Умри всерьёз, полностью, а то не воскреснешь
Интересное тут обсуждение http://gignomai.livejournal.com/79485.html, и в частности тезис Тугодума о якобы дискретности времени. Не сразу, но кажется дошло что означает "дискретность времени". Она означает собственно событие смерти. Если я уверен, знаю что я бессмертен, то и события смерти не будет. Субъективно переживаемого события. А оно ведь должно быть. В мыслях переживаемое событие смерти. Другое дело, что потом может и оживём, некоторые из нас оживут. Но прежде-то непременно умрём. Сократ вот (в "Федре") не планировал умирать, у него континуум времени в уме был. А мы, христиане, умрём. И уж только потом, да и то лишь может быть, гарантии-то ведь ни у кого нету, Бог нас оживит, если соблаговолит. И начнётся опять наша жизнь, и наверно какое-то время тоже будет. Но это будет уже другое время, и потому говорится о "дискретности времени".
Отрывок из Иоанн Мейендорф "Ввведение в святоотеческое богословие", глава "Мужи апостольские", в котором говорится как раз о важности события смерти, фактически о культе этого события у первых христиан:
Гонений как таковых было нетрудно избежать, но христиане сознательно стремились умереть или пострадать за Христа, тем самым демонстрируя истинную преданность Тому, кто страдал и умер за нас и самое смерть обратил в победу. Отсюда и иначе необъяснимые пыл и стремление св. Игнатия претерпеть мученичество. Так, в послании к Римлянам он просит римских христиан не заступаться за него и не стараться воспрепятствовать его смерти:
"Я пишу церквам и всем сказываю, что добровольно умираю за Бога, если только вы не воспрепятствуете мне. Умоляю вас: не оказывайте мне неблаговременной любви. Оставьте меня быть пищею зверей и посредством их достигнуть Бога. Я пшеница Божий: пусть измелют меня зубы зверей, чтоб я сделался чистым хлебом Христовым... Если пострадаю - буду отпущенником Иисуса и воскресну в Нем свободным. Теперь же в узах своих я учу не желать ничего мирского или суетного". ("К Римлянам", 4)
В этом отрывке за красноречивым слогом образованного сирийца скрывается ясный образ, типичный для евхаристического богословия того времени. Уже в "Учении двенадцати апостолов" ("Дидахи") употребление хлеба в евхаристии объясняется как символ Воскресения и Преображения. Переход от ветхого к новому лежит через смерть, через полную трансформацию: пшеничные зерна перемалываются в муку, из которой выпекается хлеб: новая жизнь начинается, только когда зерно падает в землю и умирает. Тот же символизм применим и к вину: чтобы изготовить вино, нужно раздавить виноград и дать ему перебродить, дав начало новой, преображенной природе.
Отрывок из Иоанн Мейендорф "Ввведение в святоотеческое богословие", глава "Мужи апостольские", в котором говорится как раз о важности события смерти, фактически о культе этого события у первых христиан:
Гонений как таковых было нетрудно избежать, но христиане сознательно стремились умереть или пострадать за Христа, тем самым демонстрируя истинную преданность Тому, кто страдал и умер за нас и самое смерть обратил в победу. Отсюда и иначе необъяснимые пыл и стремление св. Игнатия претерпеть мученичество. Так, в послании к Римлянам он просит римских христиан не заступаться за него и не стараться воспрепятствовать его смерти:
"Я пишу церквам и всем сказываю, что добровольно умираю за Бога, если только вы не воспрепятствуете мне. Умоляю вас: не оказывайте мне неблаговременной любви. Оставьте меня быть пищею зверей и посредством их достигнуть Бога. Я пшеница Божий: пусть измелют меня зубы зверей, чтоб я сделался чистым хлебом Христовым... Если пострадаю - буду отпущенником Иисуса и воскресну в Нем свободным. Теперь же в узах своих я учу не желать ничего мирского или суетного". ("К Римлянам", 4)
В этом отрывке за красноречивым слогом образованного сирийца скрывается ясный образ, типичный для евхаристического богословия того времени. Уже в "Учении двенадцати апостолов" ("Дидахи") употребление хлеба в евхаристии объясняется как символ Воскресения и Преображения. Переход от ветхого к новому лежит через смерть, через полную трансформацию: пшеничные зерна перемалываются в муку, из которой выпекается хлеб: новая жизнь начинается, только когда зерно падает в землю и умирает. Тот же символизм применим и к вину: чтобы изготовить вино, нужно раздавить виноград и дать ему перебродить, дав начало новой, преображенной природе.