка. Паустовский смог сохранить и передать это детское ощущение веры в обыкновенное чудо, мы понимаем, что деда Кузьму не вылечит стальное колечко, а мороз грянул не потому, что Филька обидел коня, но все равно где-то внутри сидит детское - а вдруг...