Меня зовут Сергей, мне 40 лет и я - либерал.
В юности меня страшило это слово, когда я смотрел на то, что делают либерал-демократы, как себя называют в ЛДПР. Там, действительно, буйство стихии. Я называл себя демократом до поры, до времени, когда понял, что перекрашенные в 90-е годы коммунисты теперь себя называют демократами и заняли насесты в Единой России. У нас в России какая-то странная такая демократия, облаченная в олигархию. Такая странная, что Конституция - это не Высший Документ, а объект в музее.
Быть может, я ошибаюсь. Давайте, я опишу своё мировоззрение с другой стороны: внутри меня просто буйствует желание справедливости ко всем, а также желание свободы - в том её проявлении, когда каждый гражданин по сути своей имеет право озвучивать свою точку зрения и выбирать. То есть, идеальным Документом и Сводом Законов для меня является Конституция РФ, ведь там всё это есть. Более того, все статьи Конституции для меня неоспоримы.
Это была такая сильная моя сторона. Слабая сторона - я православный христианин. И хотя для меня она самая светлая, православие в России олицетворено сейчас в РПЦ, хотя к этой церкви я не имею никакого отношения.
Очень многие, кто меня знают, представляют меня этаким религиозным фанатиком - это тоже не верно. Есть Вера и я верю, просто верю. Это моё право, это мой выбор, обдуманный и осознанный. Я бы убедил и других, но лишь потому, что желаю им лучшего, а не потому, что фанатею. Ваша душа - ваше дело.
А теперь, смотрите, как это жутко совмещается во мне по отношению к нынешнему режиму: мне в корне противят эти ватники, которые подтираются Конституцией, но я терплю всё это, потому что режим поддерживает православие. И это единственный режим, который будет поддерживать мою религию, я в этом уверен. Будь моя воля, я бы так наказал всю эту орду во главе с Путиным-Сечиным-Ротенбергом, что природа бы мне всё это запомнила, а Господь после смерти строго за это спросил.
И вот тут возникает конфликт с теми, кто олицетворяет то немногое, что противостоит власти: моя православная сущность вполне себе может позволить распустить РПЦ, но никогда не даст занести руку на Православие в целом.
Хотя, признаться, зачем это делать, я абсолютно не понимаю. В первую очередь, Православие олицетворяет добродетель, миролюбие и любовь по отношению к близким, вопреки тому, как выглядит сейчас РПЦ. А уж во вторую и третью это Каноны, устои и влияние.
Либералы же, как правило, видят в религии тупость и безмозглость (что, кстати, я вполне разделяю по отношении к радикальным исламистам, например). И это единственное, что меня разделяет с ними. В остальном идея свободы слова и свободы выбора мне симпатизирует.
Что до представителей, то Яблоко меня разочаровало своей неповоротливостью и бездействием, хотя больше - несговорчивостью с демократами. ПАРНАСу не дадут жить спокойно, каждый раз выбрасывая из голосования, А остальные партии кажутся мне несостоятельными. ЛДПР я не считаю либеральной, несмотря на название. Мне кажется, ничего дельного эта партия не принесла, а только поддакивание правящей партии.
Кроме либералов в оппозиции есть еще коммунисты, за которых я никогда не голосовал, даже когда приходилось из двух зол выбирать меньшее (это я про Ельцина). Сейчас они по сути своей - единственная альтернатива власти.Чтобы преодолеть лобби Единой России, можно сделать ставку на самую крупную "оппозицию", к чему я всё больше и больше склоняюсь.
На сухом остатке мы получаем, что:
1) настоящую Демократию мы и не нюхали. С приходом Ельцина получили первый её глоток, а затем очень долго временное сменялось временным, пока не стало постоянным. И хотя кризис давно прошел, в 2002-м мы зачем-то выбрали Путина, который убил Демократию во всех проявлениях. Зато теперь для всех "демократия" - слово нарицательное;
2) за свои 40 лет я голосовал, выбирая из всех зол меньшее, а когда к стенке не препирали, отдавал голос за партию, которая проигрывала выборы (Яблоко, ПАРНАС);
3) кризис так и не кончился с ухода Горбачева. Только и слышим, что "потерпите" - то перестройка, то становление рыночной экономики, то кризис, то вот теперь санкции. Всё терпим чего-то почти 30 лет.