О вреде много знать и видеть
Rainaldo в продолжение рассказа о флорентийском Поросёнке:
Бог его знает, возможно - моим почти переселением на годы во Флоренцию я тоже обязан той удаче, что моя монетка, "выплюнутая" Порчеллино, подумала, поколебалась, да и перевалилась куда следует. А добиться этого в те незапамятные 90-е годы было гораздо сложнее... речь о том впереди.
С тех пор кабанчик надолго стал закадычным дружком и аттракционом для меня и привозимых с собой друзей: заставить монетку, выскользнув из его пасти, провалиться сквозь водослив было делом крайне редкостным и не лёгким. Несмотря на примету про "с первого раза", многие упорно не отлипали от самой капризной в мире свиньи-копилки, словно от игрального автомата, другие же терпели в очереди, поэтому излюбленным временем навестить поросёнка представлялся глубокий "разгар ночи". Ещё к тому же и оттого, что лишь в это безлюдное время можно было указать на мозаичный крест в центре пола старого рынка, и повторить друзьям со всей пикантностью "легенду", услышанную на "полурусском" языке от флорентийской девушки Симоны (ныне обосновавшейся в Коста-Рике): что был-де здесь жутко нечестный торговец, которого за руку поймать не могли, но однажды схватили всем рынком за все 4 конечности и - "жопом, жопом" били вот об эту самую точку! В назидание прочим, мол, так и увековечили круг с крестом, вроде знака парашютного приземления. Рассказ не из тех, каким веришь, но которые повторить всегда весело.
Некоторые монетки причудливо застревали в узкой решётке, и это тоже подарило одно воспоминание, надолго опередившее эпоху скучных евро. Поздним вечером молодая актриса "запала" на торчавшую почти на виду испанскую монетку с дырочкой в центре, и, не смущаясь нами-друзьями и работающей в наших руках видеокамерой (даже раззадоренная этим), попыталась её выковырнуть непонятно чем... И тут на её позор неожиданно подоспела целая группа испанцев, которые вместо "гнева" - полезли в карманы за мелочью и начали совать ей пригоршнями со всех сторон, чем окончательно вогнали в краску в попытках объяснить, что это у неё "спорт" такой, а не финансовые трудности.
И вот - вся эта лепота и гармония для моей души рухнула в одночасье, причём тоже, к пущему несчастью, абсолютно бессовестно и на глазах.
В конце 90-х, тоже в какой-то неурочный, "не туристический", час - застал я у кабанчика группу неких блюстителей и сборщиков барыша (с ключами от водостока) за свинской работой: электрорашпилями они растачивали гнёзда решётки, в разы увеличивали ширину щелей, превращая "суператтракцион" в банальность. Я даже попытался устыдить их в этом, но получил вполне прагматичный ответ, что туристов нынче стало слишком много для прежних сложностей, - а так будет лучше и им, и отчищающему их круглосуточные следы персоналу, на нужды которого идут монетки.
С тех пор я продолжил приветствовать Порчеллино только издали, а к ближним подходам душа не лежит. А ведь это было ещё за много времён до того, как во Флоренции стали платными и "турникетными" церкви, как закрылись лучшие виды с башен - сетками против самоубийц, как свершилось ещё многое в том неизбежном направлении времени, из которого река никогда уже не потечёт вспять...
Многия воспоминания - многия печали!
Бог его знает, возможно - моим почти переселением на годы во Флоренцию я тоже обязан той удаче, что моя монетка, "выплюнутая" Порчеллино, подумала, поколебалась, да и перевалилась куда следует. А добиться этого в те незапамятные 90-е годы было гораздо сложнее... речь о том впереди.
С тех пор кабанчик надолго стал закадычным дружком и аттракционом для меня и привозимых с собой друзей: заставить монетку, выскользнув из его пасти, провалиться сквозь водослив было делом крайне редкостным и не лёгким. Несмотря на примету про "с первого раза", многие упорно не отлипали от самой капризной в мире свиньи-копилки, словно от игрального автомата, другие же терпели в очереди, поэтому излюбленным временем навестить поросёнка представлялся глубокий "разгар ночи". Ещё к тому же и оттого, что лишь в это безлюдное время можно было указать на мозаичный крест в центре пола старого рынка, и повторить друзьям со всей пикантностью "легенду", услышанную на "полурусском" языке от флорентийской девушки Симоны (ныне обосновавшейся в Коста-Рике): что был-де здесь жутко нечестный торговец, которого за руку поймать не могли, но однажды схватили всем рынком за все 4 конечности и - "жопом, жопом" били вот об эту самую точку! В назидание прочим, мол, так и увековечили круг с крестом, вроде знака парашютного приземления. Рассказ не из тех, каким веришь, но которые повторить всегда весело.
Некоторые монетки причудливо застревали в узкой решётке, и это тоже подарило одно воспоминание, надолго опередившее эпоху скучных евро. Поздним вечером молодая актриса "запала" на торчавшую почти на виду испанскую монетку с дырочкой в центре, и, не смущаясь нами-друзьями и работающей в наших руках видеокамерой (даже раззадоренная этим), попыталась её выковырнуть непонятно чем... И тут на её позор неожиданно подоспела целая группа испанцев, которые вместо "гнева" - полезли в карманы за мелочью и начали совать ей пригоршнями со всех сторон, чем окончательно вогнали в краску в попытках объяснить, что это у неё "спорт" такой, а не финансовые трудности.
И вот - вся эта лепота и гармония для моей души рухнула в одночасье, причём тоже, к пущему несчастью, абсолютно бессовестно и на глазах.
В конце 90-х, тоже в какой-то неурочный, "не туристический", час - застал я у кабанчика группу неких блюстителей и сборщиков барыша (с ключами от водостока) за свинской работой: электрорашпилями они растачивали гнёзда решётки, в разы увеличивали ширину щелей, превращая "суператтракцион" в банальность. Я даже попытался устыдить их в этом, но получил вполне прагматичный ответ, что туристов нынче стало слишком много для прежних сложностей, - а так будет лучше и им, и отчищающему их круглосуточные следы персоналу, на нужды которого идут монетки.
С тех пор я продолжил приветствовать Порчеллино только издали, а к ближним подходам душа не лежит. А ведь это было ещё за много времён до того, как во Флоренции стали платными и "турникетными" церкви, как закрылись лучшие виды с башен - сетками против самоубийц, как свершилось ещё многое в том неизбежном направлении времени, из которого река никогда уже не потечёт вспять...
Многия воспоминания - многия печали!