Старики мои...
Ездил в Ребриково после службы.
В селе уже тоже заканчивали, молебном благодарственным.
Мне лишь молитву и удалось прочитать...
С любовью встретили, с улыбками, вопросами и сетованием, что редко приезжаю.
Действительно редко. Надо чаще.
Со старейшинами прихода на лавочке посидели. Повздыхали.
У Николая Харитоныча - Лидия Никандровна два года, как умерла, у Стефана Филипповича - Валентина Александровна уже третий год, как мир этот покинула.
Скучают зачинатели прихода.
Харитоныч даже возмущался, а потом заплакал:
- Я с ней разговариваю, а она молчит.
- С кем, Харитоныч?
- Да с Лидой, с фотографией ее.
И Филиппович сокрушается.
- Раньше снилась, а теперь прошу ее, а она не показывается. Видно дел там много...
И тоже, слезы на щеках.
Старички вы мои, старики. Жалко вас.
Есть у меня их фото трехгодичной давности.
Вот они.
В селе уже тоже заканчивали, молебном благодарственным.
Мне лишь молитву и удалось прочитать...
С любовью встретили, с улыбками, вопросами и сетованием, что редко приезжаю.
Действительно редко. Надо чаще.
Со старейшинами прихода на лавочке посидели. Повздыхали.
У Николая Харитоныча - Лидия Никандровна два года, как умерла, у Стефана Филипповича - Валентина Александровна уже третий год, как мир этот покинула.
Скучают зачинатели прихода.
Харитоныч даже возмущался, а потом заплакал:
- Я с ней разговариваю, а она молчит.
- С кем, Харитоныч?
- Да с Лидой, с фотографией ее.
И Филиппович сокрушается.
- Раньше снилась, а теперь прошу ее, а она не показывается. Видно дел там много...
И тоже, слезы на щеках.
Старички вы мои, старики. Жалко вас.
Есть у меня их фото трехгодичной давности.
Вот они.