"Побег", Глава 31 "Я беру ответственность за свою жизнь"
Глава 31
Я беру ответственность за свою жизнь
После рождения Харрисона я впервые за долгое время могла находиться дома и не работать.
Прошло больше года с тех пор, как я снова постоянно жила с семьей Меррила. Я видела что Уоррен Джеффс все явственнее прибирает ФСПД к рукам.[Spoiler (click to open)]
У меня была коллекция из трех сотен детских книг, которые я хранила в детской спальне. Я дорожила ими. Книги были единственным настоящим окном в другой мир, помимо моего собственного, которое у меня было. Я любила читать истории моим детям. Это было драгоценное время, время близости и нежности, которые не существовали ни в одной другой области нашей жизни.
В 1998 году Уоррен постановил, что все мирские материалы для чтения должны быть ликвидированы. Пока меня не было, семья забрала и уничтожила мою библиотеку. Мои полки стояли пустыми. Я была убита горем, видя, что мои лучшие книги пропали - такие, как «Паутинка Шарлотты», «Маленький домик в прериях», и «Индеец в шкафу». Книги, удостоенные премии Ньюбери, которые я ставила себе задачей собирать, все они исчезли. Единственными оствшимися книгами были большие иллюстрированные книги про животных.
Я чувствовала себя изнасилованной.
Год, проведенный мною в Кальенте, избаловал меня в одном: я могла заниматься стиркой тогда, когда хотела. Многим это не покажется роскошью, но для меня это был рай.
Стирка в доме Меррила была тяжелой пыткой. Три автоматические стиральные машины, которые у нас были, постоянно ломались. У нас была большая, промышленных размеров стиральная машина, использование которой отнимало очень много времени. Рут, по непонятным причинам, часто спускалась, вынимала мое белье из машины и сваливала его на пол.
Я решила, что не буду бороться за прачечную. В доме моего отца была гораздо лучшая машинка, и он не возражал, чтобы я там стирала. За три часа я могла постирать для всех нас восьмерых.
Жены Меррила жаловались. Меррил позвал меня в свой офис и потребовал объяснений. Я сказала ему, что это было проще, чем пытаться стирать в его доме и что мой отец не возражает. Меррил ответил, что, если бы я действительно была заинтересована в том, чтобы поступать так, как хочет, то нашла бы способ стирать в его доме. Я согласилась. Но я знала, что не буду менять способ стирки. Это был совсем маленький шаг в сторону от его тирании и угнетения, но это был шаг.
Спустя девять лет мы все еще собирались у Линды за чашкой кофе. Я ходила к ней всякий раз, когда могла. Это было одно из немногих мест, где каждая из нас могла честно говорить о происходящем в нашей общине. На одной из ранних встреч Линда спросила, слышали ли мы, что случилось с одной из новых жен Уоррена, когда она родила своего первого ребенка.
Я ответила, что, если это очередная история про швейные ножницы и зубную нить, я не уверена, что хочу слышать ее. «Хуже, - сказала Линда. - в этот раз ребенок умер». Жена Уоррена была в Солт-Лейк-Сити, когда у нее начались роды. Уоррен был в Колорадо-Сити. Роды продолжались много часов, но ребенок не появлялся. Акушерка многократно звонила Уоррену и спрашивала, можно ли отправить его жену в больницу. Он отказывал. Линда сказала, что роды длились больше суток и младенец в конце концов умер. Когда акушерка позвонила Уоррену, она сказала, что его жена, если не попадет в больницу, умрет в течение часа. Он уступил, но сказал жене, что ее ребенок умер по воле Божьей.
Все, находившиеся у Линды, замолчали. Кто-то наконец заговорил. «Если лидер этой общины является человеком настолько эгоистичным, что может убить своего нерожденного ребенка, тогда каждая из нас в большой беде». Мы все собрали свои вещи на начали уходить. Что еще мы могли сказать? Если кто-нибудь слышал, как мы говорим такое об Уоррене, мы были бы в реальной опасности.
Я сделала крюк по пути домой и остановилась в парке. Я села на траву, качая Харрисона на руках. Вспомнила, как поехала к маме незадолго после того, как вышла замуж за Меррила тринадцать лет назад, и рассказывала ей, как несчастна я была. Мой брак был таким ужасным, что я не могла его терпеть. Она сказала мне быть преданной женой и что я смогу научиться любить своего мужа. Я ей поверила. В течение тринадцати лет я подавляла каждую свою эмоцию. Я пыталась оставаться миролюбивой, даже когда знала, что все вокруг меня разлеталось на куски.
В ФСПД нас учили, что иногда брак между мужчиной и женщиной бывает неудачным на Земле. Однако он успешен небесах, потому что в следующей жизни супруги могут видеть друг в друге действительно замечательных людей. Иногда в этой жизни мужчина может не оценить жертвы, на которые идет его жена. Но в следующей он оценит все, что она сделала, и полюбит ее. Женщина признает в своем муже бога. Как только она увидит его величие, все обиды, которые она хранила, исчезнут. Она упадет перед ним в поклонении и восхитится его великолепием.
Когда я вспоминала, что раньше верила в это, меня начинало тошнить. Все тринадцать лет я делала все, что могла придумать, чтобы сделать мой брак удачным, несмотря на то, что мой муж был монстром. Я верила, что, если бы я работала усерднее и делала свое дело, отношения бы улучшились и мы с Меррилом могли бы любить друг друга.
Я верила, что была бы обречена, если бы Меррил не хотел, чтоб я была его женой в следующей жизни. Если бы я не угодила ему в этой жизни, он мог приговорить меня навечно быть слугой для его души и душ его жен. Это бы привело меня к тому, чего мы действительно страшились в ФСПД: вторая смерть. Вторая смерть - это когда дух должен был быть убит на оставшуюся вечность. Такой дух изгнан вместе со всеми остальными нечестивыми духами дожидаться второй смерти. Душа может быть вынуждена терпеть тысячелетние пытки, прежде чем произойдет вторая смерть.
Сидя в парке со своим спящим сыном, я думала о Джеймсе - сумасшедшем, жутком Джеймсе, любителе гремучих змей, который патрулировал территорию мотеля всю ночь, чтоб убедиться, что Джейсон не причинит мне вред. Я знала, что предпочла бы прожить десять вечностей с таким мужчиной, как он, чем одну с Меррилом.
Я родила Меррилу семь детей за тринадцать лет. Мои последние три беременности были опасными для жизни. Но он все еще вставал и унижал меня перед гостями, смеялся, когда Тэмми рассказывала историю, как он хотел избавиться от меня.
Я отдавала ему все свои зарплаты. Я готовила ему еду и убирала его дом. Я занималась с ним сексом каждую неделю. Какова моя награда? ненависть и унижение. Я не могла представить себе худшей участи, чем вечная жизнь с ним и с моими сестрами во браке.
Уоррен Джеффс тоже не был тем, с кем я бы хотела прожить вечность. Ад был лучшим вариантом для меня, чем то, что былов моей жизни. С меня было довольно - я перестаю жертвовать собой и своей душой ради Меррила Джессопа. Вне зависимости от последствий, я не собиралась больше жить в условиях его тирании.
Этим вечером в парке Коттонвуд было спокойно. Харрисон сладко спал. Но я изменилась. Я посмотрела на Эль-Капитан, пик, возвышавшийся над нашей общиной ФСПД. Будучи маленькой девочкой, я всегда смотрела на пик как на красный песчанниковый занавес, защищавший нас от зол неизвестного и страшного мира.
Я все еще боялась посторонних людей и мира, которого я не знала. Но теперь Эль-Капитан был тюремной стеной, которая держала меня в мире пыток и страданий.
Я никогда раньше не думала о том, чтоб покинуть мою религию, мою семью, мои обычаи и все мои верования. Они были всем, что я когда-либо знала. Стоит ли бросать все это? У меня не было никакой возможности узнать. Было страшно даже размышлять о жизни за пределами общины.
Но я больше не верила, что Меррил захочет, чтоб я была с ним в его загробной жизни. Если я не буду с ним, у меня не будет вечности. Я могу иметь самую лучшую жизнь из возможных в мире.
Когда я добралась домой, я пошла прямиком в свою комнату. Меррил пришел той ночью ко мне и хотел заниматься сексом. Мы не были близки в течение семи месяцев из-за моей крайне тяжелой беременности Харрисоном. Я не хотела в очередной раз спать с ним. Когда я пошла в постель, я положила Харрисона между нами.
- Если ты хочешь, чтоб я был ближе к тебе, тогда тебе придется переместить этого ребенка.
Голос Меррила звучал твердо.Я повернулась к нему спиной, делая вид, что не слышу его, и стала засыпать.
Меррил был разъярен, когда покидал мою спальню следующим утром. Я была рада, что он ушел. Я не хотела, чтоб он меня еще хоть раз тронул. Никогда больше. Если я отправляюсь в ад, больше нет никаких оснований беспокоиться, пытаясь угодить Меррилу.
Я вошла в душ и начала трястись. В течение тринадцати лет я ни разу не отказывала меррилу в сексе. Этим утром, очищая каждый сантиметр моего тела, я поняла, что оно было моим. Я вернула свое тело. Ни один мужчина больше никогда не изнасилует меня и не будет обращаться со мной, как с грязью. Будет проще терпеть плохое обращение, если мне не придется заниматься с ним сексом.
Я вышла из душа и вытерла себя насухо. Я никогда не чувствовала себя более свободной.
Меррил игнорировал меня несколько месяцев, и это было блаженством, потому что остальные жены тоже не обращали внимания на меня. Тэмми всегда говорила: «Пусть лучше со мной плохо обращаются, чем игнорируют». Мне казалось это сумасшествием. Когда меня игнорировали, я чувствовала, что я в безопасности и счастлива. Когда я смотрела на алые скалы Эль-Капитана, я улыбалась от мысли, что моя тюрьма может быть все-таки не такой уж плохой. Никто не был более удивленным, чем я, когда поняла, что моя новообретенная свобода была куплена за отказ от вечности и довольствие адом.
Но через несколько месяцев ночью Меррил вернулся в мою комнату. Я проигнорировала его домогательства, и он сдался до конца лета.
Для Меррила было обычным делом, когда он был дома, собрать всю семью на молитву, даже если все дети уже легли спать. Это могло случиться между десятью часами и половиной двенадцатого. Меррилу не было никакого дела до расписания его семьи или до потребностеей или привычек маленьких детей. Спящие дети должны были быть вытащены из постели, и ни один член семьи не имел права не прийти, когда Меррил зовет.
Молитва была временем, когда Меррил терроризировал свою семью.
Начиналось с того, что он устраивался на кресле с женами подле себя. Остальные члены семьи должны были стоять на коленях. Меррил давал проповедь. Затем он приглашал семью рассказать ему то, что ему нужно было знать. Барбара вскакивала и рассказывала о поступках ребенка или жены, которые, как она была уверена, Меррил расценит как неповиновение.
Затем Меррил публично унижал и стыдил человека, о котором говорила Барбара. В этот день досталось младшим дочерям Меррила. Меррил ругал их, не слушая их варианта истории. Перепало всем, кроме Бетти. Бетти была маленькой принцессой Меррила. Он всегда оправдывал ее, так она была для него прекрасна.
Рути, она из дочерей Меррила, отметила, что Бетти была так же виновна, как и остальные. Меррил обвинил Рути в попытках скрыть свои грехи, втягивая Бетти. Бетти была неприкасаемой.
Семья Меррила стояла на коленях в течение двух часов, слушая тирады Барбары о том, насколько ужасны его дети. Он мог ругать ребенка, пока он или она не заливался слезами. После того, как Барбара закончила с детьми, она перешла к своим сестрам в браке и начала разглагольствовать, как медленно мы убирали после ужина. Мы приняли эти выговоры, не поднимая голоса в свою защиту.
Наконец, когда все было закончено, я собрала своих сонных детей и вернула их обратно в кровати. Когда я повернула за угол в гостинной, то увидела, как Рути яростно схватила Бетти. Выглядело, будто она хотела убить ее. Я закричала, чтоб та остановилась. Рути отбросила руку Бетти и сделала безупречно невинное выражение лица.
Я сказала Рути никогда больше не трогать Бетти. С тех пор Рути встала на тропу войны против меня. Она знала, что я не позволю ей обижать ни одного из моих детей, и она начала бегать к Барбаре с множеством историй обо мне.
К осени семья начала на меня давить, чтобы я вернулась в Кальенте управлять мотелем. Тэмми хотела оставить мотель и вернуться к преподаванию. Я игнорировала предложения. У Меррила больше не было никого, кто бы мог управлять мотелем, если я откажусь ехать.
Не было никакой вероятности, что я соглашусь вернуться туда.
Меррил знал, что я выскочила из его петли. Он стал приходить в мою комнату по меньшей мере раз в неделю. Теперь он мог лежать в моей постели, но не пытался трогать меня. Думаю, он фантазировал, что я инициирую что-нибудь. Конечно, я никогда не делала этого. К утру он всегда был в ярости.
Я наблюдала, как он выходит из моей спальни и думала о наставлении Джеймса: «Милая, ты лишь кусок мяса для этого мужчины».
Давление, чтобы я вернулась в Кальенте, стало исходить и от детей Меррила. Его дочери-подростки начали выговаривать мне, что я не слушаюсь их отца. Одна из них сказала, что я не имею права быть матерью в их доме, если продолжу бунтовать против Меррила.
«Ну, разве это не интересно, - сказала я ей. - я и не знала, что когда-либо была матерью в это доме. Безусловно тут не было никакого уважения».
Несколькими днями спустя я направлялась на кухню и нечаянно услышала, как Рут говорила нескольким дочерям Меррила: «Отец собирается дать Матери Каролин время, чтоб она собралась, но, если она не возьмет себя в руки, он положит конец ее бунту».
Я взглянула на Рут и сказала: «Интересные новости. Очень мило узнать о собственном бунте. Мне стоит больше слушать, что ты говоришь девочкам».
Рут покраснела и в гневе покинула кухню.
Меррил ни разу не поодшел прямо и не попросил меня вернуться в Кальенте. В конце концов он отправил Трумэна, второго сына Барбары, вместо меня. Тэмми вернулась в Колорадо-Сити и пыталась снискать мое расположение сплетнями.
Она была близка с несколькими дочерями Меррила, которые были замужем за дядей Рулоном, и они поставляли ей информацию, на которую она была так падка. «Ты слышала, что одна из старших жен дяди Рулона прелюбодействовала?» - спросила она меня однажды вечером.
«Это не новость, - сказала я. - Все знают о ней».
«Нет, он говорил не о той измене, - сказала Тэмми. - Она совершала прелюбодеяние три раза. Дважды со своим учителем музыки и один раз она отказала дяде Рулону». В ФСПД отказ заниматься сексом с мужем считался адюльтером - как и ублажение себя.
Разговор, казалось, движется в другом направлении. Я беспоможно посмотрела на нее, не понимая до конца, что она подразумевает.
«Дядя Рулон сказал, что, если женщина отказывает мужу в сексе, она совершает грех отчуждения. Она совершает прелюбодеяние в сердце своем, а это смертный грех - такой же, как иметь роман с другим мужчиной».
Теперь я поняла. Тэмми знала, что я не занимаюсь сексом с Меррилом. Если она знала, то и все дочери Меррила, которые были замужем за дядей Рулоном, знали тоже.
Виновна по всем пунктам. В соответствии с ФСПД, отказывая Меррилу в сексе, я совершила смертный грех. Прощение было невозможно. Не понятно было только, зачем Тэмми говорила мне это.
Несколькими неделями спустя я проходила мимо кухни, где Барбара разговаривала с Тэмми. Я услышала, как Барбара назвала мое имя и увидела, как она трясет головой. «Женщине нужно отказаться от мыслей о том, что она нуждается во взаимоотношениях с мужем - это мирские традиции». Думаю, они предположили, что я перестала заниматься сексом с Меррилом потому, что у нас не было никаких других связей. Он никогда не вел себя со мной, как с женой. Они думали, что что-то чувствовать по отношению к мужу, с которым спишь - одна из этих «мирских традиций», которые должны быть забыты.
Меррил позвонил мне из своего офиса через несколько дней после этого.
- Кэроли, как твои дела?
Я ответила, что все хорошо. Затем он сказал, что школа отчаянно нуждается в учителях, и было бы здорово, если бы я вернулась. Он пообещал им, что я приеду и встречусь с ними в тот же день.
- Что ты думаешь об этом?
Я сказала нет. Я не хотела преподавать.
«Нет» не было тем словом, которое я когда-либо говорила Меррилу Джессопу. Я отказывала в сексе и делала все по-своему, но никогда не произносила это односложное слово. Сколько бунта было в этих двух согласных и одной гласной?
На другом конце была тишина.
Я думала, если Меррил хочет, чтоб я преподавала, может, он должен был защитить мою чартерную школу.
- Ты хочешь, чтоб я поставил тебя в неловкое положение, сказав Элвину, что ты отказываешься делать то, что просит твой муж?
Я не ответила. Элвин был директором, он так упорно трудился со мной, чтобы воплотить чартерную школу в реальность. Мне было все равно, что думал Элвин или кто-то еще. С Меррилом и его глупыми играми устрашения было покончено.
Мы больше не говорили о преподавании. Меррил продолжал приходить в мою спальню. Я отказывала. Он взял меня в поездку и сделал усилие, чтоб вести себя как попугай неразлучник, когда мы были на глазах у других пар. Он знал, что я не отвергну его ухаживания на публике.
Но как только мы вернулись домой, его тактика изменилась. Меррил стал хуже обращаться с моими детьми. Он мог выгнать их из-за обеденного стола и запретить есть. Предлогом были незначительные нарушения, которые случались в течение дня. Остальные его жены также начали нападать на моих детей. Они говорили, что мои дети будут наказны, если будут меня слушаться, т.к. я отказывалась подчиняться их отцу.
Теперь мне приходилось прятать еду для собственных детей. Я старалась держать их настолько близко к себе, насколько это возможно, но были времена, когда я не могла защитить их. Иногда они играли с детьми Барбары и она искала любой повод, чтобы сделать что-нибудь вредное для них. Жестокость возрастала, и мне нужно было найти способ остановить ее.
Секс. Что еще я могла предпринять? Я решила, что, когда в следующий раз Меррил зайдет в мою спальню, я пересплю с ним и посмотрю, не остановит ли это издевательства. Если нет, я убегу.
Когда Меррил зашел в мою комнату в следующий раз, я оставила Харрисона в его кроватке. Я не сопротивлялась, когда он положил свои липкие руки на меня. Я терпеть не могла его дыхания на своей коже. Я принесла свое тело в жертву ради детей, и это сработало.
Следующим утром Меррил сиял. Через несколько минут, как он покинул комнату, Меррил позвонил мне из офиса и пригласил на кофе с остальными женами.
Тэмми и Барбара сидели в креслах за столом. Они бодро потягивали кофе. Барбара протянула мне кружку. Я чувствовала, будто снова заперта в тюремной камере. Меррил начал шутить, и мы все смеялись. Рути, дочь Рут, пришла в офис и сказала, что мой сын Патрик не подчиняется ей. Она вела себя так, будто делала нам одолжение, когда оскорбляла его.
Меррил нервно засмеялся и заступился за маленького Патрика. Я села в кресло и улыбнулась ему. Не говоря ни слова, мы с Меррилом заключили соглашение. Я занимаюсь с ним сексом в обмен на защиту моих детей.
В этот момент, хотя я отказалась от изменений к лучшему, мне все еще казалось, что моим детям будет лучше расти со своими единокровными братьями и сестрами, чем уехать со мной в абсолютно чужой мир. Я полагала, что нам лучше жить в мире с известными опасностями, чем в таком, где все будет странным, пугающим и новым.
Но секс с Меррилом был наибольшей жертвой для меня. Я не собиралась позволять ему обращаться со мной, как с рабом. Он подтолкнул меня на крайние меры и, я думаю, знал об этом.
Мои действия с тех пор, как я вернулась в Кальенте, повлияли на Катлин. Меррил отправил ее в Пейдж работать на его фирме днем и управлять мотелем ночью. Она приезжала домой только на выходные в течение семи лет и терпеть не могла расставаться со своими пятью детьми.
Сначала мне казалось, она думала, что я отвергаю Меррила по глупости. Но потом она поняла, что у меня есть то, что она хочет. Я находилась дома со своими детьми и не работала. Катлин умоляла Меррила годами позволить ей вернуться домой. Она была поражена, что мне удалось вернуться из Кальенте всего через год. Может, она думала, что мне просто повезло.
Невероятно, но Катлин начала бунтовать.
Однажды она вернулась домой в середине недели. Когда я ее увидела, то спросила ее, почему.
- Я устала от нападок Меррила и его бухгалтера. Я была в ловушке между ними с тех пор, как уехала в Пейдж. Теперь я уволилась и вернулась домой.
Она сказала, что планирует поговорить с Меррилом вечером.
Когда я увидела ее на следующее утро, ее глаза были красными и опухшими. «Ты говорила с Меррилом?» - спросила я.
- Да. Но разговор был таким, каким он обычно бывает. Я не могу говорить без слез, и это злит его. Он ругал меня, пока я не умолкла.
- И что он сказал?
- Он обвинил меня, что я использую детей как оправдание, и сказал, что я никогда не работала в Пейдж так, как он хочет, чтоб я работала. Вот почему у нас с ним всегда проблемы.
На моем лице была ухмылка.
- Не важно, что ты делаешь, ты никогда не сделаешь это достаточно хорошо для него.
«Я сказала, что все еще собираюсь остаться дома. - Катлин выглядела побитой. - Меррил ответил, что я пожалею об этом. Я сказала ему, что хочу поговорить с дядей Рулоном. Он ответил, что я могу это сделать, но пожалею об этом больше, чем когда-либо о чем-либо жалела.
- Катлин, послушай меня. Что может быть хуже, чем то, как он всегда обращается с тобой?
В тот день Меррил взял Катлин с собой в Кальенте. Тэмми управляла мотелем. У них обеих был длинный разговор с Меррилом. Они спросили, почему некоторые жены в семье должны были тяжело работать, не получая никаких наград, когда другие жены имели граздо меньше обязанностей и могли ездить в путешествия.
Меррил ответил, что это странно. Он сказал, что никогда не понимал, почему некоторые жены жили в ладу со своим мужем, в то время, как другие - нет. Он говорил об этом с дядей Рулоном. Стареющий пророк сказал, что некоторые жены упорно работали, чтоб стать благословением для своего мужа, тогда как были не более, чем рабочие лошадки. По словам Меррила, дядя Рулон сказал, что они страдают только в этой жизни, но, после их смерти, боль, которую они перенесли, будет вылечена, потому что Господь даст женам признательность их мужей, которой не было при жизни.
Катлин восприняла это как прекрасные новости. Когда она сказала это мне на следующий день, я ответила, что мне это кажется нелепым. Как женщина может терпеть страдания при жизни, имея лишь такое дешевое обещание признания после смерти?
Но Катлин покорно вернулась в Пейдж к работе, которую ненавидела и которая держала ее вдали от любимых детей. Однажды ночью я услышала, как ее старшая дочь плачет. Я поднялась наверх в столовую и увидела ребенка, рыдающего на полу. Моя восьмилетняя дочь, ЛуЭнн, подбежала ко мне с большими злыми глазами.
- Ты знаешь, что случилось? Мать Барбара подошла к одной из дочерей матери Катлин и начала бить ее по голове большим крючком для вязания.
Я схватила ЛуЭнн и вытащила ее оттуда. Если кто-нибудь услышит, как она доносит на Барбару, ЛуЭнн грозит опасность.Меррил вошел в столовую и встал над плачущим ребенком. Он хлопнул в ладоши.
-Прекрати это безумие!
То, что я видела её дрожащей и плачущей на полу несколько часов назад, заставило меня понять, что, хотя я могу защитить своих детей от насилия Меррила, занимаясь сексом с ним, я не могу сделать так, чтоб они не видели насилия над их братьями и сестрами. Я также переживала из-за своей неспособности защитить остальных детей. Я удостоверилась еще раз, что мои дети спят в моей комнате. Никто не сможет войти в мою комнату и тронуть их, не разбудив меня.
Я была так расстроена, что позвонила Катлин в Пейдж и рассказала ей все, что видела и слышала.
- Катлин, ты, может, и получишь награду от Меррила в следующей жизни, но что насчет унижений, которые претерпевают твои дети сейчас?
Разговор остановился. Катлин замолчала на долге время, а затем попрощалась со мной. Я знала, что она была ужасно расстроена. Она не знала, что делать, чтоб защитить своих детей.
Я беру ответственность за свою жизнь
После рождения Харрисона я впервые за долгое время могла находиться дома и не работать.
Прошло больше года с тех пор, как я снова постоянно жила с семьей Меррила. Я видела что Уоррен Джеффс все явственнее прибирает ФСПД к рукам.[Spoiler (click to open)]
У меня была коллекция из трех сотен детских книг, которые я хранила в детской спальне. Я дорожила ими. Книги были единственным настоящим окном в другой мир, помимо моего собственного, которое у меня было. Я любила читать истории моим детям. Это было драгоценное время, время близости и нежности, которые не существовали ни в одной другой области нашей жизни.
В 1998 году Уоррен постановил, что все мирские материалы для чтения должны быть ликвидированы. Пока меня не было, семья забрала и уничтожила мою библиотеку. Мои полки стояли пустыми. Я была убита горем, видя, что мои лучшие книги пропали - такие, как «Паутинка Шарлотты», «Маленький домик в прериях», и «Индеец в шкафу». Книги, удостоенные премии Ньюбери, которые я ставила себе задачей собирать, все они исчезли. Единственными оствшимися книгами были большие иллюстрированные книги про животных.
Я чувствовала себя изнасилованной.
Год, проведенный мною в Кальенте, избаловал меня в одном: я могла заниматься стиркой тогда, когда хотела. Многим это не покажется роскошью, но для меня это был рай.
Стирка в доме Меррила была тяжелой пыткой. Три автоматические стиральные машины, которые у нас были, постоянно ломались. У нас была большая, промышленных размеров стиральная машина, использование которой отнимало очень много времени. Рут, по непонятным причинам, часто спускалась, вынимала мое белье из машины и сваливала его на пол.
Я решила, что не буду бороться за прачечную. В доме моего отца была гораздо лучшая машинка, и он не возражал, чтобы я там стирала. За три часа я могла постирать для всех нас восьмерых.
Жены Меррила жаловались. Меррил позвал меня в свой офис и потребовал объяснений. Я сказала ему, что это было проще, чем пытаться стирать в его доме и что мой отец не возражает. Меррил ответил, что, если бы я действительно была заинтересована в том, чтобы поступать так, как хочет, то нашла бы способ стирать в его доме. Я согласилась. Но я знала, что не буду менять способ стирки. Это был совсем маленький шаг в сторону от его тирании и угнетения, но это был шаг.
Спустя девять лет мы все еще собирались у Линды за чашкой кофе. Я ходила к ней всякий раз, когда могла. Это было одно из немногих мест, где каждая из нас могла честно говорить о происходящем в нашей общине. На одной из ранних встреч Линда спросила, слышали ли мы, что случилось с одной из новых жен Уоррена, когда она родила своего первого ребенка.
Я ответила, что, если это очередная история про швейные ножницы и зубную нить, я не уверена, что хочу слышать ее. «Хуже, - сказала Линда. - в этот раз ребенок умер». Жена Уоррена была в Солт-Лейк-Сити, когда у нее начались роды. Уоррен был в Колорадо-Сити. Роды продолжались много часов, но ребенок не появлялся. Акушерка многократно звонила Уоррену и спрашивала, можно ли отправить его жену в больницу. Он отказывал. Линда сказала, что роды длились больше суток и младенец в конце концов умер. Когда акушерка позвонила Уоррену, она сказала, что его жена, если не попадет в больницу, умрет в течение часа. Он уступил, но сказал жене, что ее ребенок умер по воле Божьей.
Все, находившиеся у Линды, замолчали. Кто-то наконец заговорил. «Если лидер этой общины является человеком настолько эгоистичным, что может убить своего нерожденного ребенка, тогда каждая из нас в большой беде». Мы все собрали свои вещи на начали уходить. Что еще мы могли сказать? Если кто-нибудь слышал, как мы говорим такое об Уоррене, мы были бы в реальной опасности.
Я сделала крюк по пути домой и остановилась в парке. Я села на траву, качая Харрисона на руках. Вспомнила, как поехала к маме незадолго после того, как вышла замуж за Меррила тринадцать лет назад, и рассказывала ей, как несчастна я была. Мой брак был таким ужасным, что я не могла его терпеть. Она сказала мне быть преданной женой и что я смогу научиться любить своего мужа. Я ей поверила. В течение тринадцати лет я подавляла каждую свою эмоцию. Я пыталась оставаться миролюбивой, даже когда знала, что все вокруг меня разлеталось на куски.
В ФСПД нас учили, что иногда брак между мужчиной и женщиной бывает неудачным на Земле. Однако он успешен небесах, потому что в следующей жизни супруги могут видеть друг в друге действительно замечательных людей. Иногда в этой жизни мужчина может не оценить жертвы, на которые идет его жена. Но в следующей он оценит все, что она сделала, и полюбит ее. Женщина признает в своем муже бога. Как только она увидит его величие, все обиды, которые она хранила, исчезнут. Она упадет перед ним в поклонении и восхитится его великолепием.
Когда я вспоминала, что раньше верила в это, меня начинало тошнить. Все тринадцать лет я делала все, что могла придумать, чтобы сделать мой брак удачным, несмотря на то, что мой муж был монстром. Я верила, что, если бы я работала усерднее и делала свое дело, отношения бы улучшились и мы с Меррилом могли бы любить друг друга.
Я верила, что была бы обречена, если бы Меррил не хотел, чтоб я была его женой в следующей жизни. Если бы я не угодила ему в этой жизни, он мог приговорить меня навечно быть слугой для его души и душ его жен. Это бы привело меня к тому, чего мы действительно страшились в ФСПД: вторая смерть. Вторая смерть - это когда дух должен был быть убит на оставшуюся вечность. Такой дух изгнан вместе со всеми остальными нечестивыми духами дожидаться второй смерти. Душа может быть вынуждена терпеть тысячелетние пытки, прежде чем произойдет вторая смерть.
Сидя в парке со своим спящим сыном, я думала о Джеймсе - сумасшедшем, жутком Джеймсе, любителе гремучих змей, который патрулировал территорию мотеля всю ночь, чтоб убедиться, что Джейсон не причинит мне вред. Я знала, что предпочла бы прожить десять вечностей с таким мужчиной, как он, чем одну с Меррилом.
Я родила Меррилу семь детей за тринадцать лет. Мои последние три беременности были опасными для жизни. Но он все еще вставал и унижал меня перед гостями, смеялся, когда Тэмми рассказывала историю, как он хотел избавиться от меня.
Я отдавала ему все свои зарплаты. Я готовила ему еду и убирала его дом. Я занималась с ним сексом каждую неделю. Какова моя награда? ненависть и унижение. Я не могла представить себе худшей участи, чем вечная жизнь с ним и с моими сестрами во браке.
Уоррен Джеффс тоже не был тем, с кем я бы хотела прожить вечность. Ад был лучшим вариантом для меня, чем то, что былов моей жизни. С меня было довольно - я перестаю жертвовать собой и своей душой ради Меррила Джессопа. Вне зависимости от последствий, я не собиралась больше жить в условиях его тирании.
Этим вечером в парке Коттонвуд было спокойно. Харрисон сладко спал. Но я изменилась. Я посмотрела на Эль-Капитан, пик, возвышавшийся над нашей общиной ФСПД. Будучи маленькой девочкой, я всегда смотрела на пик как на красный песчанниковый занавес, защищавший нас от зол неизвестного и страшного мира.
Я все еще боялась посторонних людей и мира, которого я не знала. Но теперь Эль-Капитан был тюремной стеной, которая держала меня в мире пыток и страданий.
Я никогда раньше не думала о том, чтоб покинуть мою религию, мою семью, мои обычаи и все мои верования. Они были всем, что я когда-либо знала. Стоит ли бросать все это? У меня не было никакой возможности узнать. Было страшно даже размышлять о жизни за пределами общины.
Но я больше не верила, что Меррил захочет, чтоб я была с ним в его загробной жизни. Если я не буду с ним, у меня не будет вечности. Я могу иметь самую лучшую жизнь из возможных в мире.
Когда я добралась домой, я пошла прямиком в свою комнату. Меррил пришел той ночью ко мне и хотел заниматься сексом. Мы не были близки в течение семи месяцев из-за моей крайне тяжелой беременности Харрисоном. Я не хотела в очередной раз спать с ним. Когда я пошла в постель, я положила Харрисона между нами.
- Если ты хочешь, чтоб я был ближе к тебе, тогда тебе придется переместить этого ребенка.
Голос Меррила звучал твердо.Я повернулась к нему спиной, делая вид, что не слышу его, и стала засыпать.
Меррил был разъярен, когда покидал мою спальню следующим утром. Я была рада, что он ушел. Я не хотела, чтоб он меня еще хоть раз тронул. Никогда больше. Если я отправляюсь в ад, больше нет никаких оснований беспокоиться, пытаясь угодить Меррилу.
Я вошла в душ и начала трястись. В течение тринадцати лет я ни разу не отказывала меррилу в сексе. Этим утром, очищая каждый сантиметр моего тела, я поняла, что оно было моим. Я вернула свое тело. Ни один мужчина больше никогда не изнасилует меня и не будет обращаться со мной, как с грязью. Будет проще терпеть плохое обращение, если мне не придется заниматься с ним сексом.
Я вышла из душа и вытерла себя насухо. Я никогда не чувствовала себя более свободной.
Меррил игнорировал меня несколько месяцев, и это было блаженством, потому что остальные жены тоже не обращали внимания на меня. Тэмми всегда говорила: «Пусть лучше со мной плохо обращаются, чем игнорируют». Мне казалось это сумасшествием. Когда меня игнорировали, я чувствовала, что я в безопасности и счастлива. Когда я смотрела на алые скалы Эль-Капитана, я улыбалась от мысли, что моя тюрьма может быть все-таки не такой уж плохой. Никто не был более удивленным, чем я, когда поняла, что моя новообретенная свобода была куплена за отказ от вечности и довольствие адом.
Но через несколько месяцев ночью Меррил вернулся в мою комнату. Я проигнорировала его домогательства, и он сдался до конца лета.
Для Меррила было обычным делом, когда он был дома, собрать всю семью на молитву, даже если все дети уже легли спать. Это могло случиться между десятью часами и половиной двенадцатого. Меррилу не было никакого дела до расписания его семьи или до потребностеей или привычек маленьких детей. Спящие дети должны были быть вытащены из постели, и ни один член семьи не имел права не прийти, когда Меррил зовет.
Молитва была временем, когда Меррил терроризировал свою семью.
Начиналось с того, что он устраивался на кресле с женами подле себя. Остальные члены семьи должны были стоять на коленях. Меррил давал проповедь. Затем он приглашал семью рассказать ему то, что ему нужно было знать. Барбара вскакивала и рассказывала о поступках ребенка или жены, которые, как она была уверена, Меррил расценит как неповиновение.
Затем Меррил публично унижал и стыдил человека, о котором говорила Барбара. В этот день досталось младшим дочерям Меррила. Меррил ругал их, не слушая их варианта истории. Перепало всем, кроме Бетти. Бетти была маленькой принцессой Меррила. Он всегда оправдывал ее, так она была для него прекрасна.
Рути, она из дочерей Меррила, отметила, что Бетти была так же виновна, как и остальные. Меррил обвинил Рути в попытках скрыть свои грехи, втягивая Бетти. Бетти была неприкасаемой.
Семья Меррила стояла на коленях в течение двух часов, слушая тирады Барбары о том, насколько ужасны его дети. Он мог ругать ребенка, пока он или она не заливался слезами. После того, как Барбара закончила с детьми, она перешла к своим сестрам в браке и начала разглагольствовать, как медленно мы убирали после ужина. Мы приняли эти выговоры, не поднимая голоса в свою защиту.
Наконец, когда все было закончено, я собрала своих сонных детей и вернула их обратно в кровати. Когда я повернула за угол в гостинной, то увидела, как Рути яростно схватила Бетти. Выглядело, будто она хотела убить ее. Я закричала, чтоб та остановилась. Рути отбросила руку Бетти и сделала безупречно невинное выражение лица.
Я сказала Рути никогда больше не трогать Бетти. С тех пор Рути встала на тропу войны против меня. Она знала, что я не позволю ей обижать ни одного из моих детей, и она начала бегать к Барбаре с множеством историй обо мне.
К осени семья начала на меня давить, чтобы я вернулась в Кальенте управлять мотелем. Тэмми хотела оставить мотель и вернуться к преподаванию. Я игнорировала предложения. У Меррила больше не было никого, кто бы мог управлять мотелем, если я откажусь ехать.
Не было никакой вероятности, что я соглашусь вернуться туда.
Меррил знал, что я выскочила из его петли. Он стал приходить в мою комнату по меньшей мере раз в неделю. Теперь он мог лежать в моей постели, но не пытался трогать меня. Думаю, он фантазировал, что я инициирую что-нибудь. Конечно, я никогда не делала этого. К утру он всегда был в ярости.
Я наблюдала, как он выходит из моей спальни и думала о наставлении Джеймса: «Милая, ты лишь кусок мяса для этого мужчины».
Давление, чтобы я вернулась в Кальенте, стало исходить и от детей Меррила. Его дочери-подростки начали выговаривать мне, что я не слушаюсь их отца. Одна из них сказала, что я не имею права быть матерью в их доме, если продолжу бунтовать против Меррила.
«Ну, разве это не интересно, - сказала я ей. - я и не знала, что когда-либо была матерью в это доме. Безусловно тут не было никакого уважения».
Несколькими днями спустя я направлялась на кухню и нечаянно услышала, как Рут говорила нескольким дочерям Меррила: «Отец собирается дать Матери Каролин время, чтоб она собралась, но, если она не возьмет себя в руки, он положит конец ее бунту».
Я взглянула на Рут и сказала: «Интересные новости. Очень мило узнать о собственном бунте. Мне стоит больше слушать, что ты говоришь девочкам».
Рут покраснела и в гневе покинула кухню.
Меррил ни разу не поодшел прямо и не попросил меня вернуться в Кальенте. В конце концов он отправил Трумэна, второго сына Барбары, вместо меня. Тэмми вернулась в Колорадо-Сити и пыталась снискать мое расположение сплетнями.
Она была близка с несколькими дочерями Меррила, которые были замужем за дядей Рулоном, и они поставляли ей информацию, на которую она была так падка. «Ты слышала, что одна из старших жен дяди Рулона прелюбодействовала?» - спросила она меня однажды вечером.
«Это не новость, - сказала я. - Все знают о ней».
«Нет, он говорил не о той измене, - сказала Тэмми. - Она совершала прелюбодеяние три раза. Дважды со своим учителем музыки и один раз она отказала дяде Рулону». В ФСПД отказ заниматься сексом с мужем считался адюльтером - как и ублажение себя.
Разговор, казалось, движется в другом направлении. Я беспоможно посмотрела на нее, не понимая до конца, что она подразумевает.
«Дядя Рулон сказал, что, если женщина отказывает мужу в сексе, она совершает грех отчуждения. Она совершает прелюбодеяние в сердце своем, а это смертный грех - такой же, как иметь роман с другим мужчиной».
Теперь я поняла. Тэмми знала, что я не занимаюсь сексом с Меррилом. Если она знала, то и все дочери Меррила, которые были замужем за дядей Рулоном, знали тоже.
Виновна по всем пунктам. В соответствии с ФСПД, отказывая Меррилу в сексе, я совершила смертный грех. Прощение было невозможно. Не понятно было только, зачем Тэмми говорила мне это.
Несколькими неделями спустя я проходила мимо кухни, где Барбара разговаривала с Тэмми. Я услышала, как Барбара назвала мое имя и увидела, как она трясет головой. «Женщине нужно отказаться от мыслей о том, что она нуждается во взаимоотношениях с мужем - это мирские традиции». Думаю, они предположили, что я перестала заниматься сексом с Меррилом потому, что у нас не было никаких других связей. Он никогда не вел себя со мной, как с женой. Они думали, что что-то чувствовать по отношению к мужу, с которым спишь - одна из этих «мирских традиций», которые должны быть забыты.
Меррил позвонил мне из своего офиса через несколько дней после этого.
- Кэроли, как твои дела?
Я ответила, что все хорошо. Затем он сказал, что школа отчаянно нуждается в учителях, и было бы здорово, если бы я вернулась. Он пообещал им, что я приеду и встречусь с ними в тот же день.
- Что ты думаешь об этом?
Я сказала нет. Я не хотела преподавать.
«Нет» не было тем словом, которое я когда-либо говорила Меррилу Джессопу. Я отказывала в сексе и делала все по-своему, но никогда не произносила это односложное слово. Сколько бунта было в этих двух согласных и одной гласной?
На другом конце была тишина.
Я думала, если Меррил хочет, чтоб я преподавала, может, он должен был защитить мою чартерную школу.
- Ты хочешь, чтоб я поставил тебя в неловкое положение, сказав Элвину, что ты отказываешься делать то, что просит твой муж?
Я не ответила. Элвин был директором, он так упорно трудился со мной, чтобы воплотить чартерную школу в реальность. Мне было все равно, что думал Элвин или кто-то еще. С Меррилом и его глупыми играми устрашения было покончено.
Мы больше не говорили о преподавании. Меррил продолжал приходить в мою спальню. Я отказывала. Он взял меня в поездку и сделал усилие, чтоб вести себя как попугай неразлучник, когда мы были на глазах у других пар. Он знал, что я не отвергну его ухаживания на публике.
Но как только мы вернулись домой, его тактика изменилась. Меррил стал хуже обращаться с моими детьми. Он мог выгнать их из-за обеденного стола и запретить есть. Предлогом были незначительные нарушения, которые случались в течение дня. Остальные его жены также начали нападать на моих детей. Они говорили, что мои дети будут наказны, если будут меня слушаться, т.к. я отказывалась подчиняться их отцу.
Теперь мне приходилось прятать еду для собственных детей. Я старалась держать их настолько близко к себе, насколько это возможно, но были времена, когда я не могла защитить их. Иногда они играли с детьми Барбары и она искала любой повод, чтобы сделать что-нибудь вредное для них. Жестокость возрастала, и мне нужно было найти способ остановить ее.
Секс. Что еще я могла предпринять? Я решила, что, когда в следующий раз Меррил зайдет в мою спальню, я пересплю с ним и посмотрю, не остановит ли это издевательства. Если нет, я убегу.
Когда Меррил зашел в мою комнату в следующий раз, я оставила Харрисона в его кроватке. Я не сопротивлялась, когда он положил свои липкие руки на меня. Я терпеть не могла его дыхания на своей коже. Я принесла свое тело в жертву ради детей, и это сработало.
Следующим утром Меррил сиял. Через несколько минут, как он покинул комнату, Меррил позвонил мне из офиса и пригласил на кофе с остальными женами.
Тэмми и Барбара сидели в креслах за столом. Они бодро потягивали кофе. Барбара протянула мне кружку. Я чувствовала, будто снова заперта в тюремной камере. Меррил начал шутить, и мы все смеялись. Рути, дочь Рут, пришла в офис и сказала, что мой сын Патрик не подчиняется ей. Она вела себя так, будто делала нам одолжение, когда оскорбляла его.
Меррил нервно засмеялся и заступился за маленького Патрика. Я села в кресло и улыбнулась ему. Не говоря ни слова, мы с Меррилом заключили соглашение. Я занимаюсь с ним сексом в обмен на защиту моих детей.
В этот момент, хотя я отказалась от изменений к лучшему, мне все еще казалось, что моим детям будет лучше расти со своими единокровными братьями и сестрами, чем уехать со мной в абсолютно чужой мир. Я полагала, что нам лучше жить в мире с известными опасностями, чем в таком, где все будет странным, пугающим и новым.
Но секс с Меррилом был наибольшей жертвой для меня. Я не собиралась позволять ему обращаться со мной, как с рабом. Он подтолкнул меня на крайние меры и, я думаю, знал об этом.
Мои действия с тех пор, как я вернулась в Кальенте, повлияли на Катлин. Меррил отправил ее в Пейдж работать на его фирме днем и управлять мотелем ночью. Она приезжала домой только на выходные в течение семи лет и терпеть не могла расставаться со своими пятью детьми.
Сначала мне казалось, она думала, что я отвергаю Меррила по глупости. Но потом она поняла, что у меня есть то, что она хочет. Я находилась дома со своими детьми и не работала. Катлин умоляла Меррила годами позволить ей вернуться домой. Она была поражена, что мне удалось вернуться из Кальенте всего через год. Может, она думала, что мне просто повезло.
Невероятно, но Катлин начала бунтовать.
Однажды она вернулась домой в середине недели. Когда я ее увидела, то спросила ее, почему.
- Я устала от нападок Меррила и его бухгалтера. Я была в ловушке между ними с тех пор, как уехала в Пейдж. Теперь я уволилась и вернулась домой.
Она сказала, что планирует поговорить с Меррилом вечером.
Когда я увидела ее на следующее утро, ее глаза были красными и опухшими. «Ты говорила с Меррилом?» - спросила я.
- Да. Но разговор был таким, каким он обычно бывает. Я не могу говорить без слез, и это злит его. Он ругал меня, пока я не умолкла.
- И что он сказал?
- Он обвинил меня, что я использую детей как оправдание, и сказал, что я никогда не работала в Пейдж так, как он хочет, чтоб я работала. Вот почему у нас с ним всегда проблемы.
На моем лице была ухмылка.
- Не важно, что ты делаешь, ты никогда не сделаешь это достаточно хорошо для него.
«Я сказала, что все еще собираюсь остаться дома. - Катлин выглядела побитой. - Меррил ответил, что я пожалею об этом. Я сказала ему, что хочу поговорить с дядей Рулоном. Он ответил, что я могу это сделать, но пожалею об этом больше, чем когда-либо о чем-либо жалела.
- Катлин, послушай меня. Что может быть хуже, чем то, как он всегда обращается с тобой?
В тот день Меррил взял Катлин с собой в Кальенте. Тэмми управляла мотелем. У них обеих был длинный разговор с Меррилом. Они спросили, почему некоторые жены в семье должны были тяжело работать, не получая никаких наград, когда другие жены имели граздо меньше обязанностей и могли ездить в путешествия.
Меррил ответил, что это странно. Он сказал, что никогда не понимал, почему некоторые жены жили в ладу со своим мужем, в то время, как другие - нет. Он говорил об этом с дядей Рулоном. Стареющий пророк сказал, что некоторые жены упорно работали, чтоб стать благословением для своего мужа, тогда как были не более, чем рабочие лошадки. По словам Меррила, дядя Рулон сказал, что они страдают только в этой жизни, но, после их смерти, боль, которую они перенесли, будет вылечена, потому что Господь даст женам признательность их мужей, которой не было при жизни.
Катлин восприняла это как прекрасные новости. Когда она сказала это мне на следующий день, я ответила, что мне это кажется нелепым. Как женщина может терпеть страдания при жизни, имея лишь такое дешевое обещание признания после смерти?
Но Катлин покорно вернулась в Пейдж к работе, которую ненавидела и которая держала ее вдали от любимых детей. Однажды ночью я услышала, как ее старшая дочь плачет. Я поднялась наверх в столовую и увидела ребенка, рыдающего на полу. Моя восьмилетняя дочь, ЛуЭнн, подбежала ко мне с большими злыми глазами.
- Ты знаешь, что случилось? Мать Барбара подошла к одной из дочерей матери Катлин и начала бить ее по голове большим крючком для вязания.
Я схватила ЛуЭнн и вытащила ее оттуда. Если кто-нибудь услышит, как она доносит на Барбару, ЛуЭнн грозит опасность.Меррил вошел в столовую и встал над плачущим ребенком. Он хлопнул в ладоши.
-Прекрати это безумие!
То, что я видела её дрожащей и плачущей на полу несколько часов назад, заставило меня понять, что, хотя я могу защитить своих детей от насилия Меррила, занимаясь сексом с ним, я не могу сделать так, чтоб они не видели насилия над их братьями и сестрами. Я также переживала из-за своей неспособности защитить остальных детей. Я удостоверилась еще раз, что мои дети спят в моей комнате. Никто не сможет войти в мою комнату и тронуть их, не разбудив меня.
Я была так расстроена, что позвонила Катлин в Пейдж и рассказала ей все, что видела и слышала.
- Катлин, ты, может, и получишь награду от Меррила в следующей жизни, но что насчет унижений, которые претерпевают твои дети сейчас?
Разговор остановился. Катлин замолчала на долге время, а затем попрощалась со мной. Я знала, что она была ужасно расстроена. Она не знала, что делать, чтоб защитить своих детей.